Операция «Гадюка» - Кир Булычев

— Когда это началось? — спросила Калерия.

— Четыре месяца назад, — ответил Миша. — Ты магнитофон не трогай, мало ли какой слесарь его случайно включит. У меня сможете просмотреть все материалы.

— К нам чужие слесари не ходят, — сказала Тамара с сожалением, — у нас охрана.

— Я сквозь эту охрану танк вынесу, — сказал Миша.

— У нас нет танка! — оценила шутку Тамара и приятно засмеялась.

— А какова механика исчезновения? — спросила Калерия.

— Не понял.

— Пропадают ли они в течение недели или одновременно из своих домов? Может, идут в кино и из зала больше не выходят или, наконец, все вместе садятся в пригородный поезд?

— Последнее вероятней всего, — сказал Миша. — Во всех четырех случаях ветераны… кандидаты на исчезновение собирались вместе. На собрание, на прогулку.

— Они специально одевались для этого? Брали с собой рюкзаки, чемоданы?

— Ничего подобного! В этом и заключается основная загадка. Давай мы с тобой, Лера, как разумные жители нашей сумасшедшей страны, предположим самое реальное решение загадки: наших ветеранов, одиноких, малосемейных, не нашедших места в мирной жизни, некто соблазняет поездкой в Бурунди или Перу. Зная человеческую натуру, мы предположим, что кандидаты будут уезжать в пункт сбора поодиночке, возьмут с собой по сумке или чемодану, наверняка кто-то из них пропьет полученный аванс и проговорится знакомой девушке или собутыльнику. Другого мы случайно задержим на таможне, а третий просто передумает… Не может быть, чтобы часть населения четырех городов исчезла без следа, не взяв с собой бритв, запасных рубашек или кроссовок.

— Их убили, — сказала Тамара. — Их достал Достоевский с топором.

Образование свое Тамара черпала не из школьной программы, а скорее у экрана телевизора. Кое-что смешалось в ее хорошенькой головке, а это приводит порой к комическим эффектам.

— Лично Достоевский? — серьезно спросил Миша.

— Я в переносном смысле! — спохватилась Тамара. — Главное, что они мешали Чубайсу.

— А он тут при чем?

— Он разворовал страну вместо приватизации, — сообщила Тамара фразу, явно подслушанную в транспорте. — И теперь боится справедливого возмездия.

— Хорошо, — сказал Миша, — перерыв на смешки закончен. Поговорим о деле.

— Что вы еще узнали? Например, готовились ли исчезнувшие к этой акции? — спросила Калерия. — Может, кто-то из них продал дом, другой загадочно вел себя с соседкой?

— Проверяли, — сказал Миша. — Ничего не обнаружили.

— Только не смейтесь, — сказала Тамара. — Я как член коллектива имею право на ошибку. Но, может быть, вы читали легенду о том, как один бременский музыкант увел из города сразу всех крыс и детей?

— Они так и шли парочками, — не выдержала Катрин, — девочка и крысочка.

— Не хохочи! Сейчас есть потрясные приборы, они воздействуют тебе на мозг — и ты пошел! У меня есть подруга, Римма, вы ее не знаете. За ней ходил один Фархад. Она — ноль внимания. Тогда он начал воздействовать на ее сознание на расстоянии, из своей гостиницы. И знаете, чем дело кончилось?

— Знаем, — сказал я, — она купила билет и улетела на его историческую родину, где они построили счастливую семью.

— Ты неудачно пошутил, Гарик, — с торжеством сообщила Тамара. — Его зарезали на Коптевском рынке.

Все замолчали, переваривая сложную информацию. Затем Калерия сказала:

— А вы версию с крысоловом проверяли?

— Как ее проверишь? — развел руками Миша.

При нашей тесноте его руки стукнулись об углы шкафов.

— Простите, — сказал Миша шкафам.

Шкафы промолчали.

Миша продолжал:

— Беда в том, что до последнего инцидента мое начальство считало, что я выжил из ума.

— И что же случилось?

— В Вязьму мы послали нашего сотрудника. Из афганцев. Он должен был проверить, когда и как это случится.

— Ну и что? — спросила Тамара.

Калерия подняла бровь. Умница. Она уже готова была задать мой вопрос, но почему-то медлила.

— Почему вы послали его именно в Вязьму? — Я не выдержал.

Калерия кивнула, она не сердилась на меня за то, что я полез в пекло поперед мамки.

— Поймите же, Калерия, — он обращался к ней — видно, по чину было так положено, — здесь действует простая арифметика. На первый случай никто не обратил внимания. На второй почти никто не обратил внимания, но у меня есть один въедливый лейтенант, который как раз поехал в Кимры к брату и услышал, какой шум стоит в городе… и утихает за его пределами. Он прискакал ко мне на боевом коне и кричит: «Миха Степанович! Полгорода без вести пропало». Я ему ответил, что так не бывает, потому что так не может быть никогда, — это лучший ответ начальника, если он чего-то не понимает. А мой упрямый лейтенант в нерабочее время стал искать в компьютере информацию о массовых исчезновениях людей примерно одного возраста и пола. Он отыскал аналогичный случай в Талдоме и положил мне на стол. Я, разумеется, отмахнулся. Ну поймите меня — разве не может статься, что в двух русских городах появляются вербовщики и вытаскивают молодцев… или вдруг прошел слух, что в Китае можно хорошо заработать, — да мало ли что может произойти в нашем государстве? Вам интересно?

— Кури, у нас курят, — сказала Калерия.

— Ну вот. — Миша закурил от старого «Ронсона» и захлопнул крышку зажигалки. — Мой лейтенант Коля Полянский стал ждать продолжения. Правда, никто, кроме меня, в управлении о его теории организованного злодейства не знал. И тут пришло известие из Калязина. Вы представляете, где это?

— Верхняя Волга, — сказал я, — чуть ниже Кимр. Талдом тоже в том районе.

— А мой Коля даже провел кривую, соединяющую эти три центра, и попросился у меня в командировку. Благо, что недалеко и недорого. И в Калязине он также не обнаружил следов пропавших людей. А там провалились сквозь землю шестьдесят два человека.

— А в Талдоме, в Кимрах? — спросила Калерия.

— В Талдоме тридцать один человек, — полковник был готов к такому вопросу, — а вот в Кимрах больше всех. Очевидно, около девяноста.

— И в один день?

— В один день.

— И в Москве даже не поднялась паника?

— Поставь себя на место калязинской власти. Разве у них других дел нет, как считать парней? Тем более что мы запустили в компьютер их дела, чтобы найти закономерности, и оказалось, что практически все исчезнувшие одиноки.

— Чего же вы Москвой не занялись? — спросила Тамара. — Увидели бы, что у нас тысячами пропадают.