Наемник Его Величества - Виталий Зыков

— Да я ж сказала — голем это. Батюшка леди Мелисандры любит всяких тварей создавать. Смастерит какого-нибудь страшилу, а потом возьмет и подарит. Но наш монстр лучший. Смирный, послушный, не спит и не гадит, есть к тому же не просит, отличный сторож, — пустилась в рассуждения говорливая служанка. — Одна беда, тупой ведь зверь, а побрякушки блестящие любит. Больше всего ему брошь моя приглянулась. Как надоест в своем гнезде сидеть или по дому бродить, так он приставать начинает: хнычет, ноет, покажи ему и покажи, а как получит свое, так по часу сидит, в лапищах украшение вертит да глазами лупает! — В завершение рассказа Оливия принесла эту самую брошь и показала гостье. Настю украшение не впечатлило — обычная, не самая дорогая поделка из серебра с красивым узором из мелких черных бриллиантов.

К концу обеда в сопровождении охранника Джека вернулась хозяйка дома. Лакриста с Оливией, или Ли, как та предложила себя называть, как раз встали из-за стола и направились было к лестнице, что вела в библиотеку.

— Приветствую мою халине, — внезапно присела в реверансе Ли, не ответив на какой-то вопрос Насти и повернувшись ко входу зал.

Лакриста Регнар обернулась и застыла каменным изваянием. В глубине души зародилось чувство страшной обиды на судьбу: ну почему кому-то все, а ей до обидного мало, почему?! Сказать, что незнакомая девушка, одетая в темно-зеленое облегающее платье, красива, это означало не сказать ничего. Даже ей, женщине, на ум лезли только затасканные до непристойности эпитеты: темные омуты глаз, губки-кораллы и прочие глупости. Леди Мелисандра, непонятная халине Балтусаим, просто была красива как богиня, и ничего с этим не поделаешь.

Дальнейшие события сжались для Лакристы в один плотный клубок — слишком уж много пришлось говорить, обсуждать и волноваться. Леди Мелисандра не служанка, и от ее решения зависит слишком многое, а вновь окунаться в слепую безысходность без надежды и цели равносильно прыжку в пропасть. Теперь рассказ Насти изобиловал деталями и был гораздо более прочувствованным.

— Джек еще в трактире заметил, что ты, дорогая Лакриста, была попросту не в себе. Впрочем, и немудрено, молодая красивая женщина, ожидающая ребенка, и сидит в таком месте, — выслушав гостью и теперь тепло улыбаясь, сказала Мелисандра. — А уж эта сделка с трактирщиком выглядит откровенно безумной. Вот он и решил пойти следом и помочь. Оставить тебя на улице — значит, просто дать пропасть в Бездне. Он воин, да и кровожаден немного, поэтому и потасовку ту воспринял с радостью.

Женщины сидели вдвоем на небольшой крытой веранде на крыше дома, пили травяной чай из фарфоровых чашек, словно давние подруги.

— Что касается твоего мужа, то я бы посоветовала подождать, подумать о будущем. Жрецы Феникса довольно консервативны и расторгают священные узы брака слишком неохотно. — Улыбка леди стала немного грустной. — Впрочем, ты и сама можешь изменить свое решение. Так что тебе нужно время все осмыслить… Хотя, ты знаешь, твой Вензор мне совершенно несимпатичен. Не только устроил травлю беременной жены, так еще и отпустил ее одну в неспокойный, мятежный город. Он или болван, или себялюбивый негодяй! Да, не встреть тебя Джек, валялась бы ты сейчас в придорожной канаве…

Похоже, Мелисандра могла еще долго обсуждать достоинства мужчины, так обращавшегося с женщиной, ждущей от него ребенка, но она сдержалась и непререкаемым тоном сказала:

— Будешь жить здесь, сколько потребуется. И не думай, мне ты будешь совсем не в тягость — в доме целых пять комнат пустует. Наоборот, общение с умной собеседницей только развеет мою скуку. Согласна? Учти, отказа не приму!

Говорила халине Балтусаим чуть насмешливо, без особенного напора, но простые слова обретали в ее устах силу приказа. Леди привыкла даже не командовать — повелевать.

Но в этот момент Лакриста вспомнила свои кошмары, прорвавшие тонкую ткань реальности и ворвавшиеся в мир. Она вспомнила про вампира и не смогла, а точнее, не захотела ничего утаить. Нельзя на помощь отвечать столь безжалостным равнодушием к судьбе благодетеля.

— Леди, есть еще кое-что… — Губы Насти задрожали, но она сдержалась и, вскинув голову, поведала о страшном секрете. — Меня преследует вампир. И он говорит, что родился едва ли не во время Войн Падения…

Непонятно почему, но Лакриста поверила Мелисандре, и это доверие заставило окончательно раскрыться. Она без утайки рассказала не только о вампире, но и о многочисленных покушениях, собственном иномирном происхождении и грязной торговле ее будущим ребенком. Измученная переживаниями, женщина замолчала, лишь когда закончилась ее непростая история, и тогда она, теребя подол платья, склонив голову, стала молча ждать приговора.

— Ну что ж, я сетовала на тоску и уныние, а здесь намечается настоящее приключение. И как такое можно пропустить?! — невозмутимо, с этакой небрежностью пиратской королевы сообщила халине Мелисандра. — Да и подлинным преступлением будет оставить тебя один на один с целым миром. Не бойся, отныне ты не одна! — по-мужски жестко закончила хозяйка Дома и добавила: — Только теперь ты подробно расскажешь о видениях Джеку. Ведь наша защита ляжет на его плечи, хоть ему и не привыкать к такой ноше.

Беглянка подняла лицо, боясь поверить своему счастью. Пусть опасность никуда не делась, но она нашла друзей, а когда ты не один, то и кошмар уже не кошмар!

Часть четвертая

ПЕРЕЛОМ

Что такое история? Это полотно, на котором люди пишут свои судьбы. Что такое судьба? Это Случай и Воля, ставшие на миг единым целым и изменившие реальность.

Надпись под барельефом великого полководца Сирьера Д'имиса, убитого у стен осажденного им города плененным мальчишкой-лазутчиком

ГЛАВА 31

Странно и даже страшновато вновь привыкать к собственному телу после ранения. Все время кажется, что вот сейчас подвернется нога и ты грохнешься только начавшими срастаться ребрами на камень. То вдруг в голове пробегает предательская мыслишка-воспоминание о головокружениях и выворачивающей наизнанку тошноте, и ты действительно начинаешь шарить рукой в поиске надежной опоры или искать взглядом темный угол, где можно безбоязненно опорожнить вот-вот взбунтующийся желудок. Мерзко ощущать себя в молодости немощным старцем и страшно при этом смотреть на затянутого бинтами друга, представляя себя на его месте.

Олег сидел рядом с кроватью Айрунга и угрюмо молчал. Спина болела просто немилосердно, и хотелось одного — лечь отдохнуть. Но Мастер-лекарь приказал лежать как можно меньше, чтобы сотворенные над пациентом заклинания быстрей сращивали кости и изгоняли яд остатков враждебной магии. В тонкости Олег влезать не стал, потому ограничился простым согласием. Если надо, значит, будем больше ходить, например, в гости к раненому Наставнику.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});