Дом, в котором... - Мариам Петросян

— Может, их не пускают? — с надеждой спросил Кузнечик.

— Что-то вроде того, — Слепой подкрался к стене и прижался к ней щекой. Фокусник приглушил звук транзистора. Теперь застенный шум услышали все.

— Поведай нам, Большое Ухо, что ты слышишь? — спросил Волк.

— Сам ты Большое Ухо, — огрызнулся Слепой. — По-моему, их лупят. Ничего не разобрать. Слон уж очень заходится.

— Значит это не подстава, — с удовольствием отметил Вонючка. — Я имею в виду их приход.

Волк посмотрел на Кузнечика. Кузнечик страдальчески нахмурился:

— Они вроде как наши теперь, — сказал он. — Тоже Чумные Дохляки.

Волк кивнул:

— Вот и я об этом подумал.

— Придется идти спасать, — вздохнул Кузнечик. — Если они и в самом деле наши. — Меньше всего ему хотелось бежать на помощь Сиамцам.

— Да вы спятили? — возмутился Вонючка. — Вас всего пятеро. Они с вами разделаются, а комнату возьмут штурмом. Унесут все полезные вещи, и, в конце концов, я тоже могу пострадать.

Кузнечик влез в ботинок и протянул Волку ногу:

— Зашнуруй, пожалуйста.

Горбач стоял наготове с вторым ботинком.

— Давайте быстрее, — подгонял он. — Они там вдвоем против всех.

Фокусник вооружился запасной струной от гитары. Слепой отлепил ухо от стены.

— Они уже в коридоре, — сказал он безразличным тоном. — Можете не спешить.

Горбач натянул на Кузнечика второй ботинок и побежал к двери. Путаясь в шнурках, Кузнечик бросился следом. Они выскочили в тамбур, потом, толкаясь, в коридор.

Сиамцы действительно были там. Они, и почти весь Хламовник. Одного Сиамца было видно. Он отбивался от нападавших сумкой. Рядом, на полу, где повалили второго, крутилось что-то паукообразное с множеством рук и ног. С криком, похожим на вой сирены, Горбач ринулся в гущу сражения. Кузнечик с разбегу пнул чей-то зад из паучьей кучи и запрыгал вокруг, наскакивая тех, что оказывались сверху. Мимо метнулся Слепой, но смотреть на него у Кузнечика не было времени. Из копошившейся массы, которую он пинал, уже вылезали враги — кряхтя поднимался Пышка, Плакса готовился кинуться на него с кулаками… И глядя на них, Кузнечик вдруг с ужасом понял, что забыл снять протезы. А ведь это было самое главное, важнее, чем ботинки, важнее, чем все остальное!

— Не сметь! — пронзительно закричал он в лицо Плаксы, которое было уже совсем близко, и саданул по нему ботинком. Лицо исчезло, но вместо него появилось другое, которое Кузнечик тоже ударил, не переставая кричать: «Не сметь!»

Я разбил ему нос! Вот только кому?

Вокруг кипела битва. Кузнечик бросился к Волку, который мелькнул поблизости, но чья-то рука схватила его за ногу. Он наступил на нее свободной ногой, с нее слетел незашнурованный ботинок и тут же затерялся в общей куче-мале.

Кузнечик думал только о протезах, о том, что их не должны сломать. Его толкнули в спину, он упал на Плаксу, и кто-то тут же навалился сзади. Кто-то тяжелый. Плакса завизжал. Кузнечик извивался и бился коленками о его колени. Кто-то сидел на Кузнечике верхом и лупил его по спине. Это было больно, но Плаксе внизу было еще больнее — он орал не переставая.

— Берегись! — завопил кто-то.

Перед ними завертелись колеса. У самого носа Кузнечика затормозила коляска Вонючки. — Берегись! — еще раз взвизгнул Вонючка и замахнулся зонтом.

Пышка ослабил хватку, и свобожденный Кузнечик откатился в сторону.

— Так тебя! — крикнул Вонючка, тыкая в Пышку зонтиком.

Кузнечик разбежался и пнул его в живот. Добитый Пышка куда-то уполз, а к Кузнечику, размахивая хоккейной клюшкой, подскочил Зануда. Кузнечик успел пнуть и его, но разутая нога в одном носке большого вреда не причинила. Клюшка угодила Кузнечику по уху, и ухо заполыхало, наливаясь кровью. Второй удар пришелся по протезу.

— Сломал! Ты его сломал! — всхлипнул Кузнечик, и, забыв про клюшку, бросился на Зануду. Тот почему-то отбросил оружие и кинуся бежать. Кузнечик рванул за ним. Кто-то подставил Зануде ножку, он упал, перевернулся на спину и испуганно заверещал. Кузнечик летел на него, как комета, сметая врагов со своего пути, оставляя позади хвост из отдавленных рук и ног.

Кто-то схватил его и приподнял над полом. Кузнечик начал пинаться, пытаясь вывернуться.

— А ну спокойно, — сказал взрослый голос.

Болтаясь над полем боя, Кузнечик увидел Фокусника, отбивавшегося костылем от Кролика и Крючка, перевернутую коляску Вонючки, самого Вонючку, лупившего зонтом во все стороны, Спортсмена, катавшегося по полу с кем-то в обнимку — и старшеклассников. Их было много. Хохоча и чертыхаясь, они растаскивали мальчишек.

Затылок Кузнечика уперся во что-то твердое. Похолодев от внезапной догадки, он обернулся. Щеку царапнул маленький черепок на цепочке. Выше Кузнечик смотреть не стал. Я пнул самого Черепа! Голова закружилась от слабости, Кузнечика затошнило.

Череп развернул его лицом к себе и опустил на пол.

— Ну что, успокоился?

Кузнечик пошатнулся. Рука с татуировкой на запястье придержала его за плечо.

— Я не знал, — прошептал Кузнечик. — Я не знал.

— Чего ты не знал?

Серые глаза Черепа были усеяны мелкими точками.

У него глаза пятнистые. Крапчатые. Как странно…

Старшие разгоняли мальчишек по комнатам. Двери Хламовника ощерились гримасничавшими лицами. Лица плевались и выкрикивали угрозы.

— Брысь! — орали на них старшие.

Последними расцепили Спортсмена и Слепого. Фокусник и Горбач, придерживая лохмотья рубашек, скрылись в Чумной комнате. Сиамцы ползали по полу, собирая вещи, выпавшие из сумок. Слон ходил за ними по пятам, обливаясь слезами.

— Безобразие! — кричал воспитатель Щепка. — Всех к директору! Немедленно!

Лось заталкивал Вонючку в коляску. Вонючка сопротивлялся. Кузнечик успел прийти в себя и собраться с мыслями. Он повернулся к Черепу, чтобы извиниться, но его уже не было рядом. Он уходил с другими старшеклассниками. Кузнечик поймал на себе взгляд одного из них и услышал:

— А этот безрукий малявка дрался, как тигр!

Старшие засмеялись. Череп обернулся и посмотрел на него. Очень серьезно. Он один не смеялся.

— Марш в свою комнату, немедленно! — завопил над ухом Щепка, и Кузнечик, прихрамывая необутой ногой, побежал в спальню. Ему было жарко от стыда. Старшие не знали, что он дрался, как тигр, только из-за протезов. А если бы знали, то смеялись бы еще громче. Может, только Череп бы не смеялся.

— Через полчаса, в кабинете директора! — крикнул ему в спину Щепка.

Вокруг умывальников в ванной комнате толпились раненые. Пол был залит водой. Стоило Кузнечику войти, разутая нога в одном носке сразу промокла.

— Доспехи из гипса — полезнейшая в хозяйстве вещь. Полчища врагов сами себя выводят из строя. Ничего не надо делать. Только открывайся и жди, чтобы тебе врезали, — Волк вынырнул из-под струи и посмотрел на Кузнечика. — Ага. Явился!

— Вот он! — крикнул Вонючка. — Истребитель Хлама! Лихая нога! Пятка-убийца! Ура!

— Костыль тоже полезная вещь, — похвастался Фокусник. — Видели бы вы, как я подбил Крючка.

Горбач шумно плескался, обмывая рассеченную губу. Помятый Сиамец раскачивал зуб.

— Они обвинили нас в воровстве, — сказал он, вытащив палец изо рта. — А мы слыхом не слыхивали ни про какие ихние значки.

— Я не садист, — пропел Вонючка. — Нет, я не садист. Но в гневе я делаюсь лют. Это черта характера. Моя черта. — Он подъехал к Кузнечику и похлопал его по колену. — Ты тоже лютуешь в гневе, старина, — сказал он. — Но до меня тебе, конечно, далеко. При виде меня все бледнеют!

Вонючка был цел и невредим, так что в ванной ему делать было нечего. Но он раскатывал по мокрому кафелю, брызгался водой из низкого крана и пел хвалебную песнь собственным подвигам. Покрытые синяками и ссадинами, мальчишки гордо промокали лица полотенцами и рассматривали себя в зеркале. Кузнечик тоже посмотрел. Ухо багровело, под носом подсохли кровавые сопли. Ему это понравилось.

— Ну вот что, рыцари, — сказал Волк зеркалу. — Вечером за круглым столом будем писать летопись великой битвы. — Воспоем в стихах свои подвиги и оплачем утраты. Споем боевые песни и, сомкнув чаши, помянем умерших.

— Вонючка уже начал, — заметил Горбач.

— Я никого не поминал. И хватит уже собой любоваться! — Вонючка наехал на них сзади и оттеснил от зеркала.

В спальне один из Сиамцов успокаивал плакавшего Слона, Лось затыкал Слепому нос кусочками ваты, а Красавица потерянно слонялся из угла в угол, ломая руки и обгрызая заусеницы.

— Приводите себя в порядок, — сказал Лось. — Пойдем к директору объясняться.

— Только мы? — возмутился Фокусник. — А как же они?

— Они тоже. Где твой ботинок? — Лось смотрел на ногу Кузнечика.

— У меня, — Вонючка выудил из коляски ботинок и отдельно — мокрый шнурок. — Я взял его на память. Как сувенир.