Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны - Александр Григорьевич Звягинцев

– Так точно!

– Подарки?

– Фирма веников не вяжет, Сергей Иванович! – расплылся порученец в нахальной улыбке. – Финский сервелат, красная икра, американские сигареты, «Столичная» от Елисеева.

На столе зазвонил один из телефонов. Генерал кивнул адъютанту на дверь и снял трубку. От услышанного его густые седые брови взлетели вверх.

– Повторите! – попросил он. – Шифровальщик не мог напутать?.. Дед на месте?.. Немедленно ко мне его!

Положив трубку, генерал отошел к окну и с отсутствующим видом стал наблюдать за сбегающими по стеклу дождевыми струями.

– Да-а, шума будет! – сквозь зубы вырвалось у него. – Хотя, черт его знает… Может, так оно и лучше?! – раздумывал вслух генерал, барабаня в нетерпеливом ожидании пальцами по глухо откликающемуся стеклу.

…В кабинет старческой, шаркающей походкой вошел невысокий пожилой человек в заметно поношенном сером костюме. Его редкие, аккуратно зачесанные волосы уже были абсолютно седы. Вошедший старомодно поклонился Толмачеву и протянул ему кожаную папку. Пожав вялую руку старика, Сергей Иванович открыл ее. В ней он увидел всего один лист бумаги, на котором стоял гриф «Совершенно секретно», а дальше были напечатаны колонки цифр и их написанная от руки расшифровка.

– Шифровальщик ничего не напутал? – спросил генерал.

– Я проверил – какая-либо ошибка исключена!

Водрузив на нос очки, Толмачев прочел вслух:

– «Объект „X“ первого июля сего года обнаружен отрядом Хекматиара в районе блокпоста сорок один, провинция Кундуз. Второго июля „X“ имел продолжительную встречу с Хекматиаром. В тот же день за „X“ был прислан вертолет ВВС Пакистана, и он без сопровождения и охраны вылетел в Пешавар. Сегодня, третьего июля, „X“ зафиксирован нами у здания офиса ЦРУ в Пешаваре. Жду дальнейших указаний по данному объекту. Пешавар. Аджи», – генерал поднял глаза: – Подтверждение у резидента не запрашивали?

– Аджи подтвердил свою информацию, – кивнул старик и продолжил бесцветным голосом: – Не ошиблись мы – жирный гусь этот «X», глянь-ка, персональный вертолет за ним сразу прислали!..

– Надо было сразу, в ставке Хекматиара, его замочить, коль живым заполучить кишка тонка оказалась! – оборвал его Толмачев. – Доберись-ка теперь до него на пакистанской территории. Это только у писак в газетах все просто: «Длинная, мохнатая рука КГБ настигла врага».

– Я решил не рисковать агентом в ставке Хекматиара, учитывая, что он перспективная фигура на будущее, – подслеповато моргая, спокойно ответил старик. – Еще не известно, как там потом сложится, после ухода нашего ограниченного контингента…

– Ну а почему я ничего об этом агенте, об Аджи, до сих пор не знал, не ведал?!

– Он завербован очень давно, только законсервирован был. Держал я его на крайний случай. Так что же вам о нем помнить?

– Ты у него напрямую подтверждение запрашивал?

– А как же, вчера еще… Он все подтвердил, сообщил, что «X» был обнаружен отрядом Хекматиара. Тем самым, что в ту ночь разгромил наш блокпост. Часть людей с блокпоста удалось эвакуировать на вертолетах, но человек тридцать полегли там.

– В Никарагуа кофе на крови, как говорил один небезызвестный тебе товарищ, а в Афгане изюм их, что ли, на крови! – нахмурился Толмачев и нервно отошел к окну, за которым продолжал бесноваться шалый теплый ливень.

– Слышь, Сергей! – сказал ему в спину старик. – Насчет кофе… на крови… Агент этот сообщает, что вместе с «X» был какой-то наш пехотный майор. Я подумал, не Сарматов ли!..

– Майор? – резко развернулся тот. – Какой еще майор?!

– Агент сообщает: наш советский майор с множественными ранениями и контузией – словом, почти безнадежный. Запросил я штаб 40-й армии, а они отвечают, что офицер, командовавший блокпостом, кстати, тоже майор, жив-здоров, вывезен на вертушке. Откуда взялся еще один майор – ума не приложу!

– Может, какой-нибудь бежал из плена и вышел на блокпост?

– Оставшиеся в живых и командир блокпоста не подтверждают такую версию. Правда, командир вертолетной эскадрильи, эвакуировавшей блокпост, утверждает, что при взлете кто-то пытался привлечь его внимание…

– Любишь ты тянуть жилы, старый зануда! – пробурчал генерал.

Старик усмехнулся и продолжил все так же невозмутимо докладывать:

– Двое, говорит, их было, один тащил на себе другого, раненого…

– Ну-у!..

– Летун подумал, и правильно подумал, что, может быть, приманка, трюк «духов», и на всякий случай обстрелял эту парочку.

– Все?..

– Пока все. Разрешите откланяться, товарищ генерал?

– Погоди-ка! – остановил старика Толмачев и властно показал ему на кресло. – Да ты сядь, сядь, что ты все чинами считаешься! Ты сам-то что про все это думаешь, Артамон Матвеевич?

Устроившись в кресле поудобнее, тот ответил:

– Думаю, с чего это матерый волк «X» будет на себе волохать нашего Сарматова. И куда в таком случае делись, к примеру, такие асы, как старший лейтенант Хаутов и капитан Бурлаков?!

– Нашего Сарматова ему есть смысл волохать! – задумчиво произнес генерал. – А капитан и старлей… На войне чего не бывает – от них можно и избавиться…

– Перевербовка? – подумав, развел руками Артамон Матвеевич. – Нет! Не тот случай, Сергей.

– Неисповедимы пути господни! – усмехнулся Толмачев.

– Господни – исповедимы! А вот людские – что правда, то правда – непредсказуемы…

– Ты мне зубы не заговаривай. Лучше подскажи, по каким приметам распознать: не перевербован ли наш вечный герой Сарматов? Или скажешь, что нету причины допустить такое?

Артамон Матвеевич укоризненно посмотрел на Толмачева, произнес тихим голосом:

– Голова у тебя уже сивая, Серега, и ты при такой должности, а что к чему, распознавать так и не научился!

– О чем это ты?.. – непонимающе, слегка обиженно переспросил Толмачев.

– Перевербовывать – стало быть, перекупать, цену давать большую. Ну-ка, вспомни-ка Сарматова! Вспомнил? Ну и какую бы цену ты ему предложил вместо чести? Жизнь? А возьмет он ее, казачок, без чести? Ой, сомнительно мне!

Толмачев отвернулся к окну, стараясь не встречаться с Артамоном Матвеевичем взглядом, сказал:

– Ребусы твои на досуге обдумаю, но знаю одно: при моей должности верить на слово никому не имею права: ни Сарматову, ни тебе, ни даже самому себе. Только факты имеют для меня значение, только факты. Так что давай вернемся к нашему лишнему майору. Ты полагаешь, перевербовка Сарматова исключена? Почему?

– Теоретически, конечно, она не исключена, но… – Артамон Матвеевич замолк, бросив взгляд на дверь. – Скажи, что ли, своему шаркуну, пусть принесет чего-нибудь…

– Без него найдется! – сказал Толмачев и с готовностью достал из тумбочки бутылку коньяка, плитку шоколада и фужеры. – Так что за «но»? – спросил генерал, привычно разливая коньяк по фужерам.

– Но это, извини, все косвенные доказательства, – с удовольствием вдохнув запах коньяка, ответил Артамон Матвеевич. – Суди сам, в Пешавар «X» улетел один, без майора, агент подтверждает сей факт, а это может означать, что