Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1 - Коллектив авторов

1 Не посреди дубравы Разбойник-Соловей — Жил в городишке славном Пресвитер Тимофей. От сотворенья мира Разврат, разлад и студ. И порешили миром, Что близок Страшный Суд. И вот не жали жатвы, Буянила Казань, И устроял державу Уж третий Иоанн. Жил Тимофей чин-чином И — как небес дары — Имел жену и сына И нищего дарил. А время шло. Зимою Закутал стогны снег, И той порой немою Открылося вполне, Что пеленою снежной Не скрыт, но обнажен В своем обличье прежнем Таинственный эон, И ночью свод небесный Захвачен, как трофей. И трепетал над бездной Пресвитер Тимофей… Но, Боже, Боже правый! Вдруг обмороком сна Вплывает в церковь павой Красавица. Она — Дочь именитых граждан, В узорочье, в мехах. И сам не ведал, жажда ль, Тоска ли, страсть ли, страх В душе воздвигли брани. И он подумал вдруг: «Не дьявола ль избранье? Его ли дело рук?» А впрочем, все мешалось В смутившейся душе, И тщетны увещанья Казалися уже. Не исповедь — объятья. Бежать. Проклясть. Ласкать. Восторг. Признанья. Клятва. И слезы, и тоска. 2 Поскольку в мыслях правых Одна неправа связь, Все здание исправно Разрушится тотчас. И вот гласит сказанье: Руси в пределах всей Водил полки казански Тот самый Тимофей. Записан в басурманы И жен заведши двух, Не горевал нимало, Имея бодрый дух. Хоть душою стал груб и лих, Богородицы нежный стих Не твердить он порой не мог. Оттого ли, что чуден слог, Оттого ли, что так привык, Оттого ли, что Бог велик Бережет своих малых чад, Очищая душ смрад и чад. И вот с татьбы удачной Он вел в Казань полон, Следил, как свод прозрачен, Как сладок птиц уклон, И, полк казанцев верных Оставив впереди, Душой забылся скверной И стих взялся твердить. И только стих чудесный Из уст исторгнут был — Восстал из балки тесной, Восстал быстрей судьбы, Видению подобно, Какой-то отрок. Он, Наверно, был с полоном Набегом уведен И брел, презрев невзгоды, С надеждой на успех. Увидев воеводы Казанского доспех И ужасаясь пыток И злу судьбу кляня, Он целовал копыта Татарского коня. И лепетал, что вышел, Услышав нежный стих, Что это — голос свыше. Потом и вовсе стих. Вдруг вождь татарский бурный Как бы восстал от чар. В лучах горела сбруя. В предельный этот час Уже казался медным Простор. Застыл ковыль. И Тимофей поведал Греховной жизни быль: Об ужасе сугубом Церковных, царских уз. Слова струились скупо С сухих и смрадных уст: «Из жизни этой смрада, Из глубины зову! Ступай меня ты ради В высокий град Москву. О брат по странной связи, По сретенью планид! Митрополита с князем На милость приклони! И с их рукописаньем — Иль мне пылать в аду — На месте этом самом Через полгода жду». 3 Не ветр над степью веет — Прошло полгода. Вот Уж отрок Тимофея По уговору ждет. Пожалуй, даже рано Той балки он достиг, Где грешну душу ранил Святой молитвы стих. Страшася неудачи, Глаз не смыкает он. Вдруг видит: всадник скачет С Казани о-дву-конь. И как отшибло разум По воле темных сил — К земле посланник разом Приник, затих, застыл. Потом себя утешит, Что лишь хотел узнать, Воистину ли грешник Изведать благодать Сердечно жаждет или Вменяет дело в грош. Коль помыслов осилить Дурных не можешь, что ж Стремишься доброхотом Слыть и дарить дары? Легко, светло, с охотой Добро свое твори! Чем в голове сумбурней, Тем ход коня резвей. Летел стрелою бурный Расстрига Тимофей. И трав покров случайный Как будто совлечен, И ужас излучает Таинственный эон. И бледен свод небесный В лучах палящих дня. Он трепетал над бездной И погонял коня. А дальше? Дальше будет Отчаянье и хлад. Он затрепещет, будто Его пронзил булат. И затрепещет снова, Услышит только пусть Спасительное слово Посланника из уст. И вот уже в последний Трепещет тело раз. И червь уже наследник Того, что дух отряс. И правых дел, и ложных Исчезнет память в век Судом пред тяжким Божьим Сколь легок человек! Казани казни чая — Сильны и велики — Князь грозно ополчает Московские полки. 1993