История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

В июне 1824 года с такими же карательными целями был направлен русский отряд против черкесских аулов, расположенных по pp. Зеленчукам. Как видно из донесения полковника Коцарева, командовавшего карательным отрядом, генерал-майору Сталю, командиру 22-й пехотной дивизии, отряд из казаков и солдат 18 и 19 июня передвигался по направлению к Зеленчукам, а 20 июня перед рассветом было внезапно произведено нападение на черкесские аулы Клычева и Дударуковых. Аулы были окружены русскими войсками со всех сторон. Выстрелы и крики нападавших на аулы казаков и солдат разбудили население. Полураздетые и забывшие впопыхах оружие черкесы выскакивали из саклей и бежали из аулов в окружающие их кустарники и лес. Женщины и дети, объятые паническим ужасом, не знали, что делать и у кого искать защиты. Рев встревоженных животных и лай собак усиливали общую сумятицу. Казаки и солдаты, окружившие тесным кольцом аулы, посылали отдельные части для овладения саклями и населением. Настоящего сражения, в котором противники боролись бы грудь с грудью, не было. Побежденные бежали, победители препятствовали бегству, и хотя войскам строго приказано было щадить жизнь населения, но небольшие стычки и сопротивление наиболее воинственных горцев не обходились без смертей и увечий. Русские, пользуясь выгодами своего положения, могли свободно расстреливать бежавших черкесов. На месте осталось до 200 трупов. Много населения, особенно малолетних и детей, утонуло в Зеленчуке при попытках перебраться на другую сторону реки. В плен было взято 370 душ обоего пола. Отряд захватил также огромное количество скота — 600 лошадей, 1200 голов рогатого скота и около 7000 овец. Разгром аулов был полный и не менее жестокий, чем разорение черкесами Круглолесского селения.

Этими немногими боевыми эпизодами в достаточной мере характеризуются те условия, в которых протекла первая четверть XIX столетия у Кубанского и Кавказского полков, заселивших Старую Линию. На линейных казаках лежала двойная служба и обязанности. Нужно было и охранять родные станицы, и защищать мирных жителей соседней губернии. Но если казаков затрудняли карательные походы в горы против черкесов, то еще большей тяжестью ложились на экономическое благосостояние казака набеги горцев.

В марте 1822 года общество станицы Воровсколесской обратилось к командующему войсками на Кавказской линии с очень характерным прошением. С самого своего поселения, жаловались казаки, станица была неоднократно разоряема. В 1804 году черкесы угнали скот и лошадей, разоривши жителей; в 1807 году они разграбили станицу, сожгли дома и имущество, взяли много пленных. Поэтому командир Кубанского полка подполковник Потапов просил начальство или расселить обессиленную станицу, или же увеличить наличный состав жителей. Но Потапов умер, а станица продолжала приходить все в больший и больший упадок. Один военный постой совсем обессиливал жителей. В 72 домах были размещены две роты солдат, так что на каждую хату приходилось не менее 5 постояльцев. Тяжела была и подводная повинность, так как ближайшие от ст. Воровсколесской населенные пункты отстояли не ближе 45 и 76 верст от нее. Землю пахать и сено косить было затруднительно или, правильнее, невозможно за отсутствием времени и средств. Выехать на полевые работы нельзя было по условиям военной жизни раньше 12 часов, а к заходу солнца требовалось уже быть дома. Жители просили переселить их целой станицей в какую-либо другую станицу. Это был жгучий вопрос не для одной Воровсколесской станицы, а для всей Старой Линии. Нужно было увеличить казачье население, усилить его боевой состав, обеспечить более нормальное течение мирной жизни. В этих видах решено было передвинуть к Кубанской границе несколько станиц, входивших в составь Хоперского полка. Мера эта была осуществлена в 1825 году, и с этого времени для Старой Линии начинается новый период ее существования.

Глава XIII

Хоперцы

Хоперцы — собирательное имя разного казачества за разные времена и в разных местах. Хоперцы никогда не составляли казачьего войска, с войсковой организацией и управлением. Но они создали «Хоперский полк», боевую казачью дружину, и нигде, ни в одном казачьем войске не было осуществлено так прочно полковое устройство, как у хоперцев. Хоперский полк замечателен своей исторической устойчивостью.

В Кубанском войске Хоперский полк старейший. В указе Сената 2 июня 1724 года сказано, что новохоперские казаки вместе «с донскими казаками были в походе под Азовом». Это происходило в 1696 году, и с этого года считается старшинство полка, а по нем и Кубанского казачьего войска.

По этому поводу г.-м. Кравцов, сам хоперец и превосходный знаток старинной хоперской жизни, высказал ту мысль, что основание хоперскому казачеству положили запорожцы. Так как хоперцы вышли на р. Хопер раньше, чем были разрушены две Запорожские Сечи — одна в 1709-м, а другая, последняя, в 1775 году, то на этом основании хоперцев надо считать старшей ветвью запорожцев, а черноморцев младшей. Но это едва ли так. Черноморцы в полном составе были раньше и запорожцами — одно войско стало другим с изменением наименования. Во время же зарождения хоперского войска запорожцы были в меньшинстве в рядах выходцев из Слободской Украины, а хоперские выходцы, в свою очередь, составляли только незначительную часть донского казачества. Но несомненно, что запорожские порядки, обычаи и дух должны были лечь в основу организации Хоперского войска.

История возникновения Хоперского полка тесно связана с известным бунтом Булавина на Дону. К Булавину, поднявшему казачье восстание из-за прав казаков принимать в свою среду вольных людей, и в том числе беглых помещичьих крестьян, сразу присоединились главным образом казаки «верховых городков», северной части Донщины. Случилось это, быть может, потому, что здесь казаки жили ближе к крепостной России, имели в своей среде больше, чем «на низах», беглых помещичьих крестьян и острее чувствовали тяжелые цепи крепостничества. К числу самых усердных сторонников Булавина принадлежали хоперские казаки, жившие в городках по верхнему течению р. Хопра — в Пристанском, Беляевском и Григорьевском.

Петр Великий, с которым те же хоперские казаки два раза ходили под Азов, сильно разгневался на своих бывших сподвижников. «Ходить, — грозно приказывал он в своем указе, — по тем городкам и деревням, которые пристали к воровству, и оные жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков — на колеса и колья, дабы тем оторвать охоту к приставанью к воровству людей, ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть». С теми, кто приносил повинную, суровый царь велел «поступать ласково». Когда подавлен был Булавинский бунт, Петр переменил гнев на милость, смерть на изгнание, а жилища велел уничтожить. Указом 14 мая 1711 года он приказал «городки верховые с Хопра… за воровство, за принятие Булавина к себе и за то, что ходили против государевых войск и жителей… свести в низовые станицы, чтобы впредь на то смотря, так воровать и бунтовщиков и шпионов принимать было не повадно». В июле 1712 года Пристанский, Беляевский и Григорьевский хоперские городки, после выселения из них жителей, были раззорены, а принадлежавшие им земли присоединены к Воронежской провинции. Это был урок хоперцам.

Чтобы еще сильнее запечатлеть в вольнолюбивых казачьих головах этот наглядный урок, или, как сказано в указе 1816 года, «чтобы впредь бунтов не заводили и бунтовщиков от себя не держали и не принимали», на месте разоренного Пристанского городка была построена крепость для гарнизона от 1000 до 1500 человек. По имени реки Хопра и по новизне постройки крепость была названа Новохоперском. Пока строилась крепость, в Воронеж к губернатору стали наезжать казаки из бузулуцких, медведицких и хоперских городков с просьбами о поселении их в Новохоперске. Обещаясь больше не бунтовать, казаки домогались, чтобы им отданы были в пользование прежние их земли и угодья, а взамен этого они обязывались нести станичную конную службу. Для Воронежской окраины это были подходящие предложения. Воронежский губернатор был одного мнения с казаками и сам просил у азовского генерал-губернатора, графа Апраксина, в ведении которого была Воронежская губерния, разрешения на вызов в крепость охотников черкасов, т. е. малороссийских казаков, так как черкасы «для разъездов и к осадному времени зело были удобны». Для несения гарнизонной службы в крепости была только одна рота солдат. А такого количества их, по тогдашнему неспокойному времени и по неостывшим еще стремлениям татар и закубанцев к набегам, было очень мало.

Граф Апраксин признал все это основательным и велел сделать публикацию о вызове к Новохоперску вольных черкас, посадских людей и вообще казаков и начать их прием с 1717 года. Это было наруку изгнанным на низы хоперцам. В Новохоперск явилось 94 семейства хоперцев. К ним примкнуло 125 семейств казаков из Харьковского, Острогожского, Сумского и др. малороссийских слободских полков и других мест. И вот эти 219 казаков-охотников и положили заново начало хоперскому полку под именем «новохоперских казаков».