Аляска золотая - Андрей Бондаренко

— Не загружайте, ради Бога, меня ненужными подробностями! Что за оказанную помощь получит шведская корона?

— Золото, государь! Сто пудов отходит царю Петру. Всё, что удастся добыть сверху, я предлагаю разделить на три равные части: треть мне и моим людям, другая — тем, кто будет плыть на двух шведских судах, остальное — в вашу казну…

— Не в мою, а в государственную! — гордо вскинув голову вверх, педантично уточнил Карл, а после короткого раздумья оповестил: — Так не пойдёт! Всю добычу необходимо делить на две части: на шведскую и русскую. Сколько вы, сэр Александер, отдадите золота царю Петру — ваше дело! А сколько я позволю забрать своим подданным — дело моё! Согласны?

— Согласен.

Карл вопросительно посмотрел на Ерика Шлиппенбаха.

— Я буду безмерно счастлив, государь, если вы разрешите мне сопровождать доблестного сэра Александэра в этой славной эскападе! — вскочив со своего места и взволнованно прижав ладони рук к груди, заверил старый генерал.

— Не только сопровождать, но и следить, чтобы добытое золото делилось согласно достигнутой договорённости! Что думаешь по кораблям?

— Предлагаю задействовать 64х пушечный фрегат «Орёл», и 22х пушечную бригантину «Кристину»!

— А почему — не два фрегата?

— «Кристина» очень быстроходна, государь! — объяснил Шлиппенбах. — В таких опасных делах скорость иногда бывает важней огневой мощи! Опять же, на этих судах шкиперами ходят мои родные племянники — Фруде и Ганс.

«Только этого нам не хватало!», — запаниковал нервный внутренний голос. — «Вместо одного потенциального агента службы «SV» у нас их теперь будет целых три! А что, вполне логично: Алькашар в одиночку с заданием не справился, вот на этот раз служба и решила послать в Прошлое сразу трёх сотрудников…».

После двухминутного раздумья Карл велел:

— Пергамент, перо и чернила! Томас, будь так добр, подержи эту русскую рогатину…

Шлиппенбах торопливо раскрыл чёрную кожаную сумку, висевшую на его плече, сноровисто разместил на столе перед королём всё просимое.

Карл писал торопливо, щедро разбрызгивая во все стороны чернильные брызги, высунув от усердия на сторону розовый язык. Закончив, он ещё раз перечёл написанный текст и размашисто подписал.

— Я — человек слова! — пафосно заявил шведский король. — Более того, я ещё и щедр — по отношению к людям, которые мне нравятся. Поэтому все эти лопаты, топоры и прочее, необходимое для вашей экспедиции за золотом, будут оплачены за счёт шведской казны. Ещё добавлю от себя истинную карту Магелланова пролива, она вам пригодится в пути, а то Европа наводнена подделками…. Кстати, сэр Александер, вы уверены, что царь Пётр не играет с вами — как кот с мышью? Будьте осторожнее. Бешеное золото — вещь крайне опасная, предполагающая неожиданные и не всегда приятные сюрпризы…

Глава четвёртая

Смерть под парусом

Известие о том, что шведы из врагов неожиданно превратились в союзников, вызвало у русских соратников определённое недоумение: ведь война России со Швецией была в самом разгаре. Пришлось Егору даже прочитать небольшую лекцию, мол: — «Война — это война, а благородная эскапада, соответственно, благородная эскапада. И путать эти понятия никогда не стоит, потому как у них совершенно разные цели и задачи…».

Как бы там ни было, но на погрузочных работах команды всех четырёх судов, стоящих у причала рядом, трудились дружно, никаких межнациональных конфликтов не наблюдалось.

Из Стокгольма они вышли только через неделю. Ничего не поделаешь, дел всяких навалилось — выше шпиля шведского королевского дворца. Загружали в корабельные трюмы надёжный шанцевый инструмент, зимнюю одежду, охотничьи ружья, капканы на диких зверей, пустые бочки для засолки рыбы и мяса, собственно — соль, гвозди и скобы, пилы и топоры, полосы железа и походные кузницы, надежные свёрла и всевозможные рыболовные снасти.…

На борт «Орла», не считая корабельной команды, взошло пятнадцать широкоплечих шведских гренадёр под командой бравого длинноусого капитана. В качестве своего полномочного представителя Егор определил на этот фрегат Фрола Иванова. А команда «Кристины» была усилена Ериком Шлиппенбахом, десятком опытных и рослых охотников из северного фамильного поместья генерала, а также Ильёй Солевым.

По Илье Егор рассудил так: «Нечего ему делать на «Короле»! Всё время трётся около Наоми, и сам ничего не делает и девчонку отвлекает…».

Последняя остановка на европейском берегу была произведена в португальском порту Синише. Это Людвиг Лаудруп посоветовал, мол: — «В Португалии всё дешевле на порядок, да и фруктыовощи отменные…».

Тёмножёлтые островерхие скалы, между которыми злобно скалились светложёлтые несимпатичные волны…. Да, войти в бухту Синиша оказалось далеко не самым простым и приятным делом. Ладно, всё же вошли, спрятались за высоким каменным молом, надёжно заякорились, перебросили на причал сходни, сошли на берег.

Путешественники, свободные от срочных дел, решили немного прогуляться по твёрдой суше. Как же иначе? Через деньдругой предстояло отправиться в бурные просторы Атлантического океана, и было совершенно неизвестно, где эскадра сделает следующую остановку.

Лаудруп так высказывался по этому вопросу:

— Из информации, почерпанной мной в Стокгольме, ясно, что Азорские и Канарские острова, а также острова Зелёного Мыса нам придётся обойти стороной. На всех этих архипелагах сейчас размещены опорные базы алжирских и марокканских пиратов. А с этими ребятами шутки плохи, даже моё личное знакомство с Медзомортпашой может не помочь. Поэтому от Португалии мы пойдём строго на запад, оставляя Азорские острова гораздо южнее. И только потом, миль через двести пятьдесят как минуем эти острова, возьмём курс на югозапад. Дальше? Если не случится незапланированных неприятностей, то спокойно дойдём до южноамериканского берега и встанем на якоря — для пополнения запасов продовольствия и питьевой воды — возле одного милого португальского поселения.

Егор с супругой, оставив детей на попечение Николая Савича, наняли двуколку и отправились кататься по городу.

— Красотато какая! — вертела Санька головой во все стороны. — Древность настоящая!

По обеим сторонам дороги мелькали виллы, хижины, узкие и мрачные улочки. На далёких зелёных холмах возвышались полуразвалившиеся замки, окружённые тысячелетними пробковыми дубами. А ещё — везде и всюду — красовались бронзовые памятники, позеленевшие под натиском беспощадного времени…

Возница, немного говорящий поанглийски, заметив заинтересованность седоков, так и сыпал знакомыми и полузнакомыми именами: Христофор Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Себастьян дель Коно, Педро Альварес Кабрал.… По словам добровольного экскурсовода получалось, что все эти великие и знаменитые мореплаватели, только посетив благословенный Синиш, окончательно определились с планами дальнейших путешествий. Именно здесь они рисовали свои рабочие карты и мечтали о будущей всемирной славе, которая, впрочем, досталась далеко и не всем…

Часа через полтора, объехав городок вдоль и поперёк, двуколка повернула назад. По набережной Синиша, выложенной грубым булыжником и обсаженной по обеим сторонам ровными рядами какогото низкорослого кустарника, прогуливалась Илья Солев и Наоми, одетая в классическое японское кимоно. Молодые люди шли очень медленно, и причиной тому была именно девушка: её шаги были очень короткими, и каждый из них сопровождался громким стуком — от соприкосновения деревянных подошв неуклюжих сандалий о неровные камни мостовой. В руках молоденькая японка держала элегантный, слегка подрагивающий веер.

«Какаято нетипичная японка — эта Наоми!», — подумал Егор, который в двадцать первом веке вдоволь насмотрелся на японцев. — «Высокая, длинношеяя, фигуристая…».

— Кажется, они ругаются, — удивлённо зашептала Санька. — Надо же, мне казалось, что моя Наомисан и комара не обидит…

Действительно, японка чтото строго и возмущённо выговаривала смущённому Солеву. Двуколку отделяло от ссорящейся парочки около пятидесятишестидесяти метров. Но даже с такого расстояния было видно, как гневно поблёскивали миндалевидные глаза Наоми. Потом Санька уверяла, что даже заметила, как из глаз японки вылетали ультрамариновые искры…

Неожиданно из маленького светлосерого облака, с самого утра одиноко висевшего в яркоголубом небе над городом, закапали крупные, ленивые и очень тёплые дождевые капли.

— Грибной дождик! — обрадовался Егор.

— Байу! — непонятно высказалась Санька.

— Что ты сказала?

— Сливовый дождь! — пояснила жена. — Так его Наоми называет. Он идёт в Японии ранней весной, когда зацветает дикая слива…