Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знаток экономики Сабуров был переведен из председателей Госплана в министры образованного из нескольких министерств супер-Министерства машиностроения, а его место занял Григорий Косяченко, ничем ни до, ни после себя особо не зарекомендовавший. Известный нам уполномоченный ЦК по Госплану Андреев в 1950 году в официальной докладной в ЦК писал о Косяченко так: «Тов. Косяченко… в политическом отношении… человек неострый, активности в устранении недостатков в работе Госплана не проявляет, как организатор совершенно никудышный… Авторитетом среди членов Госплана и работников аппарата т. Косяченко не пользуется, не проходит ни одного партийного собрания без серьезной критики (это во времена-то «махрового, по уверениям «демократов», тоталитаризма»! — С.К.) в его адрес…»
Что же касается партийного руководства, то Бюро Президиума ЦК упразднялось, но… упразднялся фактически и сам Президиум. Он, как я уже говорил, «усох» до размеров ликвидированного Бюро ЦК и даже меньших! Теперь Президиум составляли его члены Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров, Первухин, и кандидаты в члены Шверник, Пономаренко, Мельников, Багиров.
Секретариат ЦК тоже резко «усох» и посерел: 1) Игнатьев (бывший МГБ, «мавр», уже 28 апреля 1953 года из состава ЦК выведенный); 2) «теоретик» Поспелов и 3) Шаталин (этот нам еще попадется).
О Хрущеве в совместном постановлении было сказано следующее:
«Признать необходимым, чтобы тов. Хрущев Н.С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС, и в связи с этим освободить его от обязанностей первого секретаря Московского Комитета КПСС».
То есть и Хрущев становился секретарем ЦК. Пока — «просто» секретарем. Как же сложился данный «расклад»?
Для оценки ситуации я воспользуюсь, пожалуй, цитатой из очерка Константина Симонова, помещенного в политиздатовском «антибериевском» сборнике 1991 года. При всей пасквильности этого очерка кое-что у Симонова, в то время члена ЦК КПСС, почерпнуть можно:
«Почему же Берия был заинтересован, чтобы Маленков стал наследником Сталина именно на посту Председателя Совета министров, а пост Сталина в Секретариате ЦК занял бы человек, с точки зрения Берии, второстепенного масштаба — Хрущев, в личности и характере которого Берия так и не разобрался до самого дня своего падения? А очень просто. Идея Берии сводилась к тому, чтобы главную роль в руководстве страной играл Председатель Совета министров и его заместители…»
Здесь ценны два свидетельства: 1) Берия действительно мыслил в духе идей Сталина об изменяющейся роли партии; 2) человеком с двойной душой был не Берия, а Хрущев…
И еще одного не понял Симонов; он, желая Берию очернить, привел здесь аргумент в его пользу! Ведь побудительными причинами активности Лаврентия Павловича Симонов назвал не шкурные, а государственные соображения!
Симонов, однако, верно определил, что «нерв» ситуации задали не линии «Маленков—Хрущев» или «Маленков—Берия», а линия «Хрущев—Берия». Вокруг отношений двух последних фигур наворочено так много лжи (отправные тезисы которой были заданы самим Хрущевым прямо на пленуме ЦК после ареста Берии), что подробно разъяснять ее у меня сейчас возможности нет. Однако кое-что — для иллюстрации — сообщить читателю надо. Скажем, общим местом считается, что именно Берия стал инициатором пересмотра «дела Михоэлса» или «дела врачей». В сборнике фонда «Демократия» «Лаврентий Берия. 1953» документы поданы так, что Берия действительно выглядит как освободитель врачей от несправедливых обвинений. 1 (первым) апреля 1953 года датирована им подписанная (но вряд ли им написанная) записка в Президиум ЦК «о реабилитации лиц, привлеченных по так называемому делу о врачах-вредителях». Но вот что пишет в своей книге «Москва. Кремль. Охрана» генерал Докучаев, человек осведомленный:
«После смерти Сталина, освободив из-под следствия врачей и объявив амнистию в основном уголовникам, Хрущев (выделено везде мною. — С.К.) предстал перед всеми героем, которого с благодарностью вспоминают, возносят и поднимают на щит как великого демократа»…
Докучаев отнюдь не сторонник Берии. Более того, он не брезгует очевидной ложью по его адресу, утверждая, например, что «в конце сороковых годов волна бериевщины вылилась в так называемое «Ленинградское дело»…», что «Берия
ненавидел Сталина, желал быстрее избавиться от него…» и т. д. Но тем ценнее сведения этого высокого чина брежневско-горбачевского КГБ!
А вот сам Хрущев на «антибериевском» пленуме:
«Если взять поздние вопросы — врачей, это — позорное дело для нас, это же липа… Я считаю позорное дело с врачами… Мы, члены Президиума, между собой несколько раз говорили, я говорил (выделено и здесь мною. — С.К.) Лаврентию…»
, Итак, инициатива в деле врачей исходила, скорее всего, от хрущевцев. И относительно этого есть интересные детали… После ареста Берии в МВД пришел — как первый заместитель министра, оставаясь секретарем ЦК, некто Шаталин. Именно ему поручалось произвести изъятие бумаг Лаврентия Павловича, которые были сразу же по решению бывших соратников Сталина уничтожены.
Шаталин на «антибериевском» пленуме говорил о Берии много гнусностей (кое-что я в свое время приведу), но о «деле врачей» сказал так:
«…взять дело о врачах. Это, я думаю, даже общее мнение, что произошло правильное в конечном итоге решение, но зачем понадобилось коммюнике Министерства внутренних дел, зачем понадобилось склонение этого дела в печати и т. д. Зачем это нужно было публиковать? Это сделано было для того, чтобы себя поднять — вот он какой претендент…»
То есть, по словам Шаталина выходило, что не очень-то Берия к реабилитации врачей и причастен, больше, мол, примазался… Да еще и рекламу МВД и себе в печати создал….
Последнее было прямым поклепом! Шаталин, как и все участники Пленума, не мог не знать, что «коммюнике Министерства внутренних дел» и «склонение этого дела в печати» понадобились потому, что 3 апреля 1953 года было принято Постановление Президиума ЦК «О фальсификации так называемого дела о врачах-вредителях», пункты 2-й и 7-й которого гласили:
«2. Утвердить прилагаемый текст сообщения для опубликования в центральной печати.
7. Настоящее постановление… разослать всем членам ЦК КПСС…»
Всем членам ЦК КПСС!
И теперь секретарь ЦК КПСС Шаталин с трибуны пленума нагло лгал в глаза всем членам ЦК КПСС, и ни один член ЦК КПСС не выразил по этому поводу ни малейшего удивления (о возмущении уж и не говорю).
Но, может, инициировал коммюнике Берия — для саморекламы. Да нет, текст коммюнике был вполне сухим, и в печати это дело, в общем-то, не «склонялось». В любом ведь случае шумиха была ни к чему.
МНОГО неясного имеется и в истории с навязшей в зубах амнистией 1953 года. Генерал Докучаев относит ее к инициативе Хрущева, но как часто утверждается, что это якобы «благодаря Берии» якобы хлынула на страну неуправляемая мутная волна бандитов и т. д.
А ведь Берия 26 марта 1953 года предложил амнистировать около 1 000 000 человек из числа вполне конкретных категорий заключенных. А именно: осужденных на срок до 5 лет; осужденных независимо от срока наказания, за должностные, хозяйственные и некоторые воинские преступления; женщин, имеющих детей до 10 лет, и беременных женщин; несовершеннолетних в возрасте до 18 лет; пожилых мужчин и женщин и больных, страдающих тяжелыми неизлечимыми недугами.
При этом в «расклад» имеемого в виду Берией миллиона входили:
— осужденные за должностные и т. п. преступления (председатели колхозов, бригадиры, руководители предприятий и др.) — 30 000 человек;
— женщины — беременные и с детьми, до 400 000 человек;
— пожилые, неизлечимо больные и несовершеннолетние соответственно 238 000; 198 000 и 31 181 человек.
В сумме это дает почти 900 000 человек, вряд ли способных сразу по освобождении на некие разнузданности. Причем все они попали в систему ГУЛАГа не при наркоме
Берии, а при министре Круглове. А ЛП предлагал как в принципе смягчить уголовное законодательство в части хозяйственных и других менее опасных преступлений, так и проявить милосердие по отношению к той части конкретных заключенных, которая не представляла опасности в силу самого характера преступлений, не связанных с насилием над людьми.
Мог ли такой контингент освобожденных породить некую мощную «волну насилия»? Лично я в этом сомневаюсь, хотя некие эксцессы могли быть, и вот почему… Берия представил записку МВД в Президиум ЦК КПСС как рабочий документ, где не требовалась юридическая шлифовка формулировок. А уже через день, 21 марта 1953 года, без консультаций с Генеральной прокуратурой, с Министерством юстиции и прочего Председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов и секретарь Президиума Пегов подписали указ об амнистии. Их поспешность (явно подтолкнутая Хрущевым) и привела к ряду издержек — не таких уж, как я догадываюсь, значительных. Так или иначе Берия в них не виноват, и тема амнистии 1953 года еще ждет, как говорится, своего исследователя.
