Легенды - Стивен Кинг

Тенна происходила из семьи бегунов: отец, дядьки, кузены, оба деда, братья, сестры, две тетки — все бегали по трассам, пересекающим Перн от мыса Нерат до Дальнего Плеса, от Бендена до Болла.

— Это у нас в роду, — говорила мать своим младшим детям. Сесила управляла большой почтовой станцией у Лемоса, в северном конце Керунской равнины, где растут большие небесные метлы. Странные это деревья — больше на Перне их нигде нет. В детстве Тенна думала, что на них отдыхают драконы Бенденского вейра, когда летают через континент. Сесила над этим смеялась.

— Пернские драконы в отдыхе не нуждаются, милая. Они летят, куда хотят, без остановки. Может, ты просто видела, как они охотятся — раз в неделю им надо поесть.

В бытность свою бегуньей Сесила совершала девять полных Переходов за один Оборот, пока не вышла за другого бегуна и не начала производить на свет будущих скороходов. — От природы мы почти все худые и длинноногие, с объемистыми легкими и крепкими костями. Есть и такие, в которых главная черта быстрота, а не выносливость, — они хороши на Собраниях, где пересекают финишную черту, пока другие топчутся на старте. В мире мы значим не меньше, чем холдеры или даже вейровцы. Каждый занимается своим делом — ткач и красильщик, фермер и рыбак, кузнец и скороход.

— В Песне Долга поется не так, — заметил младший: братишка Тенны.

— Может, и не так, но я пою ее на свой лад, и ты так делай. Вот ужо поговорю с первым же арфистом, который к нам зайдет. Пусть изменит слова, если хочет, чтобы его письма доставлялись куда надо. — Сесила выразительно потрясла головой, давая понять, что разговор окончен.

Когда дети бегунов подрастали, их испытывали, чтобы проверить, способны ли они бегать сами. У Тенны ноги перестали расти, когда ей минуло полных пятнадцать Оборотов. Тогда ее представили бегуну из другого рода. Тенна очень волновалась, но мать, окинув свою долговязую дочку долгим понимающим взглядом, сказала в своей обычной небрежной манере:

— Девять детей я родила Федри, твоему отцу, и четверо уже бегают. Ты тоже побежишь, не бойся.

— А Седра?

— Да, твоя сестра вышла замуж и рожает детей, но она сделала два Перехода до того, как встретила своего суженого. Поэтому она тоже считается. Чтобы рожать хороших бегунов, надо самой быть бегуньей. — Сесила помолчала и продолжила, видя, что Тенна ее больше не прерывает: — В моем холде было двенадцать таких родов. Ты побежишь, девочка, можешь не сомневаться. Ты побежишь. — И мать засмеялась. — Весь вопрос в том, долго ли ты будешь бегать.

Тенна давно уже — с тех самых пор, как ей доверили нянчить младших, — решила, что лучше будет бегать, чем рожать бегунов. Будет бегать, пока ноги несут. Одна ее тетка так и не вышла замуж и бегала, пока не стала старше Сесилы, а тогда стала управлять соседней с ними станцией по пути на Иген. Тенна тоже была не прочь содержать станцию, если придется уйти на покой. Мать вела свою образцово, всегда имела наготове горячую воду для усталых бегунов, хорошую еду, мягкие постели, а лечебную помощь могла оказать не хуже, чем в холде. На станции не бывает скучно — никогда ведь не знаешь, кто прибежит сегодня и куда он направится дальше. Бегуны регулярно пересекали континент, принося новости со всего Перна. Они рассказывали много поучительного о трудностях на трассе и о том, как с ними справляться. От них узнавали о жизни холдов, цехов и единственного вейра, а также о том, что касается одних скороходов; каковы условия на дороге и где трасса нуждается в починке после сильных дождей или оползня.

Тенна испытала большое облегчение, когда отец сказал, что попросил Маллума с Телгарской станции ввести ее в бегуны. С ним она уже встречалась, когда он пробегал через Керунскую равнину. Как и другие скороходы, он был долговяз, длиннолиц и седеющие волосы связывал позади.

Родители Тенны не сказали, когда ждут Маллума, но в одно ясное утро он явился с сумкой на боку. Его прибытие отметили на доске у двери, и он с трудом доковылял до ближайшего сиденья.

— Ушиб пятку. Надо будет снова очистить южную трассу от камней. Могу поклясться, с каждым Оборотом на ней прорастают новые. — Он промокнул лоб оранжевой повязкой и поблагодарил Тенну, подавшую ему чашу с водой. — Сесила, сделаешь мне свою волшебную припарку?

— А то как же. Я поставила чайник, как только увидела, как ты плетешься по трассе.

— Я не плелся — просто старался не наступать на пятку.

— Не пытайся меня надуть, охромевший одер. — Сесила обмакнула мешочек с травами в кипяток и попробовала воду пальцем.

— Кто побежит дальше? Есть письма, которые надо срочно доставить на юг. — Я их возьму. — Федри вышел из своей комнаты и закрепил повязку на голове. Скороходский пояс висел у него через плечо. — Насколько они срочные? У меня есть и другие, пришли утром с восточного перегона.

— Надо бы успеть к Игенскому Собранию.

— Ха! Туда-то я успею. — Федри взял сумку и добавил туда другие письма, прежде чем продеть в нее пояс. Сдвинув сумку на поясницу, он записал на доске время обмена. — До скорого.

Он вышел за дверь и устремился на юг аллюром, рассчитанным на долгую дистанцию, как только его ноги коснулись моховой дорожки.

Тенна, зная, что от нее требуется, уже поставила Маллуму под ноги скамеечку. Он кивнул, и она сняла с него правый башмак из отменно хорошей кожи. Маллум сам шил себе обувь, делая красивые, прочные швы.

Сесила опустилась на колени рядом с дочерью и склонила набок голову, разглядывая ушиб.

— Ого! С утра пораньше стукнулся, да?

— Да. — Маллум со свистом втянул в себя воздух, когда Сесила шлепнула припарку ему на пятку. — О-ох! Слушай, она у тебя не слишком горячая?

Сесила только фыркнула, ловко привязывая припарку к ноге.

— Это и есть твоя дочка, которую надо испытать? — Гримаса на лице Маллума постепенно разгладилась. — Самая красивая из всего выводка, — сказал он, усмехнувшись Тенне.

— С лица воду не пить. Ноги — вот что главное, — заявила Сесила. — Ее Тонной зовут.

— Ну, красота тоже не помешает. Я вижу, эта дочка в тебя пошла.

Сесила снова фыркнула, но Тенна заметила, что мать не возражает против таких слов. Сесила и правда была красива: все еще гибкая и стройная, с изящными руками и ногами. Тенне хотелось бы еще больше походить на мать.

— Хорошая нога, длинная. — Маллум сделал Тенне знак подойти поближе и осмотрел ее мускулы, потом попросил показать ступню. Скороходы много ходят босиком, а некоторые даже и бегают. — Хорошие кости и линии правильные. Мякоти бы только побольше, девочка, — не то ведь замерзнешь зимой. — Это была старая скороходская шуточка, но веселость Маллума ободряла, и Тенна радовалась, что это он ее экзаменует. Он всегда был очень мил во время своих кратких посещений станции 97. — Пробежимся немного завтра, когда ноге полегчает.