Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - Александр Мазин

Воеводы Ярополка полагали, что такая сила вполне достаточна, чтобы побить северян. Иные прямо говорили: будь такая рать под рукой у Святослава, когда он дрался с Цимисхием, не устояли бы ромеи.

Но сам Ярополк уверенности своих дружинников не разделял. Он был мрачен.

– Вечно ты мне дурные вести приносишь, Богуслав, – заявил князь, когда тот закончил свой рассказ.

– Какие ж это дурные вести, княже? – вступился за брата Артём. – Шестнадцать наших побили двадцать пять дружинников Владимира да еще и полонянника привезли! Ну и за кем тогда сила?

Бояре сразу повеселели. Артёма в Киеве уважали. И сказал он то, что всем хотелось услышать.

– А ведь верно, верно говорит воевода! – раздались бодрые голоса. – Слаб против нас Владимир!

– А как же нурманы? – спросил кто-то. – Это ж какие добрые вои!

Ликование сразу поутихло. Что такое нурманы – в Киеве знали. Своих скандинавов в городе немало.

– А что нурманы? – бодро произнес Артём. – Мало мы их били?

– А в поле выйдем – пусть попробуют нурманы нас достать! – воскликнул Славка. – Закидаем стрелами, и будет из добрых воев добрая пожива воронам!

– Экий ты быстрый, – подал голос Блуд. – Много ты нурманов побил, молодой?

– Да уж побольше тебя! – задорно крикнул Славка. – Бил я и нурманов, и свеев. Да я только в Полоцке викингов этих положил не меньше десятка!

– То-то тебя в полон взяли, – парировал Блуд.

– Так их там сотни были! – возразил Славка. – А я – один! Да будь со мной хоть сотня наших варягов – мы бы им показали! А уж один на один я любого нурмана положу! Любого ярла ихнего! Хоть в поле, хоть в поединке! Ну давай, боярин, скажи, что я лгу? Скажи!

Но Блуд был слишком хитер, чтобы поддаться на такую простую подначку.

– Я там не был, – буркнул он.

– А ты у Владимира спроси! – предложил Славка.

– Я с Владимиром не ведаюсь, – повысил голос Блуд. – Это ваш род с ним в дружбе!

– Ты, боярин, дружбу и уважение не путай! – вступил Артём. – Наш род Киеву всегда верен был. И дрался за Киев славно. Об этом всем ведомо. А что хорошего ты, боярин, для Киева сделал? По дворам ходил, мыто собирал?

– Довольно! – вмешался Ярополк. – Не о Блуде хочу я слышать – о том, как нам от войска рабичичева оборониться?

– Оборониться? – в один голос удивленно вскричали сразу несколько гридней.

– Не обороняться, княже, а бить его надобно! – высказался за всех большой княжий сотник по прозвищу Волчий Хвост, один из тех, кто воевал под знаменем Святослава. – Перуну люба вражья кровь и звон битвы! Или мы лисы, чтобы в норах прятаться? Князь наш Святослав Игоревич…

– Князь ваш – Ярополк Святославович! – перебил сотника Блуд. – Как он решит – так и будет!

Часть советчиков одобрительно загомонила. Но большинство хранили молчание. Впрочем, Ярополку слова Блуда понравились.

– Может, кому и любо кровь проливать, а мне мои люди дороги! – заявил он. – Стены Киева крепки. Запасов вдоволь. Торопиться нам некуда. Станет рабичич Киев брать – половину войска под стенами положит, а град наш все равно не возьмет. Когда же он ослабнет, тут мы его и добьем! – Князь гордо выпрямился, оглядел всех победоносно, будто уже разбил Владимирове войско.

– Князь решил! – закричал Блуд, пресекая недовольный ропот. – Быть по сему! Его воля над нами!

– Князю – Князева воля, а мне – моя, – проворчал Волчий Хвост и пихнул локтем Варяжку. – Слышь, Вольг, уйду я от Ярополка! Зазорно мне, гридню Святослава, трусу служить. К Владимиру уйду. Он Перуна чтит, а не ромейского бога. Пойдешь со мной?

– Не пойду, – сумрачно произнес Варяжко. – Мы уйдем – с кем князь останется? С Блудом? Да и Владимир мне не люб! Он Роговолта убил, а Роговолт мне – родич.

– Что ж, твоя воля, – сурово произнес Волчий Хвост. – Встретимся на поле боя!

Встал и, расталкивая бояр, двинулся к выходу.

– Догнать? – спросил брата Славка. Они сидели рядом, повыше Варяжки, и тоже слышали разговор.

– Пусть идет, – качнул головой Артём. – Он в своем праве. Вернет князю присягу – и волен. По закону так.

– Эх! – вздохнул Славка. – Сам бы ушел, ей-Богу. Верно он сказал: стыдно нам трусу служить…

– Не трусу, – поправил Артём. – Ярополк – не трус. Он думает, что так лучше для державы его. Для Киева. Он – христианин, Славка. Как и мы с тобой. Господу нашему кровь неугодна. А Владимир христиан на капищах режет. Сам. Собственными руками.

– Откуда знаешь? – вскинулся Славка.

– Верные люди рассказали. Есть у меня верные люди. Верней, не у меня – у бати.

– Слышь, Артём, а насчет Рогнеды тебе ничего не доносили? – спросил Славка.

– Рогнеды? – Артём испытующе взглянул на брата. – А тебе что за дело?

– Да так… Интересуюсь.

О том, что было у него с полоцкой княжной, Славка не рассказывал никому.

И он очень тосковал по Рогнеде. Самые красивые киевские девки не могли притупить эту тоску. Только в сече забывался Славка. Эх, выйти бы ему против Владимира – один на один! А там будь что будет!

– Владимир Рогнеду при себе держит, – сказал Артём. – Непраздна она. Родит ему сына, и станет тогда его отец Владимир по старинному праву наследником Роговолта. Так-то.

«Так, да не так, – злорадно подумал Славка. – Еще неизвестно, чей это будет сын».

И еще раз похвалил себя, что держал язык за зубами. Узнай Владимир, что Славка был с Рогнедой, убил бы и ее, и ребенка. А так… Посмотрим еще, кому Полоцк достанется.

Не то чтобы Славка хотел стать князем… Но почему нет? Разве он хуже Ярополка? Уж он бы за стенами отсиживаться не стал. Ну и что, что христианин? Что ж теперь, дать себя зарезать, как овцу? Вот матушка говорит: не в силе Бог, а в Правде. А какая Правда будет, если победит Владимир? Он же все церкви порушит, христиан побьет… Ужели Богу это любо? Священник булгарский говорит: кто за веру погиб, тому – рай и ангельское пение. А сам, когда ромей у него на подворье шалил, не к Богу, а к матушке прибежал жалиться. А Владимир – это не ромей какой-нибудь. Его так запросто не отвадишь. Может, самому священнику и любо, ежели ему на капище Сварожьем брюхо вспорют, а каково на это пастве его глядеть? Да и не будут они глядеть. Вступятся – и побьют их сильные. И что ж это за Правда такая, если не останется христиан здесь, на земле Киевской? Разве ж это – к добру?

Славка понять не мог, что это за Бог такой, если он побеждает, когда верные ему умирают на идольских капищах. Что-то здесь не так. Непонятно. Неправильно. Вот с Перуном, богом варяжским, все просто: будь сильным и храбрым да бей врага весело и без жалости. И будет тебе божья любовь и воинская удача.

Что бы ни говорили Славке священники и матушка, все равно ему не верилось, что Христу может быть люба гибель тех, кто ему верен.

Глава двадцать третья

Дерзкое нападение

Войско Владимира подошло к Киеву и встало лагерем к северу от города у селения Дорогожичи. Выбор был неслучаен. Рядом было большое Хоривицкое капище, на котором люди Владимира не медля принесли щедрые жертвы. Поддержка богов была остро необходима: самому глупому из Владимировых воев хватало одного взгляда на киевские стены, чтобы понять: это не Полоцк. Это – великой город, могучий и крепкий.

Для правильной осады Киева Владимиру потребовалось бы вдесятеро больше ратников, чем было в его войске.

Даже бесстрашные нурманы не рвались штурмовать внешние стены Киева.

Кое-кто пошустрее с ходу бросился грабить предместья…

И нарвался на стрелы и клинки киевских дружинников, которые вылетели из Смоленских ворот, разметали и побили грабителей и отошли в город раньше, чем подоспели главные силы Владимира.

Этим, впрочем, тоже пришлось отойти, несолоно хлебавши и с потерями, потому что со стен их тотчас закидали стрелами и снарядами.

Детинец гудел. На сей раз дружина киевская собралась без бояр и советников. В большой палате – княжьи ближники. Старшая гридь – в тереме. Во дворе – младшие. Все, кто был свободен от стражи на стенах. Больше десяти тысяч дружинников. И в тереме, и во дворе было тесно. Княжий ключник хотел было поставить столы, да оказалось – некуда. Потому проголодавшимся еду давали прямо в руки, а пиво – в собственные кружки. Дружина праздновала малую победу. Всыпали, всыпали ворогам! Малая победа, а все равно радость.

В центре внимания – Варяжко. Это его сотни отличились на вылазке. Побывавшие в схватке гридни о противниках отзывались без уважения. Сброд. Правда, все понимали – в предместье киевляне столкнулись именно со сбродом, а не с лучшей частью северного войска.

В большой княжьей палате тоже это понимали, однако сотники и тысячники Ярополка, считай, в один голос твердили: надо бить. Спорили только о том, когда. Одни говорили – прямо сейчас, пока владимирцы не окопались, не обустроились. Другие (среди них был и Артём) предлагали выждать день-другой. Пусть жадные нурманы и прочие любители поживы разбредутся по окрестностям, ослабив вражье войско.