Наталья Гончарова - Вадим Старк

Знаменательно, как роковые дни дуэли и смерти Пушкина отмечены в церковном календаре.

День, когда Пушкин высказал слова, предрешившие дуэль, 25 января, пришелся на празднование святого Григория Богослова, архиепископа Константинопольского, получившего свое прозвание за знаменитые «Слова» о Боге Слова.

Дуэль состоялась 27 января, в день памяти перенесения мощей вселенского учителя и богослова, толкователя Священного Писания Иоанна Златоуста, прозванного так за свое красноречие. За оскорбление царского величества он был сослан в Армению, а затем в Абхазию, но скончался по пути 14 сентября 407 года. Мощи его были перенесены в Константинополь.

Канун смерти Пушкина, 28 января, когда поэт принял причастие и исповедался, совпал с днем поминовения преподобного Ефрема Сирина, гонимого в свое время поэта-пророка, чью просительную молитву «Владыко дней моих» Пушкин переложил в стихах, сопоставляя его судьбу со своей. Смерть же Пушкина пришлась на день перенесения мощей ученика апостола Иоанна, Игнатия Богоносца, оставившего после себя семь посланий. Свое прозвище он получил потому, что, как сказал на допросе, носил Христа-Бога в своем сердце. Кроме того, это была пятница, день поминовения смерти распятого Христа.

На следующий день по смерти Пушкина, 30 января, пришлась память Собора трех святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Такой праздник был установлен в 1084 году в Царьграде для прекращения спора о том, кому из них должно отдаваться предпочтение. Три святителя явились епископу, которому поручено было разрешить спор, и объявили: «Мы у Христа едино есмы, повели память нашу во един день сотворити».

Третий день по смерти Пушкина пришелся на воскресенье, еженедельное поминание Воскресения Христова. В этот день состоялся и вынос гроба с телом Пушкина в церковь Спаса Нерукотворного Образа для отпевания. Отпевали же Пушкина в день предпразднования Сретения Господня, сороковой день по рождении Христа, когда Он был принесен в Иерусалимский храм для посвящения Богу. Богоприимец Симеон по внушению Святого Духа пришел в храм и провозгласил Христа Спасителем мира. Весь день Сретения Господня, 2 февраля, гроб с телом Пушкина простоял в храме.

День последнего прощания с Пушкиным в храме Спаса Нерукотворного Образа перед отправлением траурного кортежа из Петербурга к месту последнего упокоения поэта, 3 февраля, совпал с поминовением святых Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, восхвалявшей Спасителя и говорившей о Нем всем, кто ожидал его.

Мог ли предполагать Пушкин, гадавший, на какой день придется его кончина, что сонмом самых великих святых-песнопевцев и богословов, чье поминовение пришлось на последние дни его земной жизни и первые загробной, на него прольется их лучезарный приветственный свет?

Наталья Николаевна, покидая Петербург, везла с собой список знаменитого стихотворения Лермонтова на гибель Пушкина, в окончательном виде названном «Смерть Поэта». Первая его часть от слов «Погиб поэт! — невольник чести» до стиха «И на устах его печать» была написана 28 января, сразу же после разнесшейся по Петербургу вести о дуэли. Лермонтов был в ту пору болен, и его посетил доктор Арендт, рассказавший ему о подробностях дуэли и смерти поэта.

1 февраля в церкви Спаса Нерукотворного Образа его видел П. П. Семенов-Тян-Шанский. Заключительные 16 строк были созданы спустя несколько дней после похорон в результате спора, разгоревшегося у Лермонтова с его кузеном камер-юнкером Н. Столыпиным, служившим в Министерстве иностранных дел, где состоял и Пушкин. Столыпин, подчиненный канцлера Нессельроде, неизменного противника Пушкина, встал на сторону Дантеса, утверждая, что тот не мог поступить иначе и что иностранцы неподвластны русским законам и не могут быть судимы в России.

Последние строки «Смерти Поэта» не сразу дошли до графа Бенкендорфа и Николая I, хотя уже и распространялись в списках по столице. Бенкендорф на рауте у графини Фикельмон узнал об этих стихах от Анны Михайловны Хитрово, отозвавшейся о них как об оскорбительных для всей аристократии. А императору кто-то из доброжелателей переслал их с выразительной надписью «Воззвание к революции». На самом деле Лермонтов взывал к самому государю без всяких революционных идей, что он и выразил в эпиграфе, взятом им из трагедии Жана Ротру «Венцеслав» в переводе А. Жандра:

Отмщенье, государь, отмщенье!Паду к ногам твоим:Будь справедлив и накажи убийцу,Чтоб казнь его в позднейшие векаТвой правый суд потомству возвестила;Чтоб видели злодеи в ней пример.

Лермонтовские 16 строк задевали отнюдь не всю аристократию, а только представителей возвысившихся фамилий, против кого было направлено стихотворение Пушкина «Моя родословная». Лермонтов, как и Пушкин, принадлежал к старинному дворянству, и ему был близок пафос этих стихов, задевавший наследников прославленных сподвижников Петра Великого и Екатерины II: торговавшего в юности пирогами Меншикова, денщика Петра I Чернышева, екатерининского канцлера Безбородко, перешедшего на русскую службу австрийца Нессельроде — всех тех, кто прямо обозначен в пушкинских строках:

Мой дед не торговал блинами,Не ваксил царских сапогов,В князья не прыгал из хохлов,И не был беглым он солдатомАвстрийских пудреных дружин.

К носителям этих громких фамилий обращены и стихи Лермонтова, в которых подчеркнута «подлость» их происхождения:

А вы, надменные потомкиИзвестной подлостью прославленных отцов,Пятою рабскою поправшие обломкиИгрою счастия обиженных родов!

В жилах Лермонтова тоже текла кровь Пушкиных: у них был один общий предок — Иван Гаврилович Пушкин, прямой потомок легендарного Ратши в десятом колене, живший в XV веке. Спустя еще десять поколений потомком Ивана Гавриловича по одной линии оказался Пушкин, а по другой — Юрий Петрович Лермонтов, отец Михаила Юрьевича. Так что Пушкин приходился Лермонтову дядей в той же десятой степени. О столь отдаленном родстве оба поэта могли и не подозревать. Но Лермонтов не мог не знать того, что его прапрадед Иван Герасимович Боборыкин был женат на Евдокии Федоровне Пушкиной, дочери казненного в 1697 году за участие в заговоре против Петра I окольничего Федора Матвеевича Пушкина. Их дочь Анна Ивановна Боборыкина вышла замуж за Юрия Петровича Лермонтова, прадеда поэта, в честь которого был назван его отец. В пушкинском стихотворении «Моя родословная», наделавшем столько шума в свете, как раз и поминается этот «казненный» Пушкин, предок Лермонтова. Наталья Николаевна, приходившаяся праправнучкой Федору Матвеевичу Пушкину, доводилась, следовательно, пятиюродной сестрой Лермонтову.