Обрести любимого - Бертрис Смолл

— Султан мой лучший друг, — издевательски сказал визирь. — Он собирался делить со мной твои прелести, Накш. Он знал все это время, где ты находишься, хотя должен сказать, что валида не была посвящена в нашу тайну.

Валентина почувствовала себя больной после этого признания, но виду не подала.

— Я должна напомнить вам, господин визирь, что султан и его семья были друзьями Кира. Вы видите вокруг себя результаты этой дружбы. Захотите ли вы рисковать всем, что имеете, и поставите под угрозу свою жену и детей, чтобы просто продолжать владеть мной? Думаю, что нет, господин Чика.

— Что ты хочешь? — спросил он. Хотя он и проиграл, выражение его красивого лица не изменилось.

— Эту девушку, — сказала она, кивая головой в сторону Сабры, — и детей.

— Султан приказал, чтобы семья Кира была уничтожена полностью, — неумолимо сказал он.

— Я избавлю вас от них, господин, — ответила Валентина. — Сегодня вечером они поплывут в Англию со мной. В Англии есть Кира, которые дадут им убежище, и эти дети — невинные младенцы. Вы сам отец и дед, господин Чика. Разве в вашем сердце нет жалости?

— Значит, ты полагаешь, что у меня есть сердце, Накш? — бросил он.

— Прошу вас, господин, — сказала она. — Толпа становится беспокойной, пока мы теряем время.

— Я могу приказать убить твоих английских друзей на месте и забрать тебя назад во дворец, Накш, — тихо пригрозил он ей.

— Неприятности будут слишком большими даже для вас, господин визирь, и вам не выкарабкаться, — быстро ответила она. — Султан будет вынужден наказать вас. Он сделает это, отобрав все, что есть у вас, возможно, и саму жизнь. Султан жаден. Я не сомневаюсь, что ему сказали, что он может конфисковать богатство семьи Кира, но когда эта чернь кончит грабить дом, господин Чика, султану не достанется ничего. Видите ли, господин, семья Кира давно избавилась от своего богатства, распределив его среди разных ветвей своего семейства во многих странах Запада. Его нельзя конфисковать. Боюсь, султан очень огорчится и будет искать способа утешить свою печаль. Не ставьте себя в трудное положение. Если вы поторопитесь, то сможете найти другого козла отпущения, господин, на кого можно свалить вину за эту неудачу, — кончила Валентина.

В его глазах появилось искреннее восхищение. Он глубоко вздохнул.

— Ты вторая в моей жизни, Накш, которую мне жаль терять, но думаю, что поступлю мудро, если признаю свое поражение. Ты слишком умна, чтобы я мог совладать с тобой.

— Вы не можете потерять то, чем в действительности никогда не обладали, господин, — ответила она спокойно.

— Забирай девчонку, детей и уходи, — сказал он. — Уходи, пока я не позволю своему здравому смыслу, который все эти годы помогал мне остаться в живых и пользоваться благосклонностью султана, победить мое сердце, которого, как ты считаешь, у меня нет.

Он повернулся к Гусейну.

— Ты со своим отрядом проводишь детей и англичан до гавани. Проследи за тем, чтобы они благополучно сели на корабль. После этого возвращайся ко мне. Султан захочет обсудить результаты сегодняшнего вечера со вторым визирем, Хассан-беем, и мы будем должны доставить его к нему.

Гусейн почтительно поклонился визирю. Собрав две дюжины своих людей, он начал прокладывать дорогу сквозь глухо ропщущую толпу для детей Кира и их ангелов-хранителей.

— Прощай, господин Чика, — сказала Валентина и ушла.

— Прощай, Накш, — крикнул он.

Ее не тронули его слова. Она никогда не принимала это имя, и сейчас, когда она снова стала самой собой, оно тем более не волновало ее. Она была Валентиной Сен-Мишель, ее матерью была Эйден Сен-Мишель, а ее настоящим и единственным отцом был Конн О'Малли!

Валентина успокаивающим жестом обняла перепуганную Сабру.

— Не бойся, Сабра, — утешила она девушку. — Мы едем домой. Мы едем домой, в Англию!

Часть 5. НАЧАЛО — КОНЕЦ. Зима 1603 года

Глава 15

Итак, они вернулись в Англию. «Архангел», «Королева Бесс»и «Возвращающийся» шли вверх по Темзе к Лондону в слепящей снежной буре в день Рождества 1602 года.

Путешествие проходило относительно спокойно, до тех пор пока в Бискайском заливе не начался сильный ветер, который не прекращался до конца путешествия.

В другом отношении путешествие было трудным. На борту «Архангела» нужно было разместить беременную женщину и десять маленьких детей, потому что людей, переживших такой ужас, разлучать было нельзя.

В каюте лорда Бурка поселили пятерых старших уцелевших мальчиков Кира. Только Дов восьми с половиной лет, старший сын Симона и Сараи, и его семилетний двоюродный брат Якоб, старший сын Эшера и Руфи, отчетливо понимали, что, кроме Сабры и остальных детей, их семья уничтожена и дома у них нет. Пятилетний брат Дова, Аарон, и двухлетние близнецы Каина и Шоханны — Зейдок и Зуриель не понимали ничего. Они требовали, чтобы пришли их матери, тем самым заставляя очень страдать Сабру, которая старалась стать матерью всем своим племянницам и племянникам, помогать им справиться с их страшной потерей.

Нельда с поразительно сильным для бездетной девушки материнским инстинктом взяла грудного Рубена, сына Симона и Сараи, под свое попечительство. Служанка обожала младенца.

Когда они в суматохе уходили из дома Кира, Валентина успела выпросить две козы, чтобы у детей было молоко. Коз привезли на корабль. Нельда заняла каюту графа вместе с тремя маленькими девочками Руфи — пятилетней Метти, трехлетней Ханной и Тимой, которой было всего полтора года, а также с трехлетней Тамарой, дочкой Сараи и Симона, и грудным Рубеном. Лорд Бурк и граф втиснулись в капитанскую каюту вместе с Мурроу. Валентина спала с Саброй в одной кровати.

…Сабру мучили угрызения совести, что она, так боявшаяся смерти, спаслась, тогда как остальные члены семьи погибли. Перед ее глазами стояли обезглавленные тела членов ее семьи, валяющиеся в нелепых смертных позах на мраморном полу холла. Янычары заставили ее смотреть на еще теплые головы людей, которых она любила. На их лицах, казалось, было удивление от внезапной смерти — у всех, за исключением ее мужа. Льва, на лице которого осталось выражение гнева и ярости. Вид его невидящих, застывших глаз, которые всегда смотрели на нее только с любовью, испугал Сабру, ей казалось, что его внушающий ужас обвиняющий взгляд направлен на нее. Она упала в обморок и пришла в себя, только когда они добрались до пристани.

Валентина решила, что так было лучше, потому что Сабра не видела, как они пробирались сквозь ревущую толпу людей, которые считали, что их обманывают, давая уйти одному из Кира. Лучше, потому что Сабра не почувствовала запаха пылающих домов и горелого мяса…