Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке - Владимир Ерохин

Периодизацию пуританского движения никто из британских историков в своих работах прямо не предлагал, но её можно сформулировать на основе того, какие события и даты рассматриваются ими как важные рубежи в развитии пуританского движения в XVI — начале XVII вв. Построенная на основании этого периодизация отличается от той, что предложена А.В. Исаенко. Важнейшими рубежами в ней являются следующие даты: 1 этап — 1520–40-е гг. — 1570/71 гг.; 2 этап — 1570/71 гг. — 1590/91 гг. (его окончание связано с судом над лидерами пресвитерианского движения, которые вышли на свободу к весне 1592 г.); 3 этап — 1590-е гг. — 1604 г. После конференции в Хэмптон Корте в январе 1604 г. с участием Якова I, епископов и пуритан окончательно были развеяны надежды пуритан на помощь в деле проведения реформ со стороны монарха. Стало также ясно, что монарх и конформистское руководство церкви Англии не пойдут на ликвидацию епископального строя управления церковью. К тому же деятельность пуритан после 1604 г. перестала быть движением для достижения такой I цели, которая была бы единой для всех сторонников дальнейших реформ.

Как отмечали еще английские историки XVIII–XIX вв., многие события 1520–30-х гг. показательны по своим идеям и методам действий для дальнейшего пуританского движения{1711}. Важной предпосылкой возникновения пуританского движения было появление в эти десятилетия английской религиозной эмиграции на европейском континенте. В её среде была подготовлена и в 1526 г. усилиями главным образом У. Тиндейла отпечатана Библия на английском языке, которая была переводом Нового Завета. Эмигранты способствовали тому, что после начала английской королевской Реформации почва для распространения реформационных идей в Англии стала более восприимчивой, отправляли в Англию контрабандой религиозную литературу европейской Реформации. Важным было и то, что английские духовные лица в эмиграции познакомились с порядками в европейских реформированных церквах, испытав особое влияние со стороны цвинглианства и кальвинизма. В результате эмигранты-англичане превратились в группу, которая имела собственное мнение по религиозным вопросам и уже не встречала безоговорочно и послушно решения, принимавшиеся на этот счет английскими властями. По мнению исследователей, эта ориентация на европейские образцы в Реформации и была одним из движущих стимулов в возникновении пуританского движения{1712}.

При таком объяснении важнейшим фактором возникновения пуританского движения становятся идейно-религиозные влияния. Историками отмечается и то, что эмигрантам в перевозке контрабандной протестантской литературы помогали английские купцы, то есть предприниматели рано проявили интерес к новым религиозным идеям. Антицерковные на строения в среде торговцев стимулировались тем, что их доходы, трудно поддающиеся контролю, церковные власти пытались обложить десятиной. Купцы имели широкие контакты в германской лютеранской среде, и сами становились адептами новых религиозных веяний. Эта объяснительная схема происхождения пуританского движения типична для представите лей либерального направления в изучении Реформации.

Среди английских эмигрантов 1520–30-х гг. историками отмечена личная роль в распространении идей Реформации Уильяма Тиндейла (1494–1536), ученика английского гуманиста Джона Колета. Тиндейл испытал влияние гуманистической традиции в критике текстов Св. Писания{1713}. Именно он был инициатором подготовки английского перевода Нового Завета, без благословения своего епископа приступив к этой работе, уехав в Германию. Действия в таком духе — характерная черта поведения будущих пуритан по отношению к церковным властям{1714}. Высказывалось мнение, что Тиндейл был не оригинальным мыслителем, а только переводчиком, на которого повлияли идеи Лютера, но в его мировоззрении выделяют идею ковенанта (договора) человека с Богом, повлиявшую на богословскую доктрину английских пуритан и разрабатывавшуюся впоследствии в английском кальвинизме{1715}.

Британские историки ещё в первой половине XX в. утвердились во мнении, что актом разрыва с Римом Генриху VIII удалось решить комплекс важнейших задач, связанных со становлением национального государства{1716}. А.Ф. Поллард развивал понимание Реформации в контексте английской национальной истории, считая, что «невозможно понять историю данной эпохи, если рассматривать её исключительно с богословской точки зрения, потому как вряд ли религия придала форму национальному характеру, скорее, национальность сформировала религию»{1717}. Однако, учитывая светские, политические мотивы, влиявшие на религиозную ситуацию, британские историки решительно возражали сведению сущности событий только к действию секулярных факторов. Типично в этом отношении мнение Г.В.О. Вудворда, который, говоря о Реформации в целом, утверждал: «движение было, несмотря ни на что, главным образом религиозным. На религиозное движение могли влиять и направлять его к определенным целям люди, в которых было мало религиозного, но признание этого не означает отрицания существования религиозного движения как такового»{1718}.

Историки-ревизионисты в 1980–90-е гг. отмечали, что большинство населения в Англии накануне Реформации придерживалось ортодоксальной религиозной практики до тех пор, пока она признавалась легальной. Не только ревизионисты, но также и либеральные историки озадачены тем, с какой готовностью в начале Реформации англичане оставили свои религиозные верования, которые были для них, судя по всему, полны значимости и даже дороги. П. Коллинсон приводит сравнение закрытия монастырей с современностью: «это примерно то же самое, что закрыть и продать хосписы, а выручку пустить на повышение жалованья членам кабинета министров». Коллинсон обращает внимание на то, что сторонники радикальных реформ в церкви Англии появились ещё до начала организованного пуританского движения: когда в начале 1540-х гг. Генрих VIII ужесточил отношение к сторонникам дальнейшей Реформации, в Лондоне было временно арестовано около 500 человек явных протестантов, которые неуважительно относились к Святым Дарам, читали в церкви Библию и отличались иконоборческими наклонностями{1719}.

Р. Мэннинг различает в ходе Реформации в Англии 1) официальную Реформацию при Генрихе VIII, которая разорвала с Римом и создала королевское верховенство из чисто политических соображений; 2) богословскую Реформацию, которая началась при Генрихе VIII, но не получила развития до времени Эдуарда VI; 3) народную Реформацию, которая началась с усвоением протестантских идей народом{1720}. Действия самой королевской власти, считает Р. Мэннинг, спровоцировали формирование мнения, что даже в области религии нет вещей раз и навсегда установленных, так что пуританизм, в известном смысле, был следствием первоначальных религиозных реформ. По словам Р. О'Дей, стала распространяться идея о том, что английская Реформация — не просто единовременный акт, а процесс{1721}.

Как отмечают исследователи, англичане, знакомые с доктриной, системой управления, практикой европейских реформированных церквей, могли испытать лишь чувство, близкое к негодованию, при знакомстве с тем, какие результаты дала религиозная реформа в Англии{1722}. Английский церковный историк середины XVII в. Томас Фуллер сохранил известия о том, что среди духовенства в середине 1530-х гг. образовалась группа радикально настроенных священников, добивавшихся уничтожения остатков католицизма в доктрине и обрядности церкви. Мотивы этих действий были сугубо доктринальными. Эта оппозиция, начав критиковать установления Генриха VIII за половинчатость и незавершённость в проведении реформ, к тому же коренилась в 1530-е гг. только в религиозной среде и была немногочисленной. Так, в «10 статьях» и королевских предписаниях по церковному вопросу, которые были изданы в 1536 г., порицались учение о чистилище, поклонение святым, культ реликвий, образа, паломничества, но ничего не говорилось об их отмене, и осуждались лишь излишества вроде чрезмерного поклонения культу святых. Лишь тех католиков, которые поддерживали верховенство папы в церковных делах, рассматривали как бунтовщиков. Сторонники же радикальных преобразований настаивали, что католики отнюдь не безвредны — в Нидерландах ими был схвачен Уильям Тиндейл и 6 октября 1536 г. сожжен{1723}.

Колебания в церковной политике при Генрихе VIII и ужесточение отношения к сторонникам дальнейших реформ в конце 1530 — начале 1540-х гг., поскольку монарх не хотел усиления протестантской группировки, ориентировавшейся на континентальные реформированные церкви, привело к новой волне эмиграции по религиозным причинам на континент{1724}, что способствовало формированию пуританского движения в Англии, поскольку расширялся круг лиц, знакомых со строем управления и доктриной европейских реформированных церквей. Позиция монарха в религиозных вопросах рассматривается историками как один из важнейших факторов в определении того, какой облик приняла Реформация в Англии{1725}.