Самая страшная книга 2022 - Сергей Владимирович Возный

Закончив с уборкой, Тоня зашла в ванную и зажгла свечу. В полумраке, едва разгоняемом хилым огоньком, она разделась и занялась тем, что называла «очищением».

Шипя от боли, она тщательно обтерла все тело спиртом, разбавленным водой. Средства для ухода у нее давно иссякли, поэтому залечивать воспаления на коже, появившиеся от ежедневных жестких процедур, было нечем. «Это не моя боль. Это грязи больно, — утешала она себя, торопливо смывая спирт чистой водой из пластиковой бутылки. — Это грязь шипит и корчится, пока убегает с меня».

Ее любимое полотенце с китенком висело здесь же, на остывшей батарее. Иногда у Тони проскальзывала мысль воспользоваться им, чтобы поностальгировать о той далекой «жизни-до-конца-света». Но потом она вспоминала, что после этого ее сознание обратит пушистое полотенце в отвратительный кусок ткани, пропитанный несвежей водой, а стиральной машинки, способной разрушить злую магию мизофобии, у Тони теперь не было.

Нет, мимолетная иллюзия прежней жизни не стоила того, чтобы лишать этого улыбающегося китенка почетной роли декорации.

Закончив с мучительной процедурой, имитирующей душ, Тоня смочила лосьоном ватный диск, промокнула лицо, протерла уши, шею. Вычистила грязь из-под ногтей зубочисткой. Отмерила стаканчик воды, выдавила немного пасты на щетку. Живот жадно заурчал, стоило языку почувствовать сладкую пасту. Во время чистки зубов Тоне пришлось бороться с отчаянным желанием проглотить ее.

Борьба закончилась со счетом один-ноль в пользу Тони.

После чистки Тоня вымыла щетку и обработала ее спиртом. Запасы одноразовых зубных щеток иссякли, и теперь приходилось тратить время на нудные процедуры, чтобы продлить жизнь многоразовых.

Вытеревшись бумажными полотенцами — два кусочка на тело, один на руки, два на ноги, — Тоня прошла в комнату.

К ее огорчению, одноразовые трусы оказались последними в упаковке. Стирка возглавляла список проблем, которые оставались для Тони непреодолимыми.

Лишь вчера появился слабый проблеск надежды на их решение. Потому что вчера, к огромному счастью Тони, наконец-то прошел дождь — первый с наступления конца света.

Тоня уставила крышу многоэтажки ведрами и тазиками сразу же, как только заметила, что вечная серая дымка на небе начала темнеть. А потом вернулась в квартиру и начала молиться — сама не зная кому, ведь она всегда считала себя атеисткой, — чтобы сгущающиеся тучи разразились дождем, которого мир не видел уже больше месяца.

А теперь, когда ее первая молитва была услышана, Тоня молилась о том, чтобы дождевая вода оказалась нормальной.

Не мутной.

Но как бы сильно Тоне ни хотелось поскорее подняться на крышу и проверить тазики с ведрами, она не могла позволить себе пренебречь хотя бы одним из ежедневных ритуалов. Лишь благодаря дисциплине она избежала участи, постигшей остальных.

Поэтому, закончив одеваться, она натянула поверх одежды рыбацкий комбинезон, который нашла в квартире вечно пьяного соседа сверху. Потом обула ноги в резиновые сапоги с надставкой на шнурке, затянула их потуже. Как всегда, примотала верхнюю часть сапог скотчем к ногам. Поверх комбинезона накинула пластиковый дождевик, натянула резиновые перчатки, примотала их скотчем так же, как сапоги, надела очки для плавания, медицинскую маску.

А потом отвернула замок на двери и вышла на лестничную клетку.

Даже днем здесь царил полумрак.

Как и всегда.

Небо было постоянно затянуто белесой пеленой, и тусклый свет солнца едва пробивался через маленькое подъездное окошко вместе с тяжелым болотным духом.

Трупы мирно лежали на своих местах.

Как и всегда.

Самым пугающим в них было то, что они не менялись — вместо того чтобы разложиться, они ссохлись, словно рыбьи тушки на солнце. Почему мутная вода так странно подействовала на человеческие тела, Тоня не знала.

Иногда Тоня думала, что их можно поскидывать в воду с чьего-нибудь балкона. Но при одной лишь мысли о том, что придется прикасаться к чему-то настолько грязному, как труп, на нее накатывала тошнотворная паника, заполняя мозг бормотанием: «Грязь заразна, грязь разъест пластик, ткань тоже разъест, грязь просочится под кожу, разольется по всему организму, заразит твою кровь, иссушит тебя, как их всех…»

Нет, уж лучше потерпеть соседство с трупами, чем проходить через ту чудовищную трансформацию, которая убила ее соседей.

Они, по крайней мере, умирали все вместе.

А Тоне придется встречать смерть так же, как она встречала конец света — в полном одиночестве.

Для Тони он наступил, когда оборвались линии всех магазинов с курьерской доставкой. Судя по звукам ада, доносившимся снаружи, для остальных он наступил несколько позже.

Первое время лишь дети ревели чаще обычного да машины скорой помощи приезжали в их тихий дворик почти каждый час. Позже Тонин сосед сверху начал блевать в туалете — она слышала его почти каждый раз, когда заходила в ванную. Пару дней спустя плохая звукоизоляция, свойственная девятиэтажным панелькам, дала Тоне понять: в мире за стенами ее безопасной квартирки творится что-то неладное, крайне неладное.

Мокрые звуки рвоты, выплескивающейся на пол, доносились из-за каждой стены, из подъезда и с улицы. Мужчина, живший через два окна от Тони, изверг содержимое желудка прямо с балкона, окатив ограждение и часть стены. Позже его блевотина застыла, потрескавшаяся и черная, словно засохшая кровь.

Вместе со звуками недомогания нарастали крики о помощи, крики гнева, крики боли, стоны, младенческий рев, мужское рычание, высокий женский плач. Иногда в квартирах что-то грохотало, иногда кто-то разражался особенно страшным и резко обрывающимся криком. Один раз, уже ближе к концу, где-то на верхних этажах отчетливо прогремел выстрел. Порой крики, грохот и плеск блевотины перемещались в подъезд. Это пугало Тоню так сильно, что в своих кошмарах она начала слышать чужие предсмертные крики вместо привычного бабушкиного хрипа.

Самым страшным был момент, когда кто-то или что-то с силой ударилось в ее дверь под пронзительный вопль «не на-а-ада-а-а!!.»

Дважды она видела, как люди выбрасываются из окон.

Первым был какой-то толстый парень в семейных трусах. Лежа в брызгах крови на асфальте, он напоминал треснувший арбуз серого цвета.

Второй прыжок был парным. Первым из окна вылетел мальчик лет пяти-шести, заходясь отвратительным, ввинчивающимся в уши визгом. Когда его тельце глухо хрустнуло об землю, следом прыгнула молодая женщина — вероятно мать, милосердно прикончившая собственного ребенка прежде, чем лишить жизни саму себя.

Но Тоня не могла ее осуждать. Даже с девятого этажа она видела, что кожа мальчика стала изжелта-серой. Это означало, что ему уже не помочь.

Информация о цвете кожи была единственным полезным сведением, которое Тоня успела увидеть в Интернете. Были еще «гениальные» выводы о том, что именно вода стала причиной загадочного