Алхимические хроники (части 1-3) - Лана Туулли

— Фуу… — возмутилась госпожа Лейла, когда мэтр Лаенс продемонстрировал извлеченный из Гринча больной зуб и принялся объяснять всем присутствующим происхождение и варианты зубных проблем, — какая гадость!

— На вашем месте, любезнейшая сударыня, я бы этот зуб поместила на какой-нибудь стенд, а еще лучше — заказала памятную табличку: «Здесь, в Библиотеке Университета королевства Кавладор, в третий день месяца Паруса, в присутствии студентов и преподавателей, кулаками его королевского высочества принца Роскара был извлечен больной зуб ночного сторожа»… Как звучит! Поэма! Песня!

— Его — кого? — изумилась директриса. — Принца Роскара? Вот это и есть наш принц? Тот самый, младший брат короля Гудерана Десятого? Вы уверены?

— Тот самый, с чьим профилем Министерство Золота выпускало памятные серебряные монеты в позапрошлом году, — Мэтресса Далия изобразила нечто глубокомысленное и утвердительное, — Вы что, плату за террор читателей в Библиотеке в золотых получаете? Или тратите жалованье так быстро, что рассмотреть не успеваете? Что ж вы так невнимательны, госпожа Лейла? Страна должна знать своих героев! А библиотекарши тем более…

Известие о присутствии особы королевских кровей окончательно деморализовала госпожу Лейлу. Та подхватила с ближайшего стола стопку альманахов и твердой уверенной поступью отправилась изъявлять свое нижайшее почтение брату правящего монарха.

— В наш Университет заглядывал его высочество? — изумился внимательно слушавший доклад Далии господин ректор.

— Да, и мне выпала честь сотрудничать с этим прославленным героем современности, организовывая излечение нашего библиотечного сторожа.

— Излечение? — нахмурилась мэтресса Долли. — Гринч же с тех пор в запой ушел…

Господин ректор эту реплику проигнорировал, поднялся и торжественно объявил:

— Думаю, мы все должны поблагодарить мэтрессу Далию!

— За что? — нахмурилась теперь уже госпожа Гиранди.

— За то, что у его высочества принца Роскара наверняка остались приятные воспоминания о нашем Университете! Кстати, почему я не помню день визита принца Роскара?

Мэтры, мэтрессы и госпожа Гиранди сначала переглянулись между собой (Люмус перемигнулся с выползшим из стены призраком), потом все дружно повернулись к Далии.

— Понимаете, мэтр Григо, его высочество заходил к нам незадолго до того, как взорвалась ваша лаборатория…

— Да-да, помню! — оживился господин ректор. — Мне рассказывали… Кажется, наша драгоценная мэтресса Далия отличилась и при организации спасательных работ после взрыва, не так ли?

Мэтресса Далия уставилась в свой блокнот, делая вид, что припоминает подробности. Стоит ли и это деяние отнести в рубрику «труды на благо»? Судя по тому, что господин ректор счастлив быть живым, наверное, да…

— Вы прекрасно справились с Гринчем, мэтресса, — между тем продолжил господин ректор. — Но все-таки, мне интересно знать, когда будут отремонтированы университетские часы? Судя по экспертизе, проведенной мэтром Рупем, имел место износ металла — и господа из Министерства Спокойствия под этим предлогом категорически отказались оплачивать ремонтные работы. Дескать, не их специалиста вина. Может быть, проведем повторную экспертизу? Я знаю замечательного эксперта по анализу механических неполадок в Триверне…

— Кхм… господин ректор, — отважилась возразить мэтресса Далия. — Понимаете, в чем дело: теперь, после мэтра Рупя, нам нельзя приглашать экспертов-гномов. Они ведь обязательно найдут доказательства, что Рупь не прав! Наш коллега будет очень расстроен подобным вердиктом.

— Рупь — прекрасный человек, — проснулся и подал голос мэтр Люмус, — всегда наливает!

— Да, да! — поддержал коллегу мэтр Диаз, — Прекрасная женщина, просто прекрасная!

Мэтру Диазу вот уже пятнадцатый год все лекари столицы рекомендовали носить сильнейшие очки — от чего господин заведующий кафедрой эльфийской литературы планомерно отказывался, ибо считал, что конструкция из двух толстенных линз и черной железной оправы портит его бесподобную внешность (на счет своей внешности мэтр ошибался, сделать ее еще хуже не сподобились бы и боги). Диаз передвигался по Университету большей частью на ощупь, читал с помощью ассистенток, обладал чудовищной памятью — что позволяло ему великолепно справляться с профессиональными обязанностями. Более того, можно утверждать, что благодаря плохому зрению мэтр Диаз жил счастливую жизнь — например, его никогда не волновало, когда студенты спали или отсутствовали на его лекциях, потому как к аудиториям мэтр принципиально не присматривался.

По слухам, однажды мэтр Диаз прочитал блестящую лекцию о символике смерти в эльфийской поэзии, по ошибке попав в морг, к группе первокурсников-медиков. Студенты испытали тяжкий культурный шок.

Так что тот факт, что мэтр Диаз считает мэтра Рупя, да и прочих мэтров, с которыми не имел близких научных контактов, женщиной, уже давно никого не смущал. И что завкафедрой эльфийской литературы всех считает красавцами — тоже. Эльфийское восприятие мира, знаете ли, что поделать…

— Я взяла на себя смелость, — между тем продолжила мэтресса Далия, — собрать еще кое-какие документы. Вот справка от составителей Большого Кавладорского Словаря о значении слов «поломка», «механизм» и «случайность»…

— Интересно, интересно, — проворчал мэтр Григо, принимая документы. — Госпожа Гиранди, приобщите к протоколу… Вот ведь хитрецы!

— Кто, мэтр Григо? — забеспокоилась мэтресса Долли.

— Да составители эти! Мне они который год втюхивают, что дальше слов «абак», «абзац» и «абстракция» у них ничего не готово, а здесь, смотрите-ка! Расстарались! Наверное, на работу хотят приходить вовремя.

Мэтры и мэтрессы оценили шутку начальства и вежливо засмеялись. Далия подумала о том, что мэтр Григо еще не знает, как, оказывается, подстегивает работоспособность желание словаресозидателей получить бесплатный обед в «Алой розе».

— Вот…э-э… как бы это назвать? Служебная записка с пояснением относительно причинно-следственных связей мироздания и влияния эсхатологических функционально-сукцессивных процессов на жизнедеятельность макроэргического пространства реальности Вселенной, с указанием преломления основных указанных категорий относительно Часовой башни Университета и ее содержимого.

— Кто… — прохрипел раздавленный научностью происходящего мэтр Григо. Откашлялся и повторил громче: — Кто вам такое наформулировал?

— Мэтр Цюцевв.

— А, наш почетный доктор философии… А он был… э-э… вменяем?

— В смысле, — уточнила Далия, — была ли его голова обернута мокрым полотенцем, кутался ли он в фносскую тогу, держал ли ноги в тазике с холодной водой, в которой плавают кусочки льда, и не следил ли за полетом стрекозы, привязанной длинной ниткой к его правому уху?

— Да.

— Было и полотенце, и тога, и тазик. Стрекоза как раз при моем появлении сорвалась, улетела, и мэтр Цюцевв принялся насыпать песочек на блюдечко.

— Значит, философ был вменяем, и служебную записку приобщаем к протоколу, — принял решение господин ректор.

— А зачем… — рискнула подать голос госпожа Гиранди. — Зачем мэтр Цюцевв насыпал песочек на блюдечко?

— Одно из двух, — пожала плечами Далия, — или пытался вырастить горы-бонсай — я читала в одном зарубежном научном журнале, есть такой последний писк философской моды, либо мэтр подобным образом хотел приманить кошку.

— Зачем Цюцевву кошка?

— Забавно, что вы не спрашиваете, зачем ему горы-бонсай! Сама не знаю. Надо будет уточнить.

— Уточните, мэтресса, — подвел итог разговору на посторонние темы господин ректор. — Потом доложите. Я вижу, у вас еще какие-то документы, мэтресса Далия? Наверное, те самые, которые вы собирали последние десять дней?

— Вот… — Далия немного смутилась. — Мэтр Рупь выдвинул идею, что износ металла спровоцирован жизнедеятельностью всяких животных. И я, после того, как… м-мм… пришла в себя после операции спасения Гринча и взрыва вашей лаборатории, решила побеседовать с мэтрессой Аббе…

— Слышал, слышал, а как же! — проговорил господин ректор. В его голосе звучало искреннее расположение, и даже, может быть, восхищение мэтрессой: — Мэтресса Аббе рассказывала, что вы очень отличились во время полевой экскурсии, которую она устраивала для первокурсников. Кого-то там поймали…

Далия зарделась от неожиданной похвалы, и мысленно порадовалась, что господин ректор знаком только с официальным и очень кратким докладом о случившемся, потому как ловить пришлось многих…