Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это не значит, что Бая перестанет произносить эти слова. Раз за разом. Столько, сколько потребуется. Столько, сколько потребуется, чтобы хотя бы иногда, хотя бы изредка лёд в неприступной усмешке глаз Врана трескался – и Бая хотя бы на несколько мгновений видела в нём то, что увидела совсем недавно.
– Хорошо, – говорит наконец Вран. – Допустим, мы мужественно приняли решение тех, кто когда-то сделал выбор покинуть Белые болота. Допустим, мы скорбим по Зиме, Нереву, Самбору, Горану и Зорану, но с лёгким сердцем отпускаем их в вечный лес, веря, что и он примет их выбор, – а он, возможно, и принял, иначе Солн бы непременно сообщил мне о пятерых моих незадачливых друзьях, застрявших по моей вине у входа в вечный лес под нечленораздельное, но весьма осуждающее клокотание их предков. Допустим, мы верим, что у них сейчас всё хорошо. Но у нас есть кое-кто, кому сейчас определённо не очень хорошо, – Травный, чья душа застряла у меня в груди. Я бы с радостью избавился от неё, я пытался, красавица – но что-то Травный не спешит её у меня забирать. Что мы будем делать с этим?
– С этим? – задумчиво спрашивает Бая. – Ну, я думаю, мы позволим Травному самому решать, что нам с этим делать. В вечном лесу. Куда предки так стараются тебя затащить. Ты никогда не думал, красавец, что они просто не могут вернуть душу Травного, пока ты здесь?
– О, – говорит Вран.
«О», – говорит его лицо.
Но это снова дурное, погружающее Врана совсем не туда, куда стоит, «о».
– Но это не значит, что я отпущу тебя туда прямо сейчас, – быстро добавляет Бая.
– Ну конечно, – хмыкает Вран. – И ты не сделаешь этого, потому что?..
«Потому что я не отпущу тебя от себя больше ни на шаг, – думает Бая. – Какой тебе вечный лес без меня? Ты не смог не превратить свою жизнь в бессмысленное и беспощадное издевательство над собой же. Нет, Вран с Белых болот, я уже отпустила тебя однажды – и я уже увидела, что из этого может выйти».
Но вслух Бая говорит:
– Потому что Травный – мудак.
Вран моргает.
– Прости, что ты…
– Потому что Травный – мудак, – невозмутимо повторяет Бая. – Я не умаляю его прежних заслуг, не забываю о той помощи, которую он оказал своему племени при жизни и продолжал оказывать всем племенам этого леса из леса вечного, но для меня Травный не сделал ничего хорошего. Он мог явиться во сне мне, а не моей матери, мог рассказать мне, чего хочет и за что он вместе с Хозяином мучает тебя всё это время, – но вместо этого он предпочёл пугать твоим именем русалок и болибошек и требовать расплаты от того, кто, как он уже мог понять за столько лет, совсем не был готов ни за что платить. Мой дядя не просто так остался рядом с тобой, Вран – думаю, что если бы мой дядя был согласен с тем, что тебя стоит лишить жизни сразу же и отправить на суд предков сейчас или двенадцать лет назад, он бы не стал им мешать. Но мой дядя всё-таки прожил на миг своей смерти дольше, чем я сейчас, – и мой дядя наверняка понимал, что это не лучший выход. Я возьму тебя за руку, Вран с Белых болот, когда придёт наш час, и проведу в вечный лес – как и обещала. Я возьму тебя за руку и подведу к Травному, возьму за руку и не отпущу её, пока мы не вернём Травному его душу там, где мы будем способны на это, – но ни один Травный, ни один предок, ни один Хозяин не сможет приказать мне отпустить тебя туда одного сейчас. Предки подождут – я ещё не готова лишать своё племя главы и оставлять брата здесь одного. И я уж точно не готова заставлять тебя ждать себя у вечного леса в обществе тех, кому ты не очень-то нравишься. Тебе не особенно рады и здесь, Вран, несмотря на то что ты здесь по моей воле – с чего ты взял, что тебе будет легче среди моих предков? Давай начнём с малого.
– Пожалуй, мне стоило прийти в твоё племя сейчас, – вдруг говорит Вран.
Наверное, слова Баи всё же как-то действуют на него – наверное, если Вран, никогда не страдавший от неразговорчивости Вран, почти всегда отвечает на её речи одним предложением, Бае всё же удаётся затронуть что-то в его душе.
– И что бы это значило? – спрашивает Бая.
– Ты прекрасная глава своего племени, Бая, – отвечает Вран. – Если бы Лесьяра сказала мне хотя бы часть того, что говоришь мне…
Бая смеётся.
Бая не выдерживает. Бае просто смешно. Как Врану порой приходят в голову такие мысли? Это же просто невозможно.
– Что? – озадаченно спрашивает Вран. – Что такое?..
– Ты так ничего и не понял, Вран, – улыбается Бая. – Это не слова главы племени. Это слова той, кто любит тебя.
– Вот как, – негромко говорит Вран.
Бая не ждёт от него ответных слов. Бая знает, что он пока к ним не готов.
Но в его взгляде вновь появляется то пронзительное выражение – и в общем-то, больше Бае не нужно ничего.
– У нас нет на это времени, – вдруг слышит Бая голос Сивера сзади и сверху.
Сивер сидит на корточках перед оконцем, заглядывая внутрь. Почему-то он не смотрит на Врана со своей обычной враждебностью или мрачностью – почему-то он вообще не смотрит на Врана. Только на Баю.
И его светло-голубые глаза говорят Бае: всё… не очень хорошо.
И Бая даже догадывается, что именно.
– Да, мы уже закончили, – отвечает Бая, поднимаясь. – Отдыхай, Вран. Сивер, запри за мной дверь.
– Отдыхать? – медленно повторяет за ней Вран. – Запирать
