Илиада. Одиссея - Гомер

Там киммериян печальная область, покрытая вечно

15 Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет

Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль

Он покидает, всходя на звездами обильное небо,

С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;

Ночь безотрадная там искони окружает живущих.

20 Судно, прибыв, на песок мы встащили; барана и овцу

Взяли с собой и пошли по течению вод Океана

Берегом к месту, которое мне указала Цирцея.

Дав Перимеду держать с Еврилохом зверей, обреченных

В жертву, я меч обнажил медноострый и, им ископавши

25 Яму глубокую, в локоть один шириной и длиною,

Три совершил возлияния мертвым, мной призванным вместе:

Первое смесью медвяной, второе вином благовонным,

Третье водой и, мукою ячменного все пересыпав,

Дал обещанье безжизненно веющим теням усопших:

30 В дом возвратяся, корову, тельцов не имевшую, в жертву

Им принести и в зажженный костер драгоценностей много

Бросить; Тиресия ж более прочих уважить, особо

Черного, лучшего в стаде барана ему посвятивши.

Дав обещанье такое и сделав воззвание к мертвым,

35 Сам я барана и овцу над ямой глубокой зарезал;

Черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою

Души усопших, из темныя бездны Эреба поднявшись:

Души невест, малоопытных юношей, опытных старцев,

Дев молодых, о утрате недолгия жизни скорбящих,

40 Бранных мужей, медноострым копьем пораженных смертельно

В битве и брони, обрызганной кровью, еще не сложивших.

Все они, вылетев вместе бесчисленным роем из ямы,

Подняли крик несказанный; был схвачен я ужасом бледным.

Кликнув товарищей, им повелел я с овцы и с барана,

45 Острой зарезанных медью, лежавших в крови перед нами,

Кожу содрать и, огню их предавши, призвать громогласно

Грозного бога Аида и страшную с ним Персефону.

Сам же я меч обнажил изощренный и с ним перед ямой

Сел, чтоб мешать приближаться безжизненным теням усопших

50 К крови, пока мне ответа не даст вопрошенный Тиресий.

Прежде других предо мною явилась душа Ельпенора;

Бедный, еще не зарытый, лежал на земле путеносной.

Не был он нами оплакан; ему не свершив погребенья,

В доме Цирцеи его мы оставили: в путь мы спешили.

55 Слезы я пролил, увидя его; состраданье мне душу проникло.

Голос возвысив, я мертвому бросил крылатое слово:

«Скоро же, друг Ельпенор, очутился ты в царстве Аида!

Пеший проворнее был ты, чем мы в корабле быстроходном».

Так я сказал; простонавши печально, мне так отвечал он:

60 «О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей многославный,

Демоном злым погублен я и силой вина несказанной;

Крепко на кровле заснув, я забыл, что назад надлежало

Прежде пойти, чтоб по лестнице с кровли высокой спуститься;

Бросясь вперед, я упал и, затылком ударившись оземь,

65 Кость изломал позвоночную; в область Аида мгновенно

Дух отлетел мой. Тебя же любовью к отсутственным милым,

Верной женою, отцом, воспитавшим тебя, и цветущим

Сыном, тобой во младенческих летах оставленным дома,

Ныне молю (мне известно, что, область Аида покинув,

70 Ты в корабле возвратишься на остров Цирцеи) – о! вспомни,

Вспомни тогда обо мне, Одиссей благородный, чтоб не был

Там не оплаканный я и безгробный оставлен, чтоб гнева

Мстящих богов на себя не навлек ты моею бедою.

Бросивши труп мой со всеми моими доспехами в пламень,

75 Холм гробовой надо мною насыпьте близ моря седого;

В памятный знак же о гибели мужа для поздних потомков

В землю на холме моем то весло водрузите, которым

Некогда в жизни, ваш верный товарищ, я волны тревожил».

Так говорил Ельпенор, и, ему отвечая, сказал я:

80 «Все, злополучный, как требуешь, мною исполнено будет».

Так мы, печально беседуя, друг подле друга сидели,

Я, отгоняющий тени от крови мечом обнаженным,

Он, говорящий со мною, товарища прежнего призрак.

Вдруг подошло, я увидел, ко мне привиденье умершей

85 Матери милой моей Антиклеи, рожденной великим

Автоликоном, – ее меж живыми оставил я дома,

В Трою отплыв. Я заплакал, печаль мне проникнула душу;

Но и ее, сколь ни тяжко то было душе, не пустил я

К крови: мне не дал ответа еще прорицатель Тиресий.

90 Скоро предстал предо мной и Тиресия фивского образ;

Был он с жезлом золотым, и меня он узнал и сказал мне:

«Что, Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

Что, злополучный, тебя побудило, покинув пределы

Светлого дня, подойти к безотрадной обители мертвых?

95 Но отслонися от ямы и к крови мечом не препятствуй

Мне подойти, чтоб, напившися, мог я по правде пророчить».

Так он сказал; отслоняся от ямы, я меч среброгвоздный

Вдвинул в ножны; а Тиресий, напившися черныя крови,

Слово ко мне обратил и сказал мне, по правде пророча:

100 «Царь Одиссей, возвращения сладкого в дом свой ты жаждешь.

Бог раздраженный его затруднит несказанно, понеже

Гонит тебя колебатель земли Посейдон; ты жестоко

Душу разгневал его ослеплением милого сына.

Но, и ему вопреки, и беды повстречав, ты достигнуть

105 Можешь отечества, если себя обуздаешь и буйных

Спутников; с ними ты к острову знойной Тринакрии, бездну

Темно-лазурного моря измерив, корабль приведешь свой;

Тучных быков и волнистых баранов пасет там издавна

Гелиос светлый, который все видит, все слышит, все знает.

110 Будешь в Итаке, хотя и великие бедствия встретишь,

Если воздержишься руку поднять на стада Гелиоса;

Если же руку подымешь на них, то пророчу погибель

Всем вам: тебе, кораблю и сопутникам;261 сам ты избегнешь

Смерти, но бедственно в дом возвратишься, товарищей в море

115 Всех потеряв, на чужом корабле, и не радость там встретишь:

Буйных людей там найдешь ты, твое достоянье губящих,

Мучащих дерзким своим сватовством Пенелопу, дарами

Брачными ей докучая; ты им отомстишь. Но когда ты,

Праведно мстя, женихов, захвативших насильственно дом твой,

120 В нем умертвишь иль обманом, иль явною силой – покинув

Царский свой дом и весло корабельное взявши, отправься

Странствовать снова и странствуй, покуда людей не увидишь,

Моря не знающих, пищи своей никогда не солящих,

Также не зревших еще ни в волнах кораблей быстроходных,

125 Пурпурногрудых, ни весел, носящих, как мощные крылья,

Их по морям, – от меня же узнай несомнительный признак:

Если дорогой ты путника встретишь и путник тот спросит:

«Что за лопату несешь на блестящем плече, иноземец?» —

В землю весло водрузи – ты окончил свое роковое,

130 Долгое странствие. Мощному там Посейдону принесши

В жертву барана, быка и свиней оплодителя вепря,

В дом возвратись и великую дома сверши гекатомбу

Зевсу и прочим богам, беспредельного неба владыкам,

Всем по порядку. И смерть не застигнет тебя на туманном

135 Море; спокойно и медленно к ней подходя, ты кончину

Встретишь, украшенный старостью светлой, своим и народным

Счастьем богатый. И сбудется все, предреченное мною».

Так говорил мне Тиресий; ему отвечая, сказал я:

«Старец, пускай совершится, что мне предназначили боги.

140 Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:

Матери милой я вижу отшедшую душу; близ крови

Тихо сидит неподвижная тень и как будто не смеет

Сыну в лицо поглядеть и завесть разговор с ним. Скажи мне,

Старец, как сделать, чтоб мертвая сына живого узнала?»

145 Так я его вопросил, и, ответствуя, так мне сказал он:

«Легкое средство на это в немногих словах я открою:

Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови

Дашь ты, разумно с тобою начнет говорить; но безмолвно

Та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь»,

150 С сими словами обратно отшедши в обитель Аида,

Скрылась душа прорицателя, мне мой сказавшая жребий.

Я ж неподвижно остался на месте; но ждал я недолго;

К крови приблизилась мать, напилася и сына узнала.

С тяжким вздохом она мне крылатое бросила слово:

155 «Как же, мой сын, ты живой мог проникнуть в туманную область

Аида? Здесь все ужасает живущего; шумно бегут здесь

Страшные реки, потоки великие; здесь Океана

Воды глубокие льются; никто переплыть их не может

Сам; то одним кораблям крепкозданным возможно. Скажи же,

160 Прямо ль от Трои с своим кораблем и с своими людьми ты,

По морю долго скитавшися, прибыл сюда? Неужели

Все не видал ни Итаки, ни дома отцов, ни супруги?»