Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики - Майкл Муркок

Хлопая крыльями, пролетел орнитоптер — у него была своя разведывательная задача.

2910-й спросил:

— Куда идем? До ручья?

— Четверть мили по берегу, потом сворачиваем на запад, — отозвался в наушниках голос 2900-го с заметной ноткой сарказма, — если, конечно, ты не возражаешь.

Неожиданно вмешался голос лейтенанта Кайла:

— 2900-й! 2910-й в дозоре второй по старшинству и обязан быть в курсе ваших планов.

Но 2910-й сообразил — настоящий УЖОС никогда не задал бы подобного вопроса. Понял он и другое — об УЖОСах он знал куда больше, чем комроты. Неудивительно, ведь в отличие от Кайла 2910-й ел и спал с УЖОСами… и все же в этом было что-то не то. Похоже, он знал УЖОСов даже лучше Бреннера, если не говорить о собственно биомеханике.

Передовые разведчики сообщили, что подошли к еле-еле ползущему в оплывающих берегах болоту, которое они называли ручьем. В этот момент опять подключился Кайл и тем же спокойным голосом, каким делал замечание 2900-му, объявил:

— У нас «красная» ситуация. С севера атака, силами примерно до батальона. Дозору — срочное возвращение. Живо!

Пиноккио, затормозив правой гусеницей, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, отделение обежало его по часовой стрелке, сохраняя общую формацию. Кайл добавил:

— Что-то безоткатники никак их не накроют. Выхожу к ним — посмотрим, что там. На радиоконтакте остается мистер Бреннер.

— Мы уже возвращаемся, сэр, — ответил 2900-й. В следующее мгновение передовые разведчики упали, срезанные автоматными очередями, а джунгли превратились в грохочущий выстрелами ад.

Радар Пиноккио засек источник огня, отследив трассы, и его орудие выплюнуло 155-миллиметровый снаряд. Но тут же все кусты вокруг взорвались перекрестным огнем. Пули ударяли в турель Пиноккио и рикошетировали с омерзительным визгом — словно вскрикивали проклятые души. 2910-й увидел, как из ниоткуда вылетают, крутясь в воздухе, гранаты. Что-то с ужасающей силой ударило его в бедро. Прежде чем посмотреть на раненую ногу, он заставил себя сказать:

— 2909-й, я ранен — принимай отделение.

Теперь вокруг с воем падали и рвались мины — если 2909-й и подтвердил команду, 2910-й этого уже не слышал.

Осколок гранаты или мины вспорол мышцы ноги, разворотив бедро, но, очевидно, не задел артерию — кровь не била фонтаном, а просто текла, хотя и довольно обильно. 2910-й заставил себя развести пальцами края раны и заглянул в нее, чтобы убедиться, что в ране нет ни осколков, ни грязи. Рана глубокая, но кость цела… кажется.

Вжимаясь в землю изо всех сил, он вытащил нож, распорол штанину и перетянул ногу ремнем выше раны. В перевязочном пакете были марлевый тампон и лента пластыря; он наложил повязку и теперь лежал тихо, выставив свою М-19 и пытаясь определить место, куда полезнее всего было бы пустить заряд стрелок. Турель Пиноккио деловито выпускала одну пулеметную очередь за другой, вычищая подозрительные участки, — в остальном, казалось, бой прекратился.

В наушниках раздался голос 2900-го:

— Раненые есть? Я спрашиваю, есть раненые?

2910-му удалось выговорить:

— Я… 2910-й.

УЖОСы боль чувствуют. Но не так сильно, как люди. Далеко не так сильно. Поэтому он изо всех сил притворялся, что ему не очень больно. Внезапно ему пришло в голову, что теперь его спишут по ранению, а значит, не придется пользоваться письмом. И это его обрадовало.

— А мы уж думали, что ты накрылся, 2910-й. Рад, что обошлось.

И тут голос Бреннера перекрыл голос 2900-го. Представитель БСС был в панике.

— Нас окружили! Мы проигрываем бой — срочно роботанк сюда!..

Несмотря на боль, 2910-й разозлился. Только Бреннер называл Пиноккио просто «роботанк» — а когда упоминал его имя в документах, закавычивал его: роботанк «Пиноккио».

— Сейчас будем, сэр, — отозвался 2900-й. Оказывается, он уже стоял над 2910-м и наклонился, помогая ему подняться.

2910-й попытался найти глазами других УЖОСов.

— Потери большие? — спросил он.

— Четверо убиты, и один ранен — ты. — Наверно, ни один человек — ни один другой человек — не заметил бы боли в грубом голосе 2900-го. — Идти можешь?

— Даже встать не могу.

— Значит, поедешь на Пиноккио.

2900-й удивительно бережно поднял его на маленькое сиденье — «погонщик», то есть координировавший действия роботанка УЖОС, ехал тут, если скорость движения была слишком велика, чтобы просто бежать рядом. На шоссе, например.

Остатки отделения встали цепью впереди Пиноккио. 2910-й услышал, как 2900-й вызывает:

— Лагерь! Вызываю лагерь! Как у вас, сэр?

— Лейтенант Кайл убит, — ответил срывающийся голос Бреннера. — Только что прибежал 3003-й и сказал, что Кайл убит!

— Вы держитесь?

— Не знаю! — Было слышно, как Бреннер спрашивает, отвернувшись от микрофона: «Они держатся, 3003-й?»

— Воспользуйтесь перископом, сэр. Или «птичкой», если она еще не сбита.

Бреннер торопливо затарахтел:

— Я не знаю, держимся мы или нет. 3003-й был ранен, только что он умер. В любом случае он вряд ли знал… Вы должны торопиться! Скорее!

Это противоречило уставу — но 2910-й сдернул шлем, чтобы не слышать терпеливого ответа 2900-го. Теперь, когда не мешало бормотание Бреннера, он слышал далекие взрывы — несомненно, в лагере. Автоматные и пулеметные очереди сливались в почти неумолчный гул, на который накладывалось «у-у-у-бумм!» вражеских снарядов и ответный кашель минометов.

Затем джунгли расступились — перед ними открылся лагерь: среди травы и траншей то и дело вздымались фонтаны грязи. Отделение перешло на бег, а Пиноккио на ходу открыл огонь из пушки.

Они нас обвели, думал 2910-й. Нога болела, но как-то отдаленно; голова кружилась и стала странно легкой — словно он был орнитоптером, висящим в туманной мороси над своей же головой… Вместе с легкостью пришла странная ясность сознания.

Да, они нас обвели. Они заставили нас привыкнуть к небольшим коротким налетам, к разведкам боем — а когда мы наконец вывели Пиноккио из лагеря, они были готовы и ударили разом в двух местах: засада в джунглях и атака на лагерь…

Между прочим, он все еще сидит на броне, на открытом сиденье, и вот-вот окажется в самой гуще боя. Отряд уже подошел к минному полю, и УЖОСы впереди на бегу перестраивались в колонну по два, чтобы не оказаться за пределами безопасной полосы.

— Куда мы, Пиноккио? — спросил он и только тут сообразил, что так и не включил шлемофон. Щелкнул рычажком и повторил вопрос.

— Раненая боевая единица будет доставлена на командный пункт для оказания ей помощи сотрудником Биосинтетической Службы, — прогудел Пиноккио. Но 2910-й уже не слышал его. Впереди, казалось, разом протрубили пять десятков горнов, командуя новую атаку Врага.