Первый король Шаннары - Терри Брукс

— Этой ночью я покину тебя, — произнес наконец старик.

Юноша кивнул, но ничего не сказал.

— Когда я снова понадоблюсь тебе, знай, что я здесь. — Он помолчал. — Надеюсь, что такое будет случаться время от времени. При необходимости приходи сюда.

Юноша неуверенно взглянул на него.

Заметив смущение в его глазах, Бреман вздохнул:

— Теперь я должен сказать тебе то, что никому не говорил, даже самому Ярлу Шаннаре. Сядь рядом и слушай.

Они уселись на расколотый камень — две одинокие фигуры на фоне звездопада. Старик немного помолчал, подбирая нужные слова, и морщины на его лице стали еще глубже.

— Ярл Шаннара не смог уничтожить Чародея-Владыку, — произнес он наконец. — Стоило ему лишь на мгновение дрогнуть, поддаться сомнениям, отступить перед лицом ложных обвинений, и Брона сумел спастись. Я знаю об этом. Ослабев от слишком частого обращения к магии настолько, что не смог идти дальше, я последовал за королем мысленно и таким образом стал свидетелем поединка. Я видел, как в последний момент он поддался сомнению и попытался использовать талисман как обычное оружие, забыв о моем предостережении, что полагаться можно лишь на силу его магии. Я видел темные тени, вылетевшие в тумане из-под одеяния Чародея-Владыки, упавшего на землю под ударами Меча, и понял, что это значит. Под действием магии Чародей-Владыка и Слуги Черепа покинули свои телесные оболочки, снова превратились в темных духов и скрылись, но они не были уничтожены.

Он покачал головой:

— Нет смысла говорить об этом королю. Это ничего не изменит. Ярл Шаннара был храбр и находчив. Он — победитель. Он преодолел свои сомнения и страх перед магией друидов и поразил ею самого могучего врага в истории Четырех Земель. Сумел сделать это в труднейших обстоятельствах и добился успеха во всем, что от него требовалось, если не считать одного промаха. Вполне достаточно и того, что он победил Чародея-Владыку, изгнал его за пределы Четырех Земель. Магия Меча Шаннары так сильно подорвала могущество мятежного друида, что пройдут века, прежде чем он сумеет возродиться. Этого времени хватит, чтобы подготовиться к новому противоборству с ним. Ярл Шаннара сделал все, что мог.

Старческие глаза впились в Алланона.

— Но ты должен знать о промахе короля эльфов, потому что именно тебе придется иметь дело с его последствиями. Брона жив, и однажды он вернется. Меня уже не будет здесь, чтобы противостоять ему. Ты займешь мое место, а если не ты, то кто-то другой, кого ты выберешь, как я выбрал тебя.

Повисла долгая пауза. Старик и юноша сидели, окутанные бархатистой тьмой, и смотрели друг на друга.

Бреман печально покачал головой.

— Если бы существовал иной выход, я бы выбрал его. — Ему было неловко говорить это, как будто, произнося эти слова, он пытался найти себе оправдание, но не мог. — Мне бы хотелось побыть с тобой еще, Алланон. Но я стар и чувствую, что слабею день ото дня. Я и так держался сколько мог. Сон друидов больше не помогает мне. Мне предстоит принять иную форму, если я хочу быть полезным тебе в предстоящей битве. Ты понимаешь, о чем я?

Юноша внимательно смотрел на него.

— Понимаю. — Он помолчал, и выражение его глаз переменилось. — Мне будет недоставать тебя, отец.

Старик кивнул. Юноша впервые назвал его так. Отец. Алланон сам принял такое решение, и оно казалось старику верным.

— Мне тоже будет тебя не хватать, — тихо ответил он.

Они еще долго говорили о том, чему суждено случиться, о прошлом, о грядущем, о неразрывной связи между ними, вспоминали о своей совместной жизни, повторяли свои клятвы и перечисляли самые важные правила на будущее.

Потом, когда ночь стала подходить к концу и уже близился рассвет, они спустились в долину. Воздух остыл, и над долиной повис туман, окутав ее мерцающим мраком и укрыв от серебристого света звезд. Их башмаки скользили по каменистой осыпи, а сердца стучали, наполненные тяжким предчувствием. Они спустились по склону, направляясь к озеру, и почувствовали, как жар поднимается по всему телу. Поверхность Хейдисхорна была спокойной и гладкой, словно черный лед. Ни малейшее волнение не нарушало зеркальной поверхности.

Когда до берега оставалось не более десяти футов, Бреман достал из складок одежды Черный эльфинит и передал его юноше.

— Береги его, пока не вернешься в Башню, — напомнил он. — Не забудь, для чего он нужен. Помни, что я говорил тебе о его страшной власти. Будь осторожен.

— Я все помню, — заверил его Алланон.

«Он ведь еще ребенок, — подумал вдруг Бреман. — Ребенок… а я хочу, чтобы он взял на себя так много». Он посмотрел на Алланона, словно надеялся найти в нем нечто такое, чего не успел заметить, какую-то особую черту характера, которая бы обнадежила его. Потом старик отвернулся. Он сделал все, что мог, чтобы подготовить юношу. Этого должно хватить.

Друид вышел один на берег озера и стал смотреть на темные воды. Потом он закрыл глаза, приготовился и стал вызывать духов. Они явились быстро, будто ждали его призыва, будто были готовы к нему. Их крики разнеслись в тишине, земля содрогнулась, и воды Хейдисхорна забурлили, словно кипящий котел. Пар шипел, а голоса мертвых шептали и стонали в темных глубинах. Духи медленно, с мучительными воплями поднимались из мглы и брызг, из темных омутов. Они появлялись один за другим, сначала крошечные серебристые силуэты мелких духов, затем огромная темная фигура Галафила.

Бреман обернулся и посмотрел туда, где в ожидании стоял Алланон. И в тот же миг узнал четвертое видение из тех, что были посланы ему Галафилом, то самое, которое он так долго не мог понять. Он, Бреман, стоящий на берегу Хейдисхорна, дух Галафила, приближающийся к нему из мглы в окружении других духов, и Алланон, смотрящий на все это такими печальными глазами.

Дух постепенно приближался. Неумолимый призрак чернее ночи, из которой он явился. Он шел по водам Хейдисхорна, как по твердой земле, направляясь туда, где ждал его Бреман. Старик протянул руку, приветствуя призрак, и его усталое тело застыло.

— Я готов, — тихо сказал он.

Дух поднял его на руки и унес прочь по темным водам Хейдисхорна, а затем увлек вниз в бездонные глубины.

Алланон стоял на берегу один и молча наблюдал за происходящим. Воды снова успокоились, а он все стоял не шевелясь. Юноша стоял неподвижно до тех пор, пока тьма не начала таять, а над Зубами Дракона не забрезжило солнце. В руке, спрятанной в складках одежды, он крепко сжимал Черный эльфинит. Его взгляд был суров и тверд.

Когда в утреннем небе взошло солнце, изгнавшее из долины последние тени, он повернулся и пошел прочь.