Против лома нет вампира. - Галина Гончарова

— Что значит — возможно!? — взвилась я. Нервы не выдержали. Надо запасаться валерьянкой. — Мы третий раз за ночь встречаемся здесь, мы творим то, что не под силу многим, если вообще не всем! А тот выброс энергии, который был между нами в прошлый раз!? Это нормально?!

Вампиру моя истерика была до известного места. Интересно, сколько он истерик видел за свою… смерть?

— Это ненормально. Даниэль прав в одном, кудряшка. То, что делаем мы с тобой — это почти невероятно. Такое встречается у одного вампира из тысячи, если не еще реже.

— И что это может означать?

— Тебе было бы приятно быть моим идеальным фамилиаром, кудряшка?

Теперь в зеленых глазах плясали странные искорки. Но я ответила, ни минуты не раздумывая и совершенно честно. Сейчас было не время и не место для словесной эквилибристики.

— Меня это пугает. Даниэль описал это так, что я почти лишаюсь своей индивидуальности и становлюсь вашим продолжением. Я не хочу. Мне и моя голова хороша.

— Ты ничего не лишаешься. Просто делишь свою сущность на двоих, как и мою личность.

— Учитывая, что вы немного старше меня, моя личность не котируется аль-пари.

— А тебе хотелось бы связаться с ровесником? Но ты не проживешь столько же, сколько и я, кудряшка. Люди очень хрупкие создания.

— Вампиры тоже уязвимы.

— Только когда на нас охотятся другие вампиры. Мы умеем защищаться от тех, кто нам угрожает.

Я обнаружила, что наш разговор свернул куда-то не в ту степь. Сейчас я начну говорить про того вампира, которого сама прикончила, Мечислав что-нибудь возразит, за ним не заржавеет. И в итоге я не получу ответа на свои вопросы. Нет, так дело не пойдет. Я тряхнула головой.

— Вы мне не ответили. Как вы можете объяснить то, что происходит между нами?!

— Двумя способами. Первый — ты становишься моим идеальным фамилиаром. Медленно, верно и печально. Хотя это скорее объяснение Даниэля. Он у нас романтик. Мечтает найти свою вторую половинку. А такое вряд ли возможно.

— А второй?

— Второй проще. Ты просто очень сильная и талантливая. Ты и сама не знаешь, насколько редок твой дар, кудряшка. Таких как ты — единицы. И среди вампиров о них просто легенды ходят.

— Это мне льстит.

— Это плохая лесть. Потому что мифы — не замена реальной информации. Ты не знаешь, как проявляется твой талант, но и я не знаю. Мои знания и умения ничтожны по сравнению с тем, что нам нужно. А если мы хотим выжить, нам предстоит действовать вместе. И потребуется долгая работа, чтобы хоть что-то знать наверняка.

— Будем надеяться, что нам не придется работать вместе, — от всей души вырвалось у меня.

— Тебе так хочется, чтобы я умер? Ты будешь тосковать по мне, кудряшка.

Вампир подловил меня на слове. И солгать ему теперь не получилось бы. Оставалось признаться. Но по-своему.

— Я не хочу, чтобы вы умирали, но я и не хочу общаться с вами. Для меня достаточно знать, что вы живы и здоровы… где-нибудь в районе северного полюса. Или южного. В общем, от меня подальше.

— И почему же, кудряшка?

Зеленые глаза казались удивленными. Я даже и не подумала скрывать свои мысли и чувства.

— Боюсь сойти с ума от неудовлетворенного желания.

— А ты поддайся ему, кудряшка, — наверное, таким голосом змей искушал Еву. И я ее очень хорошо понимала. На такой голос женщины ловятся лучше, чем караси на удочку. — Тебя никто не насилует и не принуждает. Но почему бы не уступить себе?

— Потому что я вас не люблю, — отрезала я. — Тем и все сказано.

В зеленых глазах плескалось удивление.

— И это для тебя так важно, кудряшка? Я тебе не верю. Прости. В моей жизни были тысячи и тысячи женщин. Кто-то любил меня, кто-то просто искал себе любовника. У них были свои мотивы, но все наши ночи были приятны для нас обоих. Я не клянусь любить тебя до гроба, пушистик, но то, что я тебе предлагаю, способно доставить не меньше удовольствия, чем самые страстные клятвы. Почему бы просто не согласиться? Или ты будешь уверять меня, что любишь нашего Даниэля? Любишь так, что будешь хранить ему верность до смерти?

Я ненадолго задумалась. Люблю? Или думаю, что люблю? Что тут скажешь? Любовь — это чертовски странное чувство. Но перепутать его с воспалением легких невозможно. Хотя симптомы и очень схожи.

— Я не могу сейчас ничего сказать про верность до смерти, но одно — точно, — наконец сформулировала я. — Я считаю, что Даниэль — и есть моя вторая половинка. То, что у нас с вами проходит через какие-то ритуалы, с ним сформировалось просто так — по желанию. Мы с ним чертовски близки, по-другому и не скажешь. Он видит меня без прикрас, а я люблю его со всеми слабостями и недостатками. К вам меня тянет. К нему я испытываю такую нежность, что сердце рвется. Если это и не любовь, то что-то очень на нее похожее.

— Но точно определить ты не можешь?

— А кто мог определить точно? Ромео и Джульетта? Тогда взрослели раньше. Я не могу сказать ничего точно, но может это и есть главное доказательство? Если настолько не уверен в себе, что боишься сглазить… и в то же время готов пойти на все, лишь бы любимый человек остался жив…

— Даниэль — вампир.

— Он больше человек, чем вы. И вообще, он — Художник. И это в нем главное.

— И ты хочешь, чтобы он остался жив?

Вопрос меня насторожил. Очень. И я ответила с максимальным цинизмом.

— Этого я хочу в любом случае. Если хотите — это обязательное условие нашего дальнейшего сотрудничества.

Мечислав приподнял одну бровь.

— Я тебя не понимаю, кудряшка.

— И что же вам непонятно?

— Даниэль по сути дела втянул тебя в неприятности, предложил тебя — мне, как выкуп за свою жизнь и свободу. И ты не злишься на него? Мне бы ты такого не простила. Ты вообще злопамятное существо, как мне кажется.

— Так не только кажется, — вынужденно согласилась я. — Очень злопамятное существо. И даже мстительное. И что дальше?

— Не желаешь объяснить мне причины своего добродушия? Мне казалось, подлость убивает любовь.

У меня на миг аж дыхание захватило. Сволочь! Что он себе позволяет!? Даниэль же тогда не знал меня… Он ничего не знал. Нельзя судить его за это, нельзя! Кто из нас не использует знакомых в своих целях? Я внутренне собралась. Ну погоди ж ты у меня!

— Только если вы пообещаете честно ответить мне на один вопрос.

— Обещаю, кудряшка.

— Честное вампирское?

— Честное вампирское.

Верилось с трудом, но я кивнула. Ладно, правду я тебе скажу. Но только половину и вперемешку с предположениями. И никак иначе. Гад!

— Дело в том, что Даниэль — художник от Бога. Хотя я в Бога и не верю. Он — своего рода гений. А гениям не место на полях сражений. Пусть даже таких полях, как здесь. Он должен творить. И прощаю я по большому счету, за все его выходки, не вампира, а его талант. Потому что считаю, что настоящий талант не видит мелочей вокруг себя. И тем более не обратит внимания на мои чувства. Может это не очень внятно, но лучше я объяснять не умею.