Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин

Проанализировав происходящее, разобрав по косточкам поражения от наполеоновской армии, Шарнхорст и его команда поняли что в военном деле началась новая эпоха. Отныне воюют не государи, с помощью вассалов и наемных армий… 

Воюют даже не великие полководцы во главе «великих» армий.

Отныне воюют нации!

Исходя их это постулата, генерал Шарнхорст предложил создать нечто совершенно новое - генеральный штаб: «коллективного гения» его собственными словами, или «мозговой центр армии» - словами человека моего времени.

Сам Шарнхорст говорил примерно так про своё детище:

«Такие гении как Наполеон - приходят и уходят, а генеральный штаб вечен!».

Из того же постулата, следует следующее:

Кто подскажет: какая самая главная задача у любого - даже самого маленького государства…?

Нет, вовсе не увеличение благосостояния народов – это вам не мамка, не нянька и даже не богадельня для сирых да убогих. А как совершенно верно определил Карл Маркс – «машина угнетения». И главной его задачей является, увы…

…Самосохранение.

А не воюя, государству сохраниться нельзя!

По крайней мере, не становясь чьей-то дойной коровой.

А раз в новейшее время воюют не армии, а нации - то значит и, всё в государстве - должно быть подчинено интересам генерального штаба. Через кайзера (верховного главнокомандующего нацией) разумеется.

В чисто военном же аспекте, генеральный штаб должен быть воспитан для выполнения важнейшей интеллектуальной функции: свободной и регулярной критики и самокритики армии и её командования всех уровней. Ибо не критикуя сам, не воспринимая конструктивно критику в свой адрес, не вскроешь недостатки. А не вскроешь недостатки – не избавишься от них и так и, будешь переходить с этими недостатками переходить из века в век – как это и поныне делает наше с вами богоспасаемое Отечество.

Во время боевых действий, представитель Генерального штаба должен сопровождать полевых командиров - но не подменяя их, а консультируя и контролируя их деятельность. И в свою очередь – фиксируя и анализируя боевой опыт полевых командиров, передавая его «наверх» - в Генштаб. По мнению Шарнхорста: так и только так - будет достигнуто единение теории и практики, функциональное соединение интеллектуализма и боевой агрессивности.

И все войны, ведущиеся Германией со времён Франко-прусской (1870-1871 годов), весьма красноречиво подтверждают:

Герхард фон Шарнхорст был прав!

Победить германскую нацию во главе с таким Генеральным штабом, можно было только навалясь всем миром и только с неимоверными жертвами. И надо денно и нощно благодарить Всевышнего, что вместе с этим военным гением - в этой стране не появилось точно такого же гениального политика…

Иначе всем, кроме германцев - места на этом «Шарике» было бы мало!

Всех тонкостей «франкской» системы управления вооружёнными силами я не знаю и сильно сомневаюсь, что их знают сами французы. Думаю, суть её сказал сам Наполеон:

«Чернь со мной всё, без меня она – ничто».

То есть:

Есть Наполеон – есть Великая армия.

Нет Наполеона и Великой армии нет.

После поражения в Франко-прусской войне 1877-1878 годов - лягушатники сильно поумнели, мы же…

Мы же до сих пор, чуть что – лихорадочно ищем «спасителя».

Разве не так?

Формально же, если в соответствии с первой - подчинение идёт от кайзера (верховного главнокомандующего) через генеральный штаб, то у второй – через военное министерство, которому подчиняется генштаб.

Вроде не велика разница, а вот поди ж ты…

В разгар военных реформ, за прусскую модель управления вооружёнными силами ратовал «кавказец» генерал-фельдмаршал Барятинский Александр Иванович. Его идеологическим противником был Дмитрий Алексеевич Милютин, назначенный царём военным министром.

До какого крайне ожесточения дошли идеологические разногласия, говорит тот факт, что узнав про это назначение, Барятинский написал императору Александру II - что-то вообще немыслимое, не идущее ни в какое сравнение и не лезущее ни в какие рамки, даже такие как ворота:

«Отныне я ваш враг!».

Что нашло на государя-императора, я не знаю. Возможно - какая-то «ночная кукушка» из кружка либералов-реформаторов – в который тот был вхож, так «накуковала». Я там не был и свечку в тот момент не держал.

Но исторический факт: сокрушительное поражение потерпел не один Барятинский – весь Генеральный штаб Русской императорской армии, который после этого события оказался даже не на вторых – на третьих ролях, лишившись возможности хоть как-то влиять не только на государство и общество в целом - но и на вооружённые силы в частности.

Только штабные игры на картах и преподавание «сухой теории» лоснявшимся от блеска гвардейским офицерам!

Лишённая «обратной связи» Николаевская академия Генерального штаба Русской Императорской армии, поставляла в войска не штабистов - а скорее военных чиновников, напичканных ненужными и зачастую на пару поколений устаревшими знаниями.

Естественно, всё это имело последствия. Ведь в отличии от выхляющих широкими бёдрами советско-российских историков, сама история – дама очень серьёзная и не прощающая ошибок.

Антон Антонович Кереновский - пожалуй лучший военный эксперт того времени, так написал уже в эмиграции, в вышедшей в начале 1930-х годов книге «История Русской Армии»:

«Положительные результаты милютинских реформ были видны немедленно (и создали ему ореол «благодетельного гения» Русской армии). Отрицательные результаты выявились лишь постепенно, десятилетия спустя, и с полной отчетливостью сказались уже по уходе Милютина. Военно-окружная система внесла разнобой в подготовку войск... Положение 1868 года вносило в полевое управление войск хаос импровизации, узаконивало «отрядную систему».

Однако все эти недочеты бледнеют перед главным и основным пороком деятельности Милютина – угашением воинского духа. Милютин бюрократизировал всю Русскую армию сверху донизу. Во всех уставах и положениях он провел преобладание штабного (с канцелярским уклоном) элемента над строевым... Военному организму был привит невоенный дух. Это катастрофическое снижение духа, моральное оскудение бюрократизированной армии не успело сказаться в ощутительной степени в 1877–1878 годах, но приняло грозные размеры в 1904–1905-м, катастрофические – в 1914–1917 годах».

На мой взгляд, сказать лучше просто нельзя.

И катастрофические последствия не заставили себя ждать!

Если верить Протопресвитеру русской императорской армии протоиерею Георгию Шавельскому, в 1916-м году генерал М.В. Алексеев - Начальник штаба Ставки при царе Николае II, так изливал ему в жилетку свою скорбь-печаль:

« - Ну, как тут воевать? Когда Гинденбург отдает приказание, он знает, что его приказание будет точно исполнено не только командиром, но и каждым унтером. Я же никогда не уверен, что даже командующие армиями исполнят мои приказания…».

Это писТец полярный, товариЧи!

« -…Что делается на фронте - я никогда точно не знаю, ибо все успехи преувеличены, а неудачи либо уменьшены, либо совсем