Реально смешное фэнтези - Майк Эшли

Во всяком случае, он имел такое намерение. По пути вниз булыжник задел выступ скалы, и в следующую секунду Диризонг как заправский танцор исполнял танец Дзен, обсасывая ушибленные пальцы и награждая жрецов Тандилы именами самых жутких демонов из его репертуара ругательств. Пурпурное яйцо, целое и невредимое, спокойно лежало на месте.

После этого Диризонг рассудил, что жрецы наложили на драгоценный камень не только заклятье преследования, но и заклятье Дужатенг, благодаря которому любая попытка уничтожить камень рикошетом била по тому, кто хочет это сделать. Если Диризонг выдумает еще какой-нибудь хитрый способ избавиться от глаза Тандилы, не исключено, что он сломает себе ногу. Существовало только одно хитрое заклинание, с помощью которого можно было избавиться от заклятья Дужатенг, но у Диризонга не было для него материалов, в число которых входили редкие и неаппетитные субстанции.

Теперь Диризонг Тааш знал — у него остался лишь один способ нейтрализовать заклятья жрецов и избавиться от этого назойливого камня — вставить его обратно в лоб Тандилы и прижать свинцовым зубцами. Однако эта задача сулила еще больше неприятностей, чем первоначальное намерение украсть камень. Ведь если жрецы хотели, чтобы Диризонг украл глаз Тандилы, они, чтобы не дать ему вернуть камень обратно, применят более хитрые уловки, чем те, которые использовали для его охраны.

Однако выбора не было. Диризонг Тааш спрятал камень в тунику, взобрался на своего жеребца (остальных лошадей он оставил стоять привязанными к камням у моста) и поскакал обратно по гулкой расселине. Когда колдун выехал на небольшое плато, на котором возвышался храм Тандилы, он понял, что его опередили. У входа в храм в два ряда выстроились стражники. Бронзовые кирасы поблескивали в лучах заходящего солнца. Воины первой шеренги держали перед собой огромные щиты, за которыми скрывали внушительные бронзовые мечи, а те, что стояли у них за спинами, были вооружены длиннющими пиками, которые они выставили вперед между стражниками из первой шеренги. Чтобы преодолеть такую преграду, атакующему пришлось бы сначала прорваться сквозь частокол из пик, а потом иметь дело с мечами.

Оставалось помчаться на стражников во весь опор в надежде, что кто-нибудь из них, лучше два, отскочит в сторону, и тогда образуется небольшой проход в их сомкнутых рядах, в который можно будет проскочить. Потом надо ворваться в храм и постараться вставить камень на место до того, как тебя поймают. Если поймают, будет большая мясорубка — толпа стражников, раненый конь и разделанный на куски, насаженный на пики колдун.

Диризонг Тааш колебался. Потом он вспомнил свои бесценные манускрипты и обожаемых наложниц, которые ожидали его во дворце короля Вуара, куда он не сможет вернуться без риска для жизни, если не привезет глаз Тандилы или приемлемое объяснение, почему он не смог этого сделать. Колдун ударил жеребца пятками по бокам и пустил его галопом.

По мере того как конь мчался вперед, пики стражников увеличивались в размерах и казались все острее и острее. Диризонг видел, что стражники не собираются расступаться, любезно давая ему дорогу. Вдруг кто-то выбежал из храма и помчался вниз по ступеням в тыл к стражникам. Человек был в одеждах жреца, но за секунду до столкновения со стражами храма Диризонг узнал свирепую физиономию Жамела Сиха.

Диризонг Тааш потянул за удила, и его конь затормозил в одной пяди от острия ближайшей пики. Колдун — живший во времена, когда стремена еще не изобрели, — пополз вперед, пока не оказался верхом на шее животного. Вцепившись в гриву левой рукой, правой он метнул драгоценный камень.

— Жамел, — крикнул он, — лови!

Жамел высоко подпрыгнул и поймал камень до того, как тот успел повернуть назад.

— А теперь вставь его обратно! — крикнул Диризонг.

— Что? С ума сошел?

— Вставь обратно быстро и закрепи!

Жамел, приученный выполнять приказы, какими бы странными они ни были, помчался обратно в храм, по пути тряся головой, словно сожалея о том, что его хозяин потерял рассудок. Диризонг отцепился от гривы и отогнал коня на безопасное расстояние от частокола из пик. Головы стражников в отполированных шлемах вращались то в одну сторону, то в другую. Стражники явно были в замешательстве. Диризонг предположил, что им был дан один простой приказ — не пускать его в храм, а что делать, если кто-то из жрецов храма войдет в контакт с чужаком, им не сказали.

Так как стражники не предпринимали попыток преследовать его, Диризонг остановил коня и стал наблюдать за порталом храма. Он оставлял Жамелу возможность выполнить миссию и убежать, но понимал, что у его младшего друга практически нет шансов. Если он, безоружный, попытается прорваться сквозь шеренги стражников, они сделают из него котлету. А ему, Диризонгу, придется искать и натаскивать другого помощника, который может оказаться еще бестолковее, чем его предшественник. И все же колдун не мог оставить парня один на один с судьбой.

А потом Жамел Сих выскочил на ступени с длинным, как у стражников, копьем в руках. Держа копье наперевес, он бежал на стражников, словно собирался проткнуть одному из них спину. Диризонг прекрасно понимал, что этот маневр не сработает. Он зажмурился.

Но Жамел Сих, не добежав до стражников, воткнул пику в землю и прыгнул, как с шестом. Перелетая через отполированные шлемы, бронзовые мечи и огромные щиты, он дергал ногами, словно висельник. Жамел приземлился перед стражниками, при этом с треском сломал одному пику, кувыркнулся, вскочил на ноги и рванул к Диризонгу Таашу. Колдун к этому времени уже развернул своего коня.

Как только Жамел уцепился за край мягкого седла, за их спиной раздались жуткие крики — это жрецы с воплями выбежали из храма. Диризонг стукнул голыми пятками жеребца по ребрам, жеребец помчался галопом, а Жамела тем временем кидало из стороны в сторону за спиной колдуна. Беглецы устремились к расселине, позади доносился топот копыт.

Диризонг не тратил дыхания на расспросы, пока они скакали вниз по тропе. В самом низу, там, где расселина заканчивалась у глубокого ущелья, они остановились и, после того как Жамел пересел на свою лошадь, продолжили путь быстро как могли. Из расселины доносилось эхо погони.

— Бедные мои ноги, — стонал Жамел Сих.

У подвесного моста лошади снова заартачились, но Диризонг безжалостно колол и шлепал мечом своего коня, пока тот не ступил на раскачивающийся настил. Ветер гудел в паутине канатов, солнце уже почти зашло.

Переправившись на другую сторону ущелья, Диризонг с облегчением вздохнул. По расселине с неимоверной скоростью неслась цепочка преследователей.