Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благодаря сведениям, представленным одним из оставшихся в живых армянским жителем Эрзурума Погосом Варданяном[1562] мы можем дать более полную картину процесса, кульминационной точкой которого стало принятие решения об истребление армян. По свидетельству Варданяна, Высокая Порта направила в Эрзурум телеграмма с требованием принятия мер в отношение армянского населения. Для ее обсуждение в резиденции вали Хасана Тахсина с 18 по 21 апреля 1915 г. было проведено секретное совещание, на котором присутствовали местные лидеры Иттихада и известные люди города, всего около ста двадцати человек. Присутствующие разделились на три группы. Группа из сорока человек выступала за ограничение мер выселением армян из пограничных зон. Вторая группа, состоящая двадцати человек, рекомендовала оставить армянское население в покое. Третий блок, который возглавили вали, депутат парламента Сейфуллах и городская верхушка младотурок, потребовал «истребить всех армян, заселить их из их домов и затем уничтожить всех до одного». Дата проведения этого тайного совещания позволяет предположить, что Шакир и Филибели Хилми тоже участвовали в дискуссиях, внося на рассмотрение своих эрзурумских друзей «патриотические» соображения Центрального комитета младотурок. Вполне возможно, что в процесс принятия решения были втянуты местные правящие круги и элита во всех вилайетах. Это предположение подкрепляется содержанием сообщения, которое Шакир направил из Эрзурума представителю комитета Единение и прогресс» в Харпуте Реснели Назиму в последний день эрзурумского совещания 21 апреля 1915 г.[1563].
Далее, телеграмма, посланная вали Тахсином министру внутренних дел 13 мая 1915 г.[1564], подтверждает, что армия играла центральную роль в первых операциях, направленных на очистку региона от армян, точнее, она подтверждает, что комитет «Единение и прогресс» предпочел отдавать свои приказы о депортации военному начальству с целью узаконивания своих заявлений об обеспечении безопасности армейского тыла. Однако за этим официальным фасадом, как видно из рассылаемых министром внутренних дел инструкций, прятались, с одной стороны, административный аппарат, а с другой, сеть младотурок. В то же время не следует забывать о настоящей враждебности некоторых высокопоставленных правительственных чиновников по отношению к применяемым мерам, которую они испытывали либо из-за нежелания выполнять такие задания, либо, как в случае с Хасаном Тахсином, потому что осознавали все негативные последствия депортации для местной экономики, обеспечения армии и, в целом, для поддержания социальной стабильности в вилайете. Тахсин, кроме того, испытывал неловкость от заявлений об армянском мятеже, который он считал невозможным. Он предлагал разрешить гражданскому населению оставаться в собственных домах[1565]. Но в официальном ответе министра внутренних дел от 23 мая гражданским властям восточных вилайетов было рекомендовано подчиняться приказам военных[1566], иначе говоря, командиру 3-й армии, полномочия которой распространялись на шесть восточных вилайетов.
К сожалению, в сборнике документов за 1915–1920 гг., изданном главным управлением Государственного архива, отсутствует направленный вали приказ о депортации, возможно, из-за его неофициального характера. По свидетельству Себуха Агуни, в распоряжении которого в свое время побывало множество документов, этот приказ поступил в Эрзурум 5 мая 1915 г.[1567], еще до того, как кабинет министров принял 13 мая[1568] официальное решение о депортации армянского населения и 27 мая издал «закон»[1569]. Таким образом, между политическими решениями Комитета партии «Единение и прогресс», их обсуждениями в провинциях и официальным принятием прошел заметный промежуток времени. Единственным косвенным источником информации о содержании разосланного местным правительствам сообщения является постановление Совета министров, которое еще несет отпечаток воинственных настроений Иттихада и имеет менее официальный характер, чем опубликованный двумя неделями позже «закон о временной депортации». Это постановление фактически выполняло функцию пропагандистского заявления и объявляло армян «замешанными в опасных операциях, сотрудничающими с врагами, уничтожающими невинное (мусульманское) население и устраивающими мятежи»[1570].
Возможно, лидеры Иттихада после опубликования их постановления, которое было предназначено для внутреннего использования, пришли к заключению, что оно, скорее всего, не будет выглядеть убедительным за пределами Османской империи. Во всяком случае, приказы о депортации в трех восточных провинциях Ван, Битлис и Эрзурум были отданы до принятия кабинетом министров какого-либо решения. Центральный комитет использовал для распространения приказов свои каналы, но там скоро осознали, что, несмотря на присутствие в провинциях своих представителей, программу по уничтожению нельзя приводить в движение без предоставления местным властям юридического обоснования планируемых действий. Иными словами, вначале комитет «Единение и прогресс», безусловно, планировал проводить операции по своей обычной схеме, т. е. тайно и без малейшего юридического основания, но затем отменил это решение.
Не случайно, что в тот самый день, когда Талаат утвердил депортации из вилайета Эрзурум, т. е. 23 мая, министр почтово-телеграфного агентства приказал уволить всех своих армянских сотрудников в провинциях Эрзурум, Ангора, Адана, Сивас, Диарбекир и Ван[1571]. Несомненно, такие меры предосторожности диктовались стремлением обеспечить конфиденциальность распоряжений и скрыть характер приказов.
Первые операции в отношении армянского населения были настолько жесткими, что, несмотря на многочисленные меры, предпринятые для их сокрытия от общественности, немецкий вице-консул Шойбнер-Рихтер был вынужден предупредить свое посольство. В свою очередь д-р Мордтманн, ответственный в посольстве за «армянское дело», потребовал объяснений от министра внутренних дел. Талаат ответил, что против армян в Эрзуруме, вовлеченных в заговор, были выдвинуты очередь серьезные обвинения[1572]. Доказательством вины он называл обнаружение «бомб», формулировка, к которой министр внутренне дел часто прибегал в своих разъяснения хотя в донесениях немецкого дипломата в официальной корреспонденции, опубликованной главным управлением Государственного архива, изобилующей такого рода обвинениями, нет упоминания о «бомбах» в Эрзуруме. Это, конечно, были измышления Талаата. Вместе с этим он не упустил возможности сообщить немцам, что решение о депортации армян является окончательны
Депортации из Эрзурума и окрестных деревень
Сразу после принятия решения власти Эрзурума приступили к депортации армян согласно заранее разработанному плану. Как достаточно ясно представлено в порегионной хронологии депортации, стратегия заключалась в том, чтобы сначала эвакуировать восточные казы вилайета, а затем сельские районы вокруг столицы провинции с целью изоляции армянского населения Эрзурума и устранения любой возможности оказания ему помощи извне. На основании исследованных фактов можно также сделать вывод о том,
