Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

А на южном участке 36-я неприятельская дивизия двигалась на Эривань. Захватила станцию Аракс и вышла из ущелий на равнину, заняла большое село Сардарапат. С севера, через перевалы, заходила 9-я дивизия. Оборону на Эриванском направлении возглавил генерал Силиков. Он знал, что его войскам грозит окружение. В сложившейся ситуации Назарбеков и Силиков приняли единственное остающееся решение, контратаковать всеми силами, попытаться вырвать у врага инициативу. Из внутренних районов Армении подтягивались кое-какие подкрепления. Неожиданно помогла и оборона Вана. Город остался глубоко в неприятельском тылу, но там отчаянно, без всякой надежды на успех, отбивался маленький русский отряд с армянскими добровольцами. Они задержали 4-й турецкий корпус, выдвигавшийся с юга.

За это направление пока можно было не опасаться, и Силиков прикрыл его лишь заслонами ополченцев. Свой штаб он разместил в Эчмиадзине, как раз там, где неприятельские клещи должны были сомкнуться, а войска разделил надвое. Навстречу 9-й дивизии, на Спитакский перевал, направил Драстамата Канаяна, дал ему 3 кавалерийских полка и батальон пограничников подполковника Силина. А под Сардарапат, навстречу 36-й, послал полковника Даниила Пирумова с 3 пехотными и 1 конным полками.

22 мая обе группы бросились в атаки. Турки этого не ждали, полагали, что армян и русских остается только гнать и резать. Отряд Пирумова вышиб врага из Сардарапата. Османы опомнились, закрепились на высотах у станции Аракс. Раз за разом полки повторяли атаки, их отшвыривали. Но бойцы понимали — другого способа остановить врага нет, и поднимались снова. Один на пятерых, одна батарея против четырех. Героями были все, пехотинцы Петра Пирумова и Перекрестова, казаки и армянские конники войскового старшины Золотарева — одним из взводов у него командовал будущий маршал Баграмян. Атаковали трое суток…

А на Спитакском перевале неприятель сперва попятился, но пришел в себя и навалился на отряд Канаяна. Держались еле-еле, исход сражения повис на волоске. Прорвись турки на Эчмиадзин — и все… Спас положение Андраник. Хотя ему самому приходилось очень жарко, он отправил на помощь конный отряд езидского предводителя Джангир-Аги. Этот отряд сумел проскочить по территории, занятой врагом, ударил по тылам 9-й турецкой дивизии, и она в панике откатилась с перевала.

А 24 мая перешла в атаку группировка Назарбекова, выгнала турок из Каракилисы, продолжала теснить их. Вот тут занервничал Шевки-паша. А ну как прорвутся на Александрополь, и его войска окажутся в ловушке? Дивизию, отброшенную с перевала, он перенацелил на Назарбекова. Теперь на него насели 2 дивизии. Дрались четыре дня. Один солдат против трех, одна пушка против десяти. Турки одолели, разбили Назербекова, заставили опять отступать к Дилижану. Но и сами были так обескровлены и измучены, что преследовать его не могли. Впрочем, им хватило сил, чтобы сорвать злость на мирном населении. Очевидцы писали, что г. Каракилиса и окрестные села «превратились в огромную гекатомбу». Там и тут лежали груды расстрелянных мужчины, истерзанные женщины и дети. Но это и стало единственным «успехом» турецкого наступления.

Во всей кровавой мешанине генерал Силиков сумел сохранить резерв, отряд подполковника Гасанпашяна, всего-то 800 бойцов и 4 орудия. Последний заслон, если турки прорвутся на Спитакском перевале. Но как только Шевки-паша снял отсюда дивизию против Назарбекова, Силиков бросил резерв на помощь Сардарапатскому отряду. Форсированным маршем, по горным тропам, Гасанпашян обошел позиции турок у станции Аракс и 27 мая ударил им в тыл. Одновременно пошел в атаку повыбитый отряд Пирумова. Враг не выдержал. Стал отходить. За ним погнались, громили. Турки смешались толпами, побежали. Преследуя их, части Армянского корпуса двигались вдоль железной дороге к Александрополю.

Для неприятеля это было совсем плохо. Одна дивизия разгромлена. А две дивизии, резавшие и насиловавшие в Каракилисе, и еще одна, так и не сломившая оборону Андраника, вот-вот будут отрезаны в чужой стране, во враждебном окружении. Шевки-паша спешно приказал им отступать. За ними ринулись поредевшие войска Назарбекова, сейчас к ним во множестве присоединялись и крестьяне, разъяренные вражескими зверствами…

Но на Батумской конференции 27 мая турецкие делегаты вдруг резко сменили тон по отношению к армянам, рассыпались в комплиментах «армянскому войску». Объявили, что Порта «не против создания Армении на Кавказе». Дашнаков принялись обрабатывать немцы, грузины. 28 мая они решили провозгласить независимую Армению и принять турецкие условия. Хотя они были тяжелейшими, армянам оставили лишь клочок территории вокруг Эривани. У турок под Александрополем была уже катастрофа. Они удирали в панике, бросались вплавь в р. Арпачай, вразброд уходили к Карсу. Но в этот момент Армянский корпус получил приказ дашнакского правительства нового государства — прекратить преследование. Последняя битва Первой мировой на Кавказском фронте завершилась все-таки победой.

72. Русский легион

В ночь на 17 июля 1918 г. в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге совершилось ритуальное убийство государя Николая Александровича, императрицы Александры Федоровны, их дочерей Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии, цесаревича Алексея. Не стало царя, рушилась Вера, не было и самой России, рухнувшей в месиво гражданской войны…

Но во Франции еще воевал Русский легион из солдат и офицеров расформированных бригад. Его включили в знаменитую Марокканскую дивизию. Она состояла из 1-го Иностранного полка (Иностранный легион), 4-го и 7-го тирайерских полков (алжирские стрелки), 8-го зуавского полка (легкие африканские стрелки), теперь добавились русские. Впрочем, дивизия оставалась Марокканской, а ее части тирайерскими и зуавскими только по названию. Ее всегда бросали в самое пекло, она несла страшные потери. Дивизию пополняли сенагальцами, мальгашами, вьетнамцами.

А тех русских, которых отправили в Африку, загнали в рудники, на каменоломни на положении каторжников. Трудились на жаре, воды не хватало, кормили отвратительно. Чтобы не сдохнуть, выход был только один — завербоваться в Иностранный легион. Эти солдаты тоже попадали Марокканскую дивизию, но не в Русский легион, а в другие части. Служили снова вместе, отличались лишь формой. Одни носили французскую или принятую у тирайеров и зуавов, а в Русском легионе свою, и знамя было российское, трехцветное. Советское правительство протестовало против использования формы, оно-то с немцами было в мире. Французское командование сочло протест справедливым, хотело сменить обмундирование. Но солдаты чуть не взбунтовались и отказались переодеваться. Заявляли — они подписывали контракты служить именно в Русском легионе. И хотя их часть уже полностью подчинялась французам, они упорно считали себя российскими, а не французскими военными.

Ну а немцы передохнули год в обороне, призвали подросшую молодежь, возвращались из России пленные. Армия Германии увеличилась до 7,6 млн., Австро-Венгрии до 5,3 млн. Но народ уже изнемогал от войны. А к осени в Европе должна была развернуться американская армия. Требовалось во что бы то ни стало сломить Францию и Англию немедленно. Весной и летом. В Пикардии, между Аррасом и Ла Фером, немцы собрали массу из 62 дивизий, 6,5 тыс. орудий, 1 тыс. самолетов. 21 марта грохнула артподготовка — по меркам Первой мировой недолгая, 5 часов, но на англичан обрушился огненный ад. Поток пехоты захлестнул оборону.

Казалось, повторяется кошмар 1914 г. 174 тыс. англичан было убито и ранено, 90 тыс. попало в плен. Немцы двинулись к Амьену и берегу Ла-Манша, грозя отрезать весь западный фланг фронта. Вдобавок, 23 марта заговорила пушка «Колоссаль» или «Большая Дора» с расстояния 120 км пускала снаряды по Парижу. Но и германская группировка понесла немалые потери, 160 тыс. человек. Приостановилась, подтягивая отставшую артиллерию. А союзники успели перебросить навстречу все наличные резервы, остановили врага контратаками. Угрожающее положение заставило державы Антанты теснее объединиться. Впервые за войну назначили общего для всей коалиции верховного главнокомандующего, им стал маршал Фош.

Передышка оказалась недолгой. Немцы сосредоточили дополнительные силы, и в апреле в наступление ринулись уже 90 дивизий. Отбросили англичан во Фландрии, теснили австралийцев у Амьена. Фронт затрещал, еле держался. Сюда срочно перебрасывали французские соединения, в том числе Марокканскую дивизию. 25 апреля они с остатками австралийцев нанесли прорывающемуся врагу контрудар в лоб. Марокканская дивизия схлестнулась в штыки с 19-й германской. Потеряла 74 офицера и 3,5 тыс. солдат, но немецкую дивизию разнесла полностью, ее вообще сняли с фронта. Общими усилиями оборону удержали.

Однако германское командование спешило. Время уходило, надо было дожать. Быстро перегруппировало силы, собрало кулак на другом направлении, 27 мая огненный ад и лавины пехоты хлынули под Суассоном. Проломили фронт, форсировали р. Эна. Прежние ошибки немцы учли, теперь не останавливались. Бросили свежие подвижные соединения прямо на Париж. Они углубились на 60 км, вышли к р. Марне. Наперерез им на машинах погнали Марокканскую дивизию. Она перекрыла шоссе на Париж у Шато-Тьери и 3 дня выдерживала жесточайшие атаки 3 германских дивизий. 31 мая к ней на помощь подошли 2 французские дивизии. Вместе с ними поредевшие полки тирайеров, зуавов, русских, перешли в контратаку, отбросили неприятеля и заставили перейти к обороне.