Последнее пророчество - Скотт Мариани

Водитель ударил по тормозам, и колеса завизжали, оставляя на земле черные змейки резины. Фургон развернуло, и он, трясясь на подвеске, остановился между Беном и террасой.

Время переключилось в нормальный режим. Бен услышал крики — люди за столиками поняли, что произошло на их глазах. В плече, которым он ударился о бордюр, пульсировала боль. Глядя поверх капота грузовичка, он увидел Чарли — тот вскочил и, схватившись одной рукой за спинку стула, смотрел на него сумасшедшими глазами.

А потом мир взорвался.

16

Только что они все — семьи, туристы, друзья — сидели на террасе, завтракали. И вот всех и вся поглотил и разметал огненный смерч. Ударная волна пронеслась по тротуару и вырвалась на дорогу, сметая все на своем пути. Куски столиков и стульев, обрывки навесов взмыли, кувыркаясь, в воздух и, охваченные огнем, разлетелись во все стороны. Осколки стекла ударили по улице залпом из чудовищного дробовика. Фургон подбросило и опрокинуло на бок.

Бен поднимался с бордюра, когда хлесткая волна взрыва швырнула его на землю. Падая, он инстинктивно накрыл собой мальчишку. Сверху дождем обрушились обломки.

На одно жуткое мгновение все вокруг стихло и замерло. И потом крики…

В ушах гудел колокол, голова шла кругом. Первая мысль — что с мальчиком? Бен медленно приподнялся, встал на колени среди моря битого стекла. Их взгляды встретились — мальчик смотрел на него округлившимися от ужаса глазами. Крови вроде бы не было — просто очумел от шока.

Следующая мысль — Чарли. Бен встал и пошатнулся — острая боль резанула по шее и плечу. Посеченная стеклом рубашка пропиталась кровью. Он ощупал шею и обнаружил что-то, чего там быть не должно. Ладно, потом. Он обошел горящий фургон и остановился, увидев всю картину разрушения.

Здесь как будто прошла с косой смерть. Окровавленные тела, обожженные куски мяса устилали пол террасы. Кто-то кричал от ужаса, кто-то стонал, другие звали на помощь, третьи умирали. Некоторые из раненых встали и, пошатываясь, бродили среди обломков. Воздух наполнился черным дымом и едкой вонью. Тут и там горели разлетевшиеся по улице обрывки и ошметки.

Бен позвал Чарли. И почти сразу увидел его.

Рука еще сжимала спинку стула. Рука, оторванная у запястья. Все остальное было размазано по тротуару. Бен отвернулся и закрыл глаза.

Вой сирен заглушил крики выживших и голоса тех, кто поспешил им на помощь. Сцена ужаса сменилась сценой лихорадочной, суматошной активности. Всюду бегали санитары, улица заполнилась машинами «скорой помощи». Пищали рации, перекликались полицейские. Место происшествия быстро оцепили, и кордон едва сдерживал сбежавшихся с соседних улиц зевак. Люди плакали и обнимались.

Между тем санитары и бригады следователей делали свое дело. Мертвых накрывали простынями, потом запихивали в мешки и уносили. Раненым оказывали первую помощь и развозили по больницам. Одна за другой машины с включенными сиренами уносились прочь, другие, прибывая, занимали их место.

Бен наблюдал за происходящим с другой стороны улицы. Сидевший рядом с ним мальчик молча смотрел перед собой, прижимая к груди мяч. Потом он поднял голову и вопросительно посмотрел на Бена. Из пореза над левой бровью сочилась кровь. Бен потрепал его по плечу. Внезапно мальчик встрепенулся, словно увидел что-то, вскочил и, прежде чем Бен успел остановить его, бросился в толпу и затерялся в ней.

Еще через минуту кто-то из санитаров обратил внимание на Бена и указал на него своему товарищу. Они подбежали к нему, и он лишь тогда вспомнил про свою разорванную и намокшую от крови рубашку. Боли почти не чувствовалось. Тело как будто онемело, в ушах стоял звон. Санитары накинули на него одеяло и взялись обрабатывать раны. Он не понимал, что ему говорят, но они, похоже, считали, что раны серьезные. Сил сопротивляться не было, и Бен покорно сел в машину «скорой помощи».

Он еще раз посмотрел в сторону террасы. Останки Чарли накрыли простыней. Кисть убрали со спинки стула. Куда они дели руку? — подумал он. И собрали ли Чарли целиком. Кто-то из санитаров заставил его лечь. Дверцы захлопнулись, мотор взревел, завыла сирена.

Машина, набирая скорость, помчалась по улице. Бен огляделся. Какие-то приборы, трубки… Над ним, покачиваясь, нависала капельница. Он был не один. Чьи-то руки ощупывали его, лица смотрели на него сверху, сквозь звон в ушах пробивались голоса. Впечатавшиеся в мозг образы стали меркнуть, расплываться. Мир завертелся, и его понесло в черное безмолвие. Перед глазами промелькнула вспышка взрыва… потом проплыло улыбающееся лицо Чарли, сменившееся лицом мальчика, бросившего на него последний взгляд, прежде чем раствориться в хаосе. А потом ничего не стало.

17

Бен очнулся, словно вырвался из небытия, и сел. Моргнул, огляделся и не сразу понял, где находится. В комнате он был один. Все вокруг белое, как в больнице. В нос ударил запах — тошнотворная смесь дезинфектантов и больничной еды. За открытой дверью протарахтела тележка, ее толкал санитар в синем халате.

Он попытался сесть поудобнее на жестком матрасе и сморщился от боли в шее и плече. Поднял руку, нащупал повязку. И вспомнил. Взрыв. Впивающиеся в шею осколки стекла. Санитары с носилками.

А потом кое-что еще.

Чарли… Чарли больше нет.

Часы и обручальное кольцо на кожаном шнурке лежали на прикроватной тумбочке. Бен осторожно потянулся за ними, чувствуя натяжение швов. Посмотрел на циферблат. С момента взрыва прошло почти двадцать два часа. Проспал день и всю ночь.

Бен неловко слез с кровати, прошелся по палате, надел часы, повесил на шею шнурок. В крохотном туалете посмотрел на себя в зеркале. Приподнял край повязки и осмотрел рану.

Что ж, бывало и похуже. Пара осколков его не остановят. Он стащил через голову больничный халат, быстро умылся и вернулся в палату. Одежда, если это можно было так назвать, лежала сложенная на стуле у кровати. Рубашки, разорванной и окровавленной, на месте не оказалось. Бен влез в джинсы. Обулся.

Сестра, заглянув в палату, вытаращилась на него изумленно и что-то сказала, быстро, на греческом.

— Извините, не понимаю.

Она жестом указала на кровать, требуя, чтобы он снова лег.

Бен покачал головой.

— Я ухожу. Но мне нужна рубашка.

— Вы не уходить. — Она показала на его шею. — Вы раненый.

— Я в порядке. И хочу уйти. Сейчас.

— Я звать доктора.

Она повернулась и вышла, качая головой и бормоча что-то под нос. Дверь захлопнулась.

Бен опустился на кровать, взъерошил волосы. Придется подождать. Через пару минут в дверь постучали. Он подумал, что пришел доктор, и уже приготовился выслушивать нотации, жалобы и лекции об осложнениях и заражении.

Вместо врача в палату вошел громадный, как медведь, мужчина. Был он на несколько дюймов выше Бена, и в дверях ему пришлось пригнуться. Широко улыбаясь, незнакомец шагнул к нему и, схватив руку, сжал словно тисками. Следовавшая за ним маленькая смуглолицая женщина одарила Бена благодарной улыбкой.

Великан все тряс его руку, как будто и не собирался ее отпускать. В глазах его набухали слезы.

— Вы герой, — торжественно объявил он по-английски.

В первые секунды Бен растерялся, а потом увидел в коридоре мальчика. Порез над левой бровью закрывал пластырь, на щеке краснела пара царапин. Бен сразу его узнал. Мальчик с мячом.

— Вы герой, — повторил мужчина, не отпуская руку. — Вы спасли нашего сына.

— Не стоит благодарностей. Ваш сын ведь тоже меня спас. Если бы он не выбежал на дорогу, меня бы разорвало на кусочки.

— Но если бы не вы, Арис бы погиб. — Слезинка все же сорвалась и поползла по его щеке. Он шмыгнул носом и смахнул ее ладонью. — Я Спиро Танатос. Это моя жена, Кристина. Гостиница, у которой был взрыв, принадлежит нам. — Его взгляд остановился на повязке на шее Бена. — Вы ранены.

— Мелочи. Немного порезало осколками. Просто нечего надеть.

Спиро улыбнулся и начал расстегивать голубую рубашку, под которой обнаружилась футболка с надписью «Отель Танатос».

— Возьмите мою. Пожалуйста. Я настаиваю.

Бен поблагодарил грека и, слегка поморщившись от боли, натянул рубашку. Она оказалась несколько великовата, но в прочих отношениях вполне его устраивала.

Спиро между тем говорил и говорил, не умолкая ни на секунду. Когда прогремел взрыв, они с Кристиной были в кухне и жутко испугались, решив, что уже не увидят сына живым. Такой ужас. Столько убитых, раненых, искалеченных. Разрушены несколько зданий. Несомненно, разборки наркодельцов. И это на их тихом, спокойном острове. Куда только катится мир. Бизнес, конечно, серьезно пострадал, но главное, что Арис остался цел. Они в долгу перед Беном и сделают для него все, абсолютно все. Их семья никогда не забудет…