Отравленные джунгли - Александр Тамоников

Генка приехал ровно в семь, как и договаривались. Все такой же: запыхавшийся, потный, в неопрятной одежде и стоптанных пыльных полуботинках.

– Вот, – торжественно потряс он пакетом со звеневшими бутылками. – На весь вечер хватит!

– Зря тратился, все уже готово, – пригласил его Захар в гостиную.

У шикарного дивана был накрыт журнальный столик: охлажденное пиво, огромное блюдо только что сваренных креветок, малосольная и копченая рыба, дорогой сыр, зелень…

– Ого! – обрадованно воскликнул приятель и, оглядевшись вокруг, с завистью изрек: – Так вот как живут настоящие холостяки!

Подивиться было чему. Современная планировка немаленькой квартиры. Пластиковые окна, стилизованные под дерево ценных пород, новенький мебельный гарнитур, огромная плазменная панель напротив дивана с приличным набором дополнительной аудио– и видеоаппаратуры, мощный ноутбук на рабочем столе, мерно гудящая сплит-система…

– Обычно живут. Присаживайся.

Первую порцию пива, как водится, выпили залпом. За второй потянулся разговор.

– …После защиты диссертации меня назначили старшим научным сотрудником и подняли процентов на шестьдесят зарплату. Я подумал, что наконец-то нормально заживу! – вещал Сидякин, с аппетитом поглощая горячих креветок.

– А супруга составила список того, что нужно купить в первую, во вторую и третью очередь, – засмеялся Захар. – И денег снова оказалось мало.

– Откуда ты знаешь? – оторопел Гена.

– Тоже мне, теорема Пуанкаре.

– В общем, ты прав. Жена тут же затеяла ремонт, записала дочь на платные бальные танцы, купила новый холодильник, да еще влезла в кредит… В итоге денег как не хватало, так и не хватает. На мой взгляд, их стало даже меньше, чем было до защиты.

– Ничего нового. Знаешь, один мой знакомый – сейчас уже пожилой и далеко не самый бедный человек – как-то сказал: «Мир слишком огромен и удивителен. Не следует хоронить его под субботними пакетами из «Ашана» и отдыхом с женой в Сочи».

– Неплохо сказано.

– Сейчас ему уже за шестьдесят. Живет в Италии и счастлив. А все потому, что двадцать лет назад сумел сбросить с себя бремя семейного мученика и начать жизнь сначала. И, представь, дети благодарны ему.

Перестав жевать, Сидякин удивленно посмотрел на Захара.

– Да-да, Гена, – кивнул тот. – Он не только сам стал Человеком, но и смог дать им приличное образование и обеспечить нормальную жизнь…

После часа посиделок тема разговора, как водится, плавно перетекла на работу. Генка с трепетным любопытством расспрашивал Захара о странах, где тому доводилось побывать, об операциях, о боях, ранениях и наградах.

Очищая креветки и прихлебывая из большого бокала свежее пиво, Гурьев рассказывал. Не обо всем, разумеется, а лишь о том, что не носило гриф «Совершенно секретно». Но и этого было достаточно, чтобы школьный приятель слушал с открытым ртом, а потом долго восторгался услышанным.

– У тебя шесть боевых орденов?! – с придыханием переспросил он, когда Захар умолк.

– Шесть. И еще парочку господа чиновники зажали. Ну, да Бог им судья.

– Вот это да!

– Давай-ка теперь о тебе, – предложил капитан.

– Обо мне? Так ведь ты уже все знаешь. Женат, двое детей…

– Не об этом. Расскажи о работе.

Потускнев, Сидякин пожал плечами:

– Что в ней интересного? Езжу каждый день к десяти часам. Сижу в лаборатории либо перед микроскопом, либо перед монитором компьютера. Общаюсь с подопытными мышами, нюхаю проклятые препараты… Пропах уже ими с головы до ног. В шесть вечера составляю отчет, в половине седьмого еду домой. Вот и все мои «подвиги».

Последняя фраза была сказана с нотками такой безнадеги, что Захару опять стало его жалко.

– Ты когда-нибудь имел дело с вирусами? – спросил он.

– Только с ними и работаю. По крайней мере, последние лет семь.

– Ну и как?

– Что «как»?

– Как успехи? Ты можешь считать себя крутым вирусологом?

– Странный вопрос, – замялся Генка.

– Не скромничай, говори, как есть.

– Премии получаю регулярно. Начальство довольно. Диссертацию написал на тему «Закономерности мутаций малоизученных вирусов Средней Азии и Северной Африки». ВАК на защите поставила моей работе высшую оценку.

Встав с кресла, Захар в задумчивости подошел к окну.

– А в чем дело? Почему тебя заинтересовала моя работа?

– Скажи, – медленно повернулся Гурьев к приятелю, – у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу изменения своей жизни? Или ты смирился и не хочешь ничего менять?

– Нет, почему же? Хотелось бы изменить.

– Ну, продолжай-продолжай. Как ты намерен ее изменять?

– Знаешь, – вдруг оживился Гена, – была у меня одна идейка. Закачаешься! Вот, послушай. Заключаем договор с оператором сотовой связи на «платный номер»…

– Не понял. Это как?

– Это когда любой звонящий сам тебе платит за звонок на твой номер.

– Понял. Что дальше?

– Дальше берем в банке кредит.

– Замечательно. А потом?

– А потом «забываем» платить взносы по кредиту.

На этой ступени ознакомления с планом Сидякина Гурьева заклинило.

– Объясняю, – расплылся в довольной улыбке «великий комбинатор». – Если у тебя возникает просрочка с выплатой по кредиту, то коллекторы начинают круглосуточно звонить на твой платный номер с требованием выплатить образовавшийся долг.

– Ну, и?..

– Ты что, не понимаешь?!

– Нет.

Глядя на непонятливого товарища, Генка рассмеялся:

– Они названивают, а ты гребешь бабло лопатой! Профит!!

– Гениально, – буркнул Захар. – Между прочим, когда кто-то из граждан уклоняется от налогов, а также не платит банкам по кредитам, то где-то плачет маленький ребенок чиновника, которому не хватает на кокаин.

– Думаешь, не прокатит?

Тяжело вздохнув, Гурьев серьезно спросил:

– А нормальные мысли, без похмельного авантюризма, в твоей башке рождались?

– Если честно, то нет, – погрустнел Сидякин. – Но что-то поменять все-таки хотелось бы.

– Скажи, если бы тебе сейчас выпал шанс – ты решился бы на этот шаг?

– Что значит «выпал шанс»? Я тебя не понимаю.

– Ну, предположим, если бы кто-то предложил поехать в другую страну, получить огромную порцию адреналина, а заодно подзаработать хорошие бабки. Согласился бы?

– То есть уволиться из института? – изумленно проговорил Геннадий. К такому повороту он был явно не готов.

– Зачем увольняться? Для начала можно взять отпуск за свой счет.

– Постой, у тебя есть конкретное предложение или… или ты в интересуешься в общем смысле?

– Видишь ли, мой шеф ищет хорошего вирусолога для одной непростой командировки. Я мог бы порекомендовать тебя, но для этого нужно твое согласие.

– А куда предстоит ехать?

– Пока не знаю. Но это не важно.

– Надолго?

– Дней на десять. Максимум на две недели.

– Надо бы посоветоваться с женой… – затянул было Сидякин.

– Нет, – отрезал Захар. – Это решение ты должен принять сам. Без бабских соплей, советов и подсказок.

– Почему?

– Потому что в нашем ведомстве серьезная работа для серьезных мужиков.

– Когда я должен дать ответ?

– Для начала ты должен будешь встретиться с моим шефом. Вероятно, он задаст тебе несколько вопросов и решит, подходишь ли ты ему для выполнения поставленной задачи. Вот тогда от тебя и потребуется ответ.

На лице Генки обозначилась мучительная борьба. В мечущемся по комнате взгляде были легко различимы и сомнение, и желание кардинально изменить жизнь, и дикий страх перед неизвестностью.

– Ну, так что, звонить ему?

В конце концов он взял себя в руки, хлебнул пива и решительно кивнул:

– Звони!

Поначалу генерал Поляков отнесся к словам Гурьева недоверчиво и даже свысока.

– Захар, я со своими связями не могу найти нужного человека несколько дней. Несколько дней и с привлечением половины своего аппарата! А ты звонишь и заявляешь, что таковой сейчас сидит у тебя в квартире и, полагаю, глушит с тобой водку. Я не ошибся?

– Не угадали. Мы пьем пиво. Вообще-то он профессиональный вирусолог, кандидат наук, много лет работает в НИИ имени Мечникова, имеет ряд научных работ. Ну, если вам неинтересно, то ищите сами.

– Ладно, дай ему трубку, – смилостивился Поляков. – Постой. Как его зовут?

– Геннадий Николаевич.

Что именно говорил и о чем спрашивал шеф, Гурьев не слышал. Он отправился на кухню, открыл холодильник и, загружаясь очередной порцией охлажденного пива, ловил лишь обрывки фраз своего товарища:

– Старший научный сотрудник. Да, этими видами я занимался – изучал несколько лет. Да, допуск имею… Работал. Нет, не было… Изучал. Опыт есть… Да, знаком. Я тоже принимал участие в этих экспериментах…

Вернувшись в комнату, Захар обнаружил взволнованно расхаживавшего по комнате друга. Телефон уже был выключен и лежал на столике.