Ратные подвиги древней Руси - Владимир Волков

Так начала выстраиваться «береговая» линия обороны русских рубежей, сохранявшая свое значение до конца XVI в.

Прямых свидетельств существования в этот период сторожевой службы не сохранилось, хотя С. Герберштейн упоминал о русских караулах, стоявших в двух днях пути от Азова, преследовавших и ловивших беглецов из Московского государства. Поэтому в отечественной науке образовалось два противоположных взгляда на проблему. В. В. Каргалов полагает, что «применительно к 20-м гг. XVI в. можно говорить уже о создании постоянных сторожевых застав в направлении Азова и возле «северской украины». Ряд серьезных неудач в борьбе с татарскими нападениями, объясняется с его точки зрения тем, что в это время станичная и сторожевая служба в России была «не на высоте». Каргалову резко возражает В. П. Загоровский, считающий, что в первые десятилетия XVI в. никакой станичной и сторожевой службы в России еще не существовало. Подобный вывод представляется излишне категоричным, так как известно о существовании рязанских сторож, стоявших «у Поля», уже в первой четверти XVI в. (в 1519–1520 гг.). Однако немногочисленные отряды, находившиеся на границе и почти не выдвигавшиеся на разведку в «Поле», не могли своевременно оповещать командование о готовящихся нападениях. Поэтому в 1541 г., получив из Крыма вести о готовящемся нападении на Русь хана Сагиб-Гирея, московские воеводы приказали путивльскому наместнику Федору Плещееву выслать «на Поле поперег дорог» станицу Григория Толмача. Этот отряд обнаружил в верховьях Северского Донца шедшее к русским границам огромное крымское войско. Вслед за Г. Толмачом в Москву прибыл другой станичник Алексей Кутуков, видевший татар уже «на сей стороне Дону на Сновах». Уточнение маршрута движения неприятельского войска (в общих чертах он повторял путь, которым шел на Русь в 1521 г. Мухаммед-Гирей) позволило московским воеводам встретить врага в полной готовности и отразить это нападение. Так сторожевая служба на рубежах была дополнена войсковой разведкой, осуществлявшейся специальными станичными разъездами.

Еще более активными стали действия русских сторожевых и станичных отрядов на рубеже 1550–1560-х гг. В 1549 г. служилым казакам, несущим службу в степи, удалось прервать прямое сообщение Казани и Крыма и перехватить казанских послов, направлявшихся в Бахчисарай, чтобы просить себе нового хана из рода Гиреев. Стремясь окончательно решить казанскую проблему, русские власти деятельно укрепляли оборону южных границ, где исключались новые крымские нападения. В степь были направлены базировавшиеся в Путивле станицы, в начале лета 1552 г. обнаружившие шедшее на Русь войско крымского хана Девлет-Гирея. Первые известия о готовящемся вторжении 16 июня 1552 г. доставил царю Иван Стрельник, служивший в станице Айдара Волжина. Из этого сообщения русские воеводы узнали, что враг наступает Изюмской сакмой и, определив участок границы, наиболее вероятный для появления неприятельских войск, направили туда новые подкрепления. Более подробные сведения о силах и маршруте противника, подтвердившие предварительные расчеты воевод, в Москву доставили сам Айдар Волжин и другой станичник Василий Александров. Своевременное оповещение командования о планах и численности татарских войск и на этот раз сыграло свою роль. Девлет-Гирей потерпел неудачу и с большими потерями бежал из-под Тулы.

В годы Ливонской войны 1558–1583 гг., когда большая часть русских сил была отвлечена на другой театр военных действий, обострившиеся русско-крымские отношения, умножившиеся нападения на границы Московского государства татарских и ногайских отрядов, вынудили Ивана Грозного принять меры по усилению обороны на этом рубеже. Особенно встревожили царя поступившие к нему на рубеже 1560–1570 гг. сведения о подготовке крымским «царем» большого похода против России и ряде ошибок, допущенных в то время станичниками, несущими дозорную службу на «Поле». Дважды в 1570 г. сообщения о приближении огромных татарских армий, присланные с рубежей, вынуждали Ивана Грозного направлять на юг новые войска. Государь и сам перебрался в Серпухов, но все полученные сведения оказались недостоверными. Выяснилось это после прибытия к царю станичного головы Ширяя Сумароцкого. Получив задание проверить сообщения станичников и доложить о реальном положении дел, его отряд спешно проехал через степь вдоль Северского Донца до устья Айдара. На своем пути Ш. Сумароцкий не обнаружил ни одной татарской сакмы, о чем и доложил государю. После получения сообщения о недостоверности прежних сведений, со всей остротой встал вопрос о полной реорганизации сторожевой и станичной службы. Указ о разработке нового порядка охраны границ последовал 1 января 1571 г.

К этому времени на южном и юго-восточном рубежах несли службу 73 сторожи, разделенные на 12 разрядов. Однако расстановка их, а также отношение сторожей и станичников к своим обязанностям, в условиях участившихся татарских нападений, перестала удовлетворять московские власти.

В соответствие с царским указом от 7 января 1571 г., разосланным по городам разрядным дьяком Андреем Клобуковым, в Москву вызвали по хранившимся в приказных канцеляриях «станичным спискам» станичных голов и вожей, «которые ездят из Путивля, и с Тулы, и с Рязани, и из Мещеры и из иных украинных городов и из Северы в станицах на поле к розным урочищам, и преж сего езживали лет за десять и за пятнадцать» и сторожа, несшие дозорную службу в «поле». Кроме того, были вызваны старые и увечные ратники, имевшие богатый опыт несения сторожевой службы (всего около 2000 человек). В конце января — начале февраля 1571 г. все они прибыли в Москву. С их помощью и разрабатывался «Приговор», датированный 16 февраля 1571 г. Грандиозную работу по подготовке первого в России пограничного устава возглавил известный военачальник князь Михаил Васильевич Воротынский, которому указом от 1 января поручалось «ведати станицы и сторожи и всякие свои государевы польские службы».

Со слов собранных знатоков «польских служб», дьяки составили подробные «росписи» с обозначением, «из которого города и по которым местом и до коих мест пригоже станицам ездити, и в которых местех сторожем на сторожах стояти и до коих мест на которую сторону от которые сторожи розъездом бывати, и в которых местех головам на поле стояти для береженья от приходу воинских людей, и из которых городов и по кольку человек с которою головою и каким людем на государеве службе быти не безвестну и воинские б люди на государевы украины безвестно не приходили».

Не ограничившись информацией, поступившей от станичных голов и вожей, М. И. Воротынский направил «на Поле» для проверки и уточнения собранных сведений своих помощников, которые должны были определить, где впредь «головам для береженья стояти и сторожам на сторожах быти». На Крымскую «украину» послали князя Михаила Васильевича Тюфякина и Матвея Ивановича Дьяка Ржевского, на Ногайскую сторону — Юрия Булгакова и Бориса Хохлова. Вместе с ними на границу были отправлены сведущие люди: станичные головы, станичники, вожи, сторожа, а также дети боярские, атаманы и казаки из украинных городов.

В результате проделанной работы был составлен «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», на долгие годы определивший порядок организации охраны и обороны южных и юго-восточных границ страны.

Документ датирован 16 февраля 1571 (7079) г. Поражают уже первые его строки, где вполне стандартное упоминание о «приказе» царя Ивана IV Васильевича дополнено указанием на участие в самом совещании и в выработке принятого на нем решения («приговора») станичных голов из детей боярских. В центре внимания был вопрос «о путивльских, и о тульских, и о рязанских, и о мещерских станицах (дозорных подвижных отрядах, высылавшихся в степь за пределы русских границ. — В. В.) и о всех украинных о дальних и о ближних и о месячных сторожах и о сторожех» и об организации надежной службы на поставленных на «Поле» постах и заставах. Для решения его надо определить и утвердить, «из которого города к которому урочищу станичником податнее и прибыльнее ездити, и на которых сторожах и из которых городов и по кольку человек сторожей на которой стороже ставити, которые б сторожи были усторожливы от крымские и от ногайские стороны, где б было государеву делу прибыльнее и государевых украинам было бережнее, чтоб воинские люди на государевы украины войною безвестно не приходили».

Были составлены точные инструкции, обязательные для всех посылаемых на службу в «Поле» сторожей и станичников. Прежде всего, от них требовалось соблюдение крайней осторожности и бдительности. Дозорные обязаны были, прибыв на свой пост, стоять на сторожах, «с конь не сседая, переменяясь, и ездити по урочищам, переменяясь же, на право и на лево по два человека по наказом, каковы им наказы дадут воеводы. А станов им не делати, а огни класть не в одном месте; коли каша сварити, и тогды огня в одном месте не класти двожды; а в коем месте кто полднивал, и в том месте не ночевать, а где кто ночевал, и в том месте не полдневати. А в лесах им не ставитца, а ставитца им в таких местех, где б было усторожливо. А где, которые станичники или сторожи воинских людей подстерегут, и станичником с теми вестми посылати в государевы в украинные городы, в которые ближе, своих товарищев, а самим, сзади [неприятельских воинских] людей на сакмы ездити и по сакмом и по станом людей исмечати, а ездив по сакмам и сметив людей, да с теми вестми и в другой отослати ж своих товарищев в те же городы, в которые ближе, а велети ехати, покиня тех [неприятельских воинских] людей вправе или влеве, которыми дорогами поближе, чтоб перед воинскими людми в государевы украинные городы весть была ранее, не близко перед ними. А которые головы и сторожи у них на праве или на леве стоят, и им к тем головам и к сторожем с вестью от собя отсылати ж». Всем сторожам самым строгим образом наказывалось хранить в тайне расположение порубежных застав и постов, бдительно нести свою службу.