Жданов - Алексей Волынец

При этом сам Маннергейм, не желая быть причастным к процессам над виновниками войны даже просто в качестве высшего официального лица, попытался уйти в отставку с поста президента. Но Жданов прозрачно намекнул, что, по мнению Москвы, маршал должен оставаться на занимаемом посту до конца процесса. В ноябре 1945 года Маннергейм, опасаясь привлечения к суду или иного втягивания в процесс, собрался выехать в Португалию (на Пиренейском полуострове сохранились единственные в Европе после 1945 года правые диктатуры), мотивируя поездку необходимостью лечения. Но для такой поездки требовалась неофициальная санкция главы контрольной комиссии.

Жданов отвечал, что маршал, как лидер суверенного государства, может ехать куда угодно, но лично он, Жданов, посоветовал бы президенту лечиться в Крыму… Маннергейм намёк понял и загранпоездку отменил. Он смог покинуть страну только после личного разрешения Сталина.

Параллельно с процессом над виновниками войны шло следствие по делу о «подпольщиках» из финского Генштаба. Под давлением СККФ, с участием сторонников коммунистов и офицеров из комиссии Жданова, МВД Финляндии выявит 1311 тайных складов оружия и допросит более шести тысяч человек. Свыше тысячи финских военных будут задержаны, а 128 высших офицеров окажутся в предварительном заключении под следствием — среди них шесть генералов и 19 полковников финской армии.

Приговор по делу Рюти и компании ожидался уже в самом начале первого послевоенного года. Но 29 декабря 1945 года Андрея Жданова решением политбюро экстренно вызвали в Москву — в связи с болезнью Сталина и непростой обстановкой на самых верхах кремлёвской власти.

Часть четвёртая.

«ЖДАНОВЩИНА»

Глава 26.

НА ВЕРШИНЕ

С января 1945 года решением политбюро, в связи с необходимостью сосредоточить усилия на работе в ЦК ВКП(б) и Союзной контрольной комиссии в Финляндии (СККФ), Жданов оставил пост первого секретаря Ленинградского горкома и обкома, который занимал десять лет. Новым первым лицом Ленинграда 17 января 1945 года был избран ближайший ждановский помощник в предвоенные годы и блокаду Алексей Кузнецов.

До декабря 1945 года Жданов регулярно бывал в Москве, но большую часть времени проводил в Хельсинки. Там он встретил весть о победе — телеграмму о капитуляции Германии на узле связи СККФ в отеле «Торни» принял радист Михаил Нейштад, всю блокаду обеспечивавший связь Жданова со Сталиным, за исключением нескольких самых тяжёлых месяцев на Невском пятачке, куда радистов Смольного в декабре 1941 года направили для обеспечения связи с плацдармом…

24 мая 1945 года Жданов присутствовал на знаменитом приёме в Кремле, где Сталин поднял тост «за здоровье русского народа». По одной из версий (не подтверждённой, правда, стенографической записью), Сталин провозгласил тост и за здоровье Жданова, как «организатора обороны Ленинграда». Наш герой подошёл к Верховному главнокомандующему, чокнулся с ним и поблагодарил{486}.

Сразу же после завершения Второй мировой войны, 4 сентября 1945 года, советское руководство вернулось к довоенным структурам власти, упразднив Госкомитет обороны и официально передав все его дела Совету народных комиссаров. Неформальная верховная власть внутри страны в этот период сосредоточивалась в руках так называемой «пятёрки» — группы членов политбюро, ставших наиболее близкими Сталину в годы войны. Помимо самого вождя в «пятёрку» входили Маленков, Молотов, Берия и Микоян.

В конце 1945 года у Сталина произошёл довольно резкий конфликт с Вячеславом Молотовым, неизменным руководителем советской внешней политики на протяжении всех военных лет. Одним из итогов этих закулисных событий и стало решение политбюро от 29 декабря 1945 года о возвращении Жданова в Москву и фактическом расширении «пятёрки» до «шестёрки». Формально это выглядело так — по инициативе Сталина было принято решение об организации комиссии по внешним делам при политбюро, куда вождь вписал прежнюю руководящую «пятёрку», а также Жданова. Но фактически такая узкая комиссия руководила не только внешней политикой, но и всей жизнью СССР.

Впрочем, возвращение Жданова было связано не только со сложным балансом сил и влияний на вершине советского Олимпа. После завершения 26 декабря 1945 года московского совещания министров иностранных дел стран-победительниц — СССР, США и Великобритании — начался новый, послевоенный период. Он ещё не привёл к открытому противостоянию бывших союзников, но уже ставил перед страной новые, сложнейшие задачи и проблемы, как внутренние, так и внешние.

Долгая военная блокада города на Неве несколько отдалила Жданова от неформального центра реальной власти. Он мог бывать в Кремле и у Сталина только редкими наездами (точнее — прилётами). Естественно, его влияние на дела в Центре стало уступать влиянию Маленкова или Берии. Но всё это время Жданов фактически был единственным из высших военных и политических руководителей СССР, кто тянул свой отдельный огромный участок работы почти автономно от Сталина. Жданов был реальным соратником, способным самостоятельно понимать и решать общие задачи. Годы войны не только сохранили, но, похоже, укрепили доверительное отношение Сталина к нему.

Ждановское «путешествие из Петербурга в Москву» было стремительным. Через сутки после решения политбюро от 29 декабря 1945 года, в 00 часов 15 минут 31 декабря Андрей Жданов появился в кремлёвском кабинете Сталина.

Это событие породило целый букет последствий. Заметно сдал в аппаратном весе Молотов, из влиятельнейшего соратника Сталина он превращался в «обычного» главу внешнеполитического ведомства; Берия уходил с поста наркома внутренних дел, чтобы сосредоточиться на важнейшем атомном проекте, — пусть и временно, но его влияние неизбежно снижалось. Было начато расследование в Наркомате авиационной промышленности, которое отозвалось существенными неприятностями для Маленкова, куратора авиапрома в годы войны. Специализировавшийся на внешней торговле и снабжении Микоян, будучи самым младшим по рангу членом прежней «пятёрки», не мог тягаться в аппаратном влиянии ни с вышеназванными товарищами, ни со Ждановым.

Кстати, наш герой, не будучи причастным лично к атомному проекту, присутствовал на первой встрече Сталина с Курчатовым 25 января 1946 года. «Отец» советской атомной бомбы начинал свою научную деятельность и провёл первые опыты в области ядерной физики именно в Ленинграде.

В самом начале 1946 года Жданову пришлось заняться выборами в Верховный Совет СССР. Война отодвинула сроки перевыборов образованного ещё в 1938 году советского парламента. И первые послевоенные выборы должны были стать общенародным «вотумом доверия» сталинскому руководству. Проводились они с соблюдением всех демократических формальностей тех лет, с предвыборной агитацией и т. п. Шли по всей стране, включая вновь присоединённые территории и места дислокации советских войск за пределами СССР. Несмотря на безальтернативность сталинских кандидатов, власть подошла к выборной кампании более чем серьёзно. Сталин, Жданов, Маленков, другие высшие руководители СССР лично готовили программные речи и выступали перед избирателями. В этих выступлениях не только подчёркивались безусловные успехи советского государственного строительства, лучшим доказательством которых стала победа в мировой войне, но и впервые публично намечались задачи и цели СССР в новом послевоенном мире.