Народная монархия - Иван Лукьянович Солоневич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Швеция была разгромлена. Маркс, который, как и все прочие, считал Петра «действительно великим человеком», только в одном месте проговорился о факторах разгрома Швеции: «Карл X II сделал попытку проникнуть в Россию, внутрь России, и этим погубил Швецию и показал всем неуязвимость России».
В словах Маркса есть некоторое преувеличение: всем Карл этого не показал, после Карла лез Наполеон, лезли немцы. Но Маркс верно отметил неуязвимость России – как таковой – вне зависимости от правительства, от вождя, от полководца. Напомню еще раз:
В эпоху Смутного времени – безо всякого правительства вообще – Россия справилась с поляками, шведами и с собственными ворами. Это заняло, в среднем, лет шесть. При очень плохом правительстве Сталина – Россия справилась с немцами в четыре года. При совсем приличном (по тем временам) правительстве Александра I Россия справилась в полгода со всей Европой, над которой командовал не сумасбродный мальчишка и не «скандинавский бродяга», а один, действительно, из крупнейших военных гениев мира. Петру для войны, которую начал 18-летний мальчишка, в которой Россия превосходила Швецию военным потенциалом приблизительно в десять раз, – понадобился 21 год.
Попробуем это историческое соображение формулировать в виде уравнений:
Смутное время: Россия + ноль правительства = 6 лет
Шведы: Россия + Петр = 21 год
Наполеон: Россия + Александр = 1/2 года
Гитлер: Россия + Сталин = 4 года
Во всех четырех случаях – разгром. Сильнейшим нашествием было, конечно, наполеоновское. И в это время Россия имела правительство никак не гениальное, но и не глупое. И срок в шесть месяцев надо бы считать нормальным сроком. В Смутное время вопрос затянулся благодаря революции, а в остальных двух случаях – благодаря бездарности правительств, которые, в смысле обороны страны, можно было бы считать отрицательной величиной, со знаком минус.
Шведскую войну поставил на очередь не Петр и не он ее выиграл. Выиграл Шереметьев с его дворянскими полками, выиграл Келин с его вооруженными обывателями – выиграли, наконец, те факторы, которые в истории России выигрывали всегда: пространства, время и масса. На этих трех факторах умный старик Кутузов, который, все-таки, не был Суворовым, разыграл Наполеона, как по расписанию, – Суворов, вероятно, разгромил бы Наполеона уже под Смоленском, если не под Вильной. Но при Кутузове – это была вся Европа и был Наполеон, а не Швеция и не Карл. Да и Северная война кончилась уже без Карла. Он погиб в Норвегии, на престоле оказалась его сестра, сестру взяла в оборот шведская аристократия, и Швеция поплыла по польско-шляхетскому руслу – по руслу полного внутреннего разложения. Преемники Петра распоряжались в Стокгольме, как у себя дома. Ни моральные, ни материальные ресурсы Швеции не были достаточны для войны с Россией вообще, а тем более для войны завоевательной. Россия разбила Швецию не благодаря Петру, а несмотря на Петра, разбила, в частности, та старомосковская конница, которую Петр, слава Богу, не успел, в помощь Швеции, разгромить сам. Но историки забыли Шереметьева и Келина и тех неизвестных «вооруженных обывателей», всех тех людей, которым Петр только портил все, что только технически можно было портить. И русская официальная история, и досоветская, и советская ставят Петра наряду с Суворовым, – с человеком, который, командуя войсками в 93 сражениях, выиграл ровно девяносто три.
Я привожу здесь совершенно элементарные, достаточно общеизвестные факты. Не надо открывать никаких новых Америк и раскапывать новые источники: полководческая деятельность Петра, с его Нарвами, Азовами, Прутом и даже Полтавой, – совершенно очевидна для всякого человека, которого не успели загипнотизировать великая историческая фальшивка о военном гении Петра. Очень возможно, что именно великим перепугом августа 1689 года можно объяснить в биографии и деяниях Петра очень многое. Не был ли и сам Санкт-Петербург в некоторой степени реакцией против Московского перепуга? Подальше от стрелецких мест, подальше от Кремля, подальше от России – в свой болотный парадиз, где Преображенский приказ был вполне достаточной гарантией против русского народа.
Военная реформа
От полководческой фальшивки очень недалеко ушла и другая фальшивка – петровская военная реформа. Напомню основные факты: реорганизация армии – то есть переход от системы милиционной к системе регулярной – была начата еще Грозным. Этот переход диктовался всем международным положением Москвы. Нынешняя стратегия утверждает категорически, что милиционные армии, в высокой степени пригодные для оборонительных войн, оказываются весьма малоприспособленными для наступательных. Москва, закончив свои непосредственно оборонительные операции, стояла накануне перехода к наступательным – против Польши, Ливонии, Швеции и Турции. Московскую армию необходимо было реорганизовать. И вовсе не потому, что она была вообще плоха, а потому, что перед ней история поставила иные задачи.
На путь этой реорганизации стал уже Грозный. За несколько лет до воцарения Петра, в 1681 году, из 164 тысяч московской армии – 89 тысяч, т. е. больше половины, были переведены на иноземный строй, т. е. были превращены в регулярную постоянную армию. Как видите, «реформа» проводилась и без Петра. При Петре она была, во-первых, снижена и, во-вторых, искалечена. В первом Азовском походе тысяч на полтораста наших войск, войска иноземного строя составляли только десять процентов – около 14 тысяч. К концу петровского царствования регулярная армия составляла уже около двух третей всех вооруженных сил страны, но это было прежде всего совершенно автоматическим результатом Северной войны, когда в течение больше чем двадцати лет солдат не выходил из строя и когда милиционная армия совершенно автоматически превращалась в постоянную.
К концу Северной войны Петр придумал план расквартирования армии по стране и содержания ее непосредственно за счет местного населения. Для этого надо было это население учесть. Было предписано «взять сказки», т. е. произвести всенародную перепись. Указ о переписи был изложен «обычным торопливым и небрежным лаконизмом законодательного языка Петра» (Ключевский). «Столь же неясно указ предписывал порядок своего исполнения, стращая исполнителей конфискацией, жестоким государевым гневом, разорением и даже смертной казнью – обычными украшениями законодательства Петра» (Ключевский). «Было предписано заковать в железо работников переписи и держать в кандалах губернаторов. Пороли нещадно, вешали», но «Преобразователь так и не дождался конца предпринятого им дела: ревизоры (ревизоры переписи. – И.С.) не вернулись и к 28 января 1725 г., когда он закрыл глаза».
