Мечты Энни - Маурин Ли

Энни вздрогнула, когда открылись раздвижные окна и в гостиную вошли два человека, аккуратно вытирая ноги о половик так, как это обычно делают незнакомцы, очутившиеся в чужом жилище. События, разворачивающиеся на экране телевизора, были настолько захватывающими, что Энни совершенно забыла о том, что мистер и миссис Лофтус осматривают дом и участок.

— Я в восторге от ивы, — сказала миссис Лофтус, — но агент по недвижимости, к сожалению, забыл упомянуть о летнем домике.

— Летнем домике? О, вы имеете в виду беседку! — Энни пыталась одним глазом смотреть на посетителей, а другим — в телевизор.

— Вы не против, если мы еще раз поднимемся наверх?

— Ну разумеется, нет. Осматривайте все, что хотите. В конце концов, покупая дом…

Казалось, она совсем забыла, что хотела сказать, так как в данный момент на экране телевизора показывали, как миссис Тэтчер покидает Даунинг-стрит. Теперь камеры сфокусировались на переполненных скамьях палаты общин, где атмосфера была накалена до предела.

Мистер и миссис Лофтус спустились обратно.

— Нам очень нравится ваш дом.

Мистер Лофтус потер руки. Он выглядел довольным, как человек, который уже давно занимается поиском подходящих вариантов и наконец-то нашел то, что искал.

— И долго вы здесь живете?

— Почти тридцать лет.

Миссис Лофтус внимательно смотрела на малышей. Казалось, ей очень хотелось взять их на руки.

— А как их зовут?

— Это Энди, а это Роб.

— У них такой же цвет волос, как и у вас, но в остальном они не очень-то похожи на маму.

— Они копия своего отца. Им почти три годика, — добавила Энни, предвосхищая следующий вопрос женщины.

Мистер Лофтус ходил по комнате, засунув руки в карманы, словно уже чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

— Честно говоря, я удивлен, что вы решили продать это жилище.

— Тридцать лет — слишком долгий срок, чтобы жить в одном и том же доме. Мы перебираемся в Сефтон-парк, поближе к моей дочери.

Два года назад Сара открыла детский сад прямо у себя на дому. Теперь, когда Анна-Мари была подготовлена к школе, а Сара хотела закончить обучение в ливерпульском университете, Энни заступит на должность воспитательницы этой детской группы и, когда надо, будет присматривать за внучатами. А когда-нибудь в будущем она и сама планировала воспользоваться университетским дипломом.

До миссис Лофтус наконец дошло то, что происходило на экране телевизора.

— Она подала в отставку, не так ли? Думаю, это конец целой эпохи. — Они стояли, наблюдая за тем, как миссис Тэтчер садится на свое место в палате общин. Затем миссис Лофтус, пожав плечами, сказала: — Пожалуй, нам пора уходить, дорогой.

Мужчина обратился к Энни:

— Мы незамедлительно отправимся к агенту по недвижимости. Мы определенно намерены купить ваш дом. — Они обменялись рукопожатием. — Ну что ж, до свидания, миссис… Извините, запамятовал, как вас зовут.

— Кэмпбелл, — сказала Энни. — Миссис Кэмпбелл.

Это было представление, полное пренебрежения и ничем не прикрытой спеси. На задних рядах с поникшими от стыда головами сидели политики, которые фактически предали своего лидера. Энни еще никогда не доводилось быть свидетельницей столь драматической и эмоциональной сцены.

Миссис Тэтчер покинула палату общин, и тут затрещал телефон. Вероятно, звонил агент по недвижимости, чтобы сообщить, что дом продан.

— Энни! — раздался голос Дот, доносившийся словно из подземелья. — Ты видела ее, милая? О, как же эта восхитительная старушка вела себя в конце! Да она стоит двадцати мужчин, которые проголосовали против нее. Господи, ну почему она не стала социалисткой?

Ее голос ослабел, и трубку взял дядюшка Берт.

— Дот наконец счастлива, милая. Ну а теперь я вынужден прервать наш разговор и позаботиться о ней.

Энни медленно положила трубку на рычаг, понимая, что, возможно, говорила с тетушкой Дот в последний раз.

Дот Галлахер умерла за минуту по полуночи, в конце концов дождавшись исполнения своей мечты.

Погода переменилась, и похороны пришлись на промозглый холодный ноябрьский день. Сыновья Дот были убиты горем. Несмотря на то что их мать уже долгие годы была на краю могилы, свыкнуться с мыслью о ее кончине было совсем не просто. Ее сыновья были уже взрослыми мужчинами — кому под сорок, кому под пятьдесят, однако до последнего вздоха мать продолжала давать им дельные, хотя порой и не всегда приятные советы. Они и представить себе не могли, как теперь будут жить без своего лучшего друга и советчика.

Майкл Галлахер стоял чуть поодаль, всем своим видом давая понять, что к нему приближаться не стоит. Озорного молодого человека с длинными рыжими кудрями, которого Энни когда-то видела в «Каверне» и который женился на Сильвии, больше не существовало. Он привел новую подружку, тощую, как жердь, с прямыми черными волосами и очень худым лицом. Дот никогда бы не одобрила его выбор. Поговаривали, что эта женщина занимала руководящую должность в фирме, управление которой компания «Майкл-Рей секьюрити» в скором будущем собиралась взять в свои руки.

Майк не вернулся в дом с остальными, а Энни осталась совсем ненадолго. Дот никогда бы не одобрила таких жалких похорон. Возможно, чуть позже, когда все напьются и запоют ее любимые песни, обстановка немного разрядится. После чашечки чая Энни приблизилась к дядюшке Берту.

— Мне придется скоро уйти, чтобы успеть на автобус. Я попросила Сару присмотреть за Робом и Энди, а она наверняка захочет вернуться домой к ужину.

Свой мини-автомобиль Энни отдала Дэниелу. Судя по последним сведениям, он был сейчас в дороге. Энни знала, что Юэн не хотел бы, чтобы она водила машину, особенно вместе с детьми, хотя он ни разу не заикнулся об этом. Она извинилась за его отсутствие.

— Юэн уехал на месяц в Америку, что-то вроде ответного визита в университет в штате Мэн. И вернется только в декабре.

За последнюю неделю Берт постарел на десяток лет. Он прожил с Дот почти шестьдесят лет, и сейчас его глаза были мокрыми от слез.

— Одну минутку, дорогая. Мне бы хотелось тебе кое-что отдать.

Энни последовала за ним в комнату напротив, где он из-под кровати вытащил обувную коробку.

— Это то, что Дот называла своими «вещицами», а на самом деле просто барахло, которое она собирала много лет. Я бы не вынес, если бы пришлось заглянуть туда самому. Парни, скорее всего, не знают, что делать с этой коробкой, и я не думаю, чтобы их женам стало вдруг интересно ковыряться в ней. Возможно, содержимое этой коробки нужно просто сжечь.

— Я позабочусь о ней, дядюшка Берт.