Знак синей розы - Владимир Дружинин

— Правильно, — сказал я. — Вы первый раз по этому маршруту. И с Карху пока не знакомы.

— Нет, не знаком.

— Собирались познакомиться?

Он отшатнулся.

— Я мелкий служащий, господин офицер. Мне дали поручение — я выполняю, — заговорил он быстро. — Я слышал действительно, фамилию. Мистер Кромби получил депешу из России от Карху, но я ничего не понял. Там были слова — «ключ в замке».

На этот раз я сам выдал себя. Кажется, я хлопнул ладонью по столу или сделал другое движение, показавшее, что мне известна история с ключом. И лазутчик испугался. Он намеревался продолжать свою роль наивного мелкого служащего, простого курьера и для этого открыл частицу правды, которая казалась ему безопасной. Он так испугался, что перестал отвечать на мои вопросы.

Его увели, и я помчался к Лухманову. Ключ всё-таки выплыл? Карху здесь! По дороге я думал о значении услышанного.

Первый вывод — инженеру Казанцеву и его работе угрожает опасность. В ближайшем окружении Казанцева есть враг. На это как будто указывает и депеша — «ключ в замке».

Лухманов согласился со мной.

— На днях поедете к Казанцеву, — сказал он. — Мы должны оберегать его. А пока я займусь лазутчиком.

Потом он заговорил о Карху.

— Принято считать, что он удрал, но доказательства были скудные. Я знакомился с материалами, — сказал Лухманов.

И полковник рассказал, что осенью 1944 года немцы в районе Алуксне попали в котёл. Наши танки ударили им во фланг, смяв тылы, вышли к морю. Гитлеровцы, державшие там оборону, пытались пробиться на запад, но капитан Зайдель не решился на это. Покинув в панике свою комендатуру, он бросился к Карху. У Карху была лодка, приготовленная на случай бегства и спрятанная на берегу. Зайдель, очевидно, знал это. Он и Карху вышли из дома вместе и двинулись туда. Что произошло дальше, никто не видел. Но следы на мокром, плотном песке сохраняются долго. Через день Алуксне был освобождён, и советские офицеры, занявшиеся Зайделем и Карху, нашли следы двух пар ног и глубокую борозду, проделанную килем лодки. Тут же валялись еловые ветки, которыми лодка была укрыта. Погода благоприятствовала побегу — стоял густой туман.

— Однако я никогда не был полностью уверен, что Карху удрал, — сказал Лухманов. — И когда я вам говорил, помните, что Зайдель оставил здесь корешки, я думал о Карху. Конечно, они вместе спустились с дюн, вместе сдвинули лодку. Вы обратили внимание на тамошние рыбачьи суда? Одному человеку с места ни за что не стронуть. Зайдель волей-неволей должен был привлечь на помощь Карху. Но брать его с собой? Была ли необходимость? Разве Зайдель заботился о Карху? Ничуть. Напротив, — у гитлеровцев были все основания оставить на советской территории бывшего сообщника по преступлениям, человека, который будет продолжать служить — хотя бы из страха быть разоблачённым. Это больше похоже на Зайделя, — не правда ли? Мне так представляется ход событий — Зайдель воспользовался услугами своего подручного, отъехал несколько шагов от берега, а затем попросту вытолкнул Карху из лодки. Чтобы скрыть следы, Карху вернулся другой дорогой — скажем, через камыши, простирающиеся невдалеке.

— Теперь ясно, Карху действует здесь, — закончил Лухманов. — Это хитрый, опасный враг. Ну-с, подумаем, когда вы сможете выехать в Приморск. Сегодня у нас среда. Давайте, в воскресенье.

Но поездку пришлось ускорить. Ночью у меня на квартире зазвонил телефон. Вызывал Приморск. Я услышал голос Василия Павловича Казанцева. Он просил меня прибыть и, если можно, немедленно.

И вот я снова в вагоне. За окном развёртывается бесконечной серебряной лентой мокрое от дождя шоссе, и по нему, словно стараясь обогнать поезд, бегут грузовики с зерном нового урожая. На коленях у меня альбом. Я вспоминаю неделю борьбы с упрямым лазутчиком, увёртки хищника, схваченного за шкуру. Страница альбома заполняется набросками.

Нет — рожу лазутчика мне не хочется рисовать. Рука выводит линии перекрещивающихся дорог, деревья, наклонённые ветром в одну сторону. Всё настойчивее складывается мысль, — звонок Казанцева и появление шпиона, направленного Кромби, как-то связаны между собой. Предпринята вылазка. Надо разгадать её вовремя. Сумею ли я?

В Приморск я приехал утром.

Первый раз я видел Казанцева летом — в кругу семьи. Теперь в широком коридоре института навстречу мне шёл другой Казанцев. Под высоким потолком он уже не выглядел таким великаном, как прежде, с лица исчезла добродушная беспечность, весь он подобранней и строже, как строевой командир, вернувшийся из отпуска в свою часть — на фронт. Я всмотрелся и заметил не только озабоченность человека, поглощённого работой. Произошло что-то серьёзное…

Меня не так-то легко удивить. Я знал, что такие, как Кромби и их наймиты, — двуногие существа, не имеющие ни родины, ни чести, — способны на любую подлость. И всё же то, что я увидел, было неожиданным. Некоторое время я молчал, держа листок бумаги, вручённый мне Казавцевым. Строки прыгали перед глазами.

«Дорогой отец! Если мои прежние письма дошли до тебя, то тебе известно, что я жив. Лучше сказать, пока ещё жив, так как в результате ран у меня развилась тяжёлая болезнь, а средств на лечение нет. Здесь, как и всюду, нужны деньги и деньги. Слышал, что ты стал крупным учёным, и рад за тебя. Твой Сергей».

— Ну, что же вы скажете? — проговорил Казанцев. — Почерк, мерзавцы, неплохо подделали. Но всё равно, даже если бы не нашли могилу Сергея… Даже если бы не нашли… Меня никакой почерк не убедил бы, что мой Сергей — предатель.

Гордость и гнев звучали в этих отцовских словах. Я мог только подтвердить, — да, гнусная фальшивка. Казанцев схватил меня за руку.

— Кто и как это сделал? Вы можете мне сказать?

— «Кто?» — думаю, отвечу со временем. А «как?..» Почерк Сергея они изучили по его неотосланной записке друзьям. Записка числилась по описи его вещей, но бесследно исчезла. Теперь ясно для чего. Когда вы получили письмо?

— Третьего дня, почтой.

Он показал конверт с западногерманской маркой. Название города на штемпеле было смазано.

— Не говорите Анне Григорьевне, — попросил он. — Побережём её нервы. Дайте совет, что мне делать. Похоже, они намерены шантажировать меня. Неспроста тут о деньгах…

— Конечно. Не исключено, что вам предложат заработать доллары, — якобы для больного сына. Успокойтесь, Василий Павлович, — сказал я, заметив, как дрожат его пальцы. — Мы их выловим. Держите меня в курсе событий. Враги очень хотят завладеть вашим проектом, и они ни перед чем не остановятся.

— Как они узнали о проекте?

— Тема ваша известна многим. Недавно, я слышал, вы с триумфом защитили докторскую диссертацию.