Граница - Наталья Авербух

– А как они развлекаются? - заинтересовался страж.

Я круто развернулась и поглядела в его честные глаза.

– Ты в самом деле такой дурак или притворяешься?

– О чем ты, Госпожа?

– Ни о чем.

– Значит, так. - Я остановилась на пороге его комнаты. - Ты запираешь дверь изнутри и сидишь в комнате до самого вечера. Дверь никому не открывай, даже если скажут, что я зову. Ты все понял? Тогда я тебя оставлю, а то скоро утро. - С этими словами я отвернулась, намереваясь уйти к себе.

– Госпожа, - удержал меня страж. - Если ты хочешь убежать, пока я сплю, не пытайся. Я услышу шаги в твоей комнате и даже твое дыхание.

– Не собиралась даже! - возразила я. - Я спать буду.

– Ну, смотри, Госпожа, - покачал головой страж и отпустил меня.

Заходя в свою комнату, я услышала, как в замке его двери поворачивается ключ.

Запершись у себя, я задумалась. Страж сейчас прислушивается к каждому моему шагу. Интересно, это правда - или он только пугает? В любом случае, лучше подождать, пока ему не надоест прислушиваться.

Я посидела немного и поскучала. Слипались глаза. Может, поспать немного? Я наверняка сумею проснуться через часик…

Когда я открыла глаза, на улице было уже темно, а страж сидел у моей кровати. Я порадовалась, что опять не успела переодеться на ночь и уснула в верхней одежде.

– Как ты сюда попал?

– Попросил у того смешного толстяка запасной ключ.

– И он дал?!

– Конечно! Когда я пообещал заплатить золотыми.

– А откуда у тебя деньги?

– Твои взял.

– Мои?! Сколько ты ему дал? - заорала я.

– Пять золотых.

Я откинулась назад и схватилась за голову.

– Ты меня разоришь, - пожаловалась я. - Это цена первоклассной комнаты на неделю.

– На самом деле он хотел десять.

– То есть я еще и радоваться должна? Какие еще новости меня ждут? Кстати, ужин принесли?

– А как же, Госпожа! - сообщил страж, указывая на накрытый стол. - Только что.

– Надеюсь, ты за это не платил.

Страж возвел очи горе.

– Видишь ли, Госпожа…

– Сколько?

– Толстяк сказал - поставки задержались, во всем городе провизии не сыщешь…

– И ты поверил ему - после того, как мы прошли мимо мясной лавки, которая ломилась от продовольствия?! Сколько этот жулик с тебя содрал?

– Да немного…

– Больше или меньше, чем за ключ?

– Больше, - потупился страж.

– Я твоей матери иск подам, - мрачно пообещала я, принимаясь за еду. - Ты меня по миру пустишь.

– Госпожа… - виновато протянул страж.

– Кстати, сколько всего ты потратил?

– Пятнадцать золотых.

Я схватилась уже не за голову, а за сердце.

– Это же половина моих денег!

– Тебе эти деньги все равно больше не понадобятся, - запротестовал страж, - почему бы не порадовать человека?

– Это мы еще поглядим, кто тут порадуется, - пообещала я. - Как прошел день? Тебя никто не беспокоил?

– Толстяк в дверь стучался.

– И что ему было надо?

– Говорил, его дочери со мной срочно надо поговорить.

– И что? Ты открыл?

– Нет, Госпожа. Ты же запретила.

– Был бы ты таким послушным, если днем на тебя можно было смотреть без ужаса? - съязвила я. - А дальше что?

– Он попробовал открыть дверь своим ключом.

– А ты?

– А я подпер дверь изнутри и не пустил.

– А он?

– А он постучал-постучал - и ушел.

– А потом?

– А потом пришла его дочь.

– Дочь? Это та линялая каланча, которая стояла за стойкой и строила тебе глазки, пока мы говорили с управляющим?

– Как я понял, да, - усмехнулся страж.

– И что она от тебя хотела?

– Поговорить.

– А ты?

– А я предложил говорить через дверь.

– А она?

– Она сказала, что через дверь она стесняется.

– А ты?

– А я сказал, что не открою.

– А она?

– Она сказала, что ты ничего не узнаешь.

– А ты?

– А я сказал, что сам тебе скажу.

– А она?

– Ойкнула и убежала.

– Да-а-а, - с удовольствием потянула я. - Стоит на минуту одного оставить, и к тебе уже пристают перезрелые девицы и их заботливые папаши.

– А кто просил меня оставлять одного? - в тон мне ответил страж. - Толстяк же предлагал одну комнату.

– Нет, ты полный кретин, - вздохнула я. - Неужели не понятно? Толстяк не только следит за гостиницей и выманивает денежки у дураков вроде тебя, но и шпионит за людьми короля для начальства. Поселись мы в одной комнате, меня по приезду домой ждал бы строгий выговор, а, может, и понижение в должности.

– Ты так уверена, что вернешься домой? - серьезно спросил страж.

– Да. Никакие Заклятые, никакая нечисть не помешает мне вернуться домой, - твердо сказала я. - Ты мог бы меня понять, ведь тебя тоже ждут… дома.

– Ждут, - согласился страж. - И я тебя понимаю.

Глава 8

После того, как мы в скорбном молчании выдержали немаленькую паузу, страж спохватился:

– Госпожа, а как же твое слово?

– Какое слово?

– Мы же заключали соглашение, - напомнил он, - деревни перестанут приносить в жертву девушек, а ты убеждаешь начальство, что в лесу нет опасности.

– Да, я помню, но я все это успею сделать по возвращении.

– Лучше напиши письмо. Сейчас. Я хочу это видеть.

– Ты мне не веришь? - обиделась я.

– Верю, Госпожа, но так спокойней. - Он повернулся и откуда-то достал письменные принадлежности: листок хорошей бумаги, конверт, перо и чернильницу.

– А это где взял?

– Толстяк одолжил.

– За сколько? - Мой тон не предвещал ничего хорошего.

– Всего за два золотых.

– Боги! Страж, гостиница должна такие вещи предоставлять бесплатно!

Страж смутился.

– Буду знать, - пообещал он. - А чего ты сидишь? Пиши.

Я положила лист перед собой, обмакнула перо в чернильницу и задумалась.

Через пару минут тоскливого созерцания мной пустой бумаги страж не выдержал:

– Госпожа, почему ты не пишешь?

– А что писать? - уныло спросила я.

– Как это - что? Письмо твоему начальству.

– Ах, да, - кивнула я и старательно вывела:

"Начальнику Этнографического Ведомства Везеру Алапу от младшего этнографа третьей категории Элесит донесение. По поводу подтверждения слухов о пропадающих девушках".

Написав этот заголовок, я отложила перо и снова задумалась. На этот раз страж не стал ждать и вмешался сразу:

– Опять не пишешь?

– Я не знаю, что писать, - пожаловалась я.

– Как это, Госпожа?

– Я не умею писать официальные бумаги.