Главная тайна новенького (СИ) - Василиса Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Урок заканчивается. Как можно быстрее переодеваюсь и покидаю спортзал. И тут вижу в конце коридора Элю. Стараясь быть незамеченным, следую за ней. Мы поднимаемся на третий этаж, и девушка заходит в кабинет химии. Через минуту в коридор «выплывает» химичка и, разговаривая с кем-то по телефону, направляется к находящейся в десяти шагах от кабинета лестнице.
Пару мгновений борюсь сам с собой. С одной стороны, мне до жути хочется зайти в кабинет и узнать, что случилось у Русалочки. С другой, я не должен позволять себе привязываться к Эле. Но мой план требует продолжения, и потому я решительно направляюсь в сторону кабинета химии, однако уже у самой двери понимаю: я не смогу сделать то, что задумывал изначально.
Около минуты мнусь на одном месте. Потом шумно выдыхаю и нажимаю на дверную ручку. В нос мне ударяет запах химических реактивов, а глаза тотчас натыкаются на сидящую за первой партой среднего ряда Русалочку. Эля испуганно поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Принуждаю себя надеть маску насмешки и равнодушия, однако сердце моё прыгает как заводная игрушка.
— Привет, Русалочка, — здороваюсь я, но всё равно чувствую, как дрожит мой голос. И если другим этого незаметно, то от самого себя я скрыть свои ощущения никак не могу. Чёрт, что ж это такое… Неужели я и правда… не могу без неё жить? Это же не так? Ведь это не так…
Захожу в кабинет и прикрываю дверь. Проклинаю себя за то, что вообще затеял эту авантюру. Но слово не воробей, и теперь мне ничего не остаётся, как продолжать начатое.
Подхожу к парте Эли и заглядываю в листики, разложенные у неё на столе. Девушка решает химическое уравнение, и что-то у Русалочки явно идёт не так. Поразмыслив, тут же нахожу ошибку в решении у Эли. Пока та, игнорируя моё присутствие, думает над коэффициентами, вновь прилепляю свой взгляд к её шее и груди. Чёрт, если бы у меня только была возможность касаться её кожи, заставить Элю почувствовать себя желанной, я бы…
— Что делаешь, Русалочка? — обрываю я собственные мысли.
— Тебя это не касается! — отвечает мне Эля. Голубые глаза её почему-то злы, а лицо встревожено. Ну что ж, Демид. Пора.
Глава 14
Эля
На последнем уроке у ненавистного мне физрука к нам заходит химичка, Татьяна Ивановна. «И что ей нужно?» — думаю я про себя, но внезапно замечаю, что химичка благополучно минует кучку шумящих одноклассников и движется в мою сторону. Сердце моё начинает гулко стучать.
— Здравствуй, Эля, — здоровается со мной химичка.
— Здравствуйте, Татьяна Ивановна, — отзываюсь я.
— Помнишь самостоятельную работу по уравнениям из экзаменационных материалов? — спрашивает она. Я молча киваю головой. — Из всей работы у тебя решено верно только одно уравнение, — тихо говорит химичка. — Это «два», Эля.
Лицо моё вспыхивает, к глазам приливают слёзы. Как же так! Хотя то, о чём мне сказала химичка, совсем неудивительно — последние недели я слушаю учителей вполуха. А всё из-за этого новенького!
Химичка продолжает что-то говорить про экзамены и тонкости решения уравнений, но я её не слышу. В мозге мелькают картинки вчерашнего сумасшедшего вечера в кино. Чувствую, как напрягается всё тело. Это было так… приятно… Если бы у меня была возможность, я бы ни за что рассталась с Хромовым вчера… От осознания собственной беспомощности становится горько, и слёзы из глаз уже текут не от «двойки», а от собственных неудач.
— Не расстраивайся, всё можно исправить, — вырывает меня из раздумий голос химички. — Приходи после этого урока — перепишешь работу. Если что-то будет неясно, я тебе объясню. Только в два часа мне нужно будет уйти. Успеешь?
Слышу слова Татьяны Ивановны как в тумане. Растерянно киваю головой; сегодня мне меньше всего хочется оставаться после уроков, но «двойка» в журнале — такая себе перспектива. Химичка уходит, а я до конца урока физкультуры хожу сама не своя, чем привлекаю к себе любопытные взгляды одноклассников, привыкших видеть меня боевой и самодостаточной.
После звонка выхожу в коридор и, глубоко вздохнув, поднимаюсь на третий этаж. Захожу в кабинет химии. Татьяна Ивановна, только что отпустившая седьмой класс, суетливо достает книжку с решениями экзаменационных задач и уравнений, а также мой листок с заданиями. Смотрю на него. Четыре уравнения из пяти перечёркнуты. Вот непруха какая. А всё этот Хромов. На каждом уроке я чувствую, как он смотрит мне прямо в спину. Ещё чуть-чуть, и он на мне дыру протрёт. Я, кстати, попыталась один раз отсесть к двоечнику Артёму на заднюю парту первого ряда, однако получила выговор от учительницы английского, очень не любившей наши «пересадки» с одной парты за другую. Да и классная в тот день посмотрела на меня как-то «косо». Словом, ничего у меня не получилось.
Пыхтя, начинаю решать задания, в которых я напорола. За десять минут успеваю переписать три уравнения, найдя в них, откровенно говоря, «тупые» ошибки. Принимаюсь за четвёртое, но ничего не выходит. Коэффициенты не уравнивают обе части, и я уже на грани ярости готова зашвырнуть тетрадку в самый дальний угол кабинета.
— Привет, Русалочка, — разрезает вдруг воздух знакомый голос, и я поднимаю голову. В дверях вижу — не стоит труда догадаться, кого. Это новенький. Он что, шпионит за мной? Не иначе. Вот же сволочь!
Отворачиваюсь и, пытаясь сосредоточиться, продолжаю считать коэффициенты в уравнении. Но глаза, как я ни стараюсь, всё равно липнут к новенькому, будто он мёдом помазан.
— Что делаешь, Русалочка? — раздаётся прямо над моим ухом голос Хромова. Поднимаю голову и вижу перед собой искрящиеся смехом глаза Диомида.
— Тебя это не касается, — в довольно грубой форме отвечаю я. У меня есть на то оправдание: поведение Хромова серьёзно беспокоит меня. Хотя нет — гораздо больше меня беспокоит своё собственное поведение. Однако сейчас
