Взлет и падение третьего рейха. Том I - Уильям Ширер

1. Какие при сложившейся ситуации требуются пополнения, чтобы полностью подавить сопротивление чехов в Богемии и Моравии?

2. Сколько необходимо времени для перегруппировки или переброски новых сил?

3. Сколько времени понадобится для этой же цели после демобилизации и ответных мер?

4. Сколько потребуется времени, чтобы готовность войск была достигнута к 1 октября?

11 октября Кейтель послал Гитлеру срочную телеграмму, в которой давал на эти вопросы обстоятельные ответы. Он заверил фюрера, что понадобится не так много времени и не слишком крупные пополнения. В Судетской области к этому моменту дислоцировались 24 дивизии, в том числе три танковые и четыре моторизованные. «ОКВ полагает, — сообщал Кейтель, — что операцию можно будет начать, не дожидаясь подкреплений, ввиду имеющихся в настоящее время признаков слабости сопротивления чехов».

Получив такие заверения, Гитлер через десять дней высказал свое мнение высшему генералитету.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Берлин, 21 октября 1938 г.

Задачи, которые предстоит решать вооруженным силам, и указания, связанные с подготовкой к ведению войны, будут мной изложены в специальной директиве.

До вступления в силу этой директивы вооруженные силы должны быть во всяком случае готовы к выполнению следующих задач:

1) оборона границы германской империи и защита от внезапных воздушных налетов;

2) окончательная ликвидация остальной части Чехии;

3) овладение Мемельской областью.

Мемель[141], порт на Балтийском море с населением около 40 тысяч человек, был утрачен Германией в результате Версальского договора и вошел в состав Литвы. Поскольку Литва была меньше и слабее, чем Австрия и Чехословакия, захват одного из ее городов не составлял для вермахта проблемы. В своей директиве Гитлер говорил просто о его «аннексии». Относительно Чехословакии он заявил:

«Необходимо обеспечить возможность в любой момент разгромить оставшуюся часть Чехии, если она попытается проводить враждебную Германии политику.

Меры подготовки, которые вооруженным силам надлежит принять с этой целью, будут по своему объему гораздо ограниченнее, чем те, которых в свое время потребовал план «Грюн». Но, не предусматривая планомерной мобилизации, они должны обеспечивать постоянную и значительно более высокую степень боевой готовности. Структура, организация и степень боевой готовности предусмотренных для выполнения упомянутых задач частей и соединений должны уже в мирное время учитывать предстоящее нападение на Чехию, чтобы лишить ее всякой возможности организованной защиты. Цель нападения: быстро овладеть территорией Чехии и выставить заслон на ее границе со Словакией».

Словакию, конечно, можно было отторгнуть и политическими средствами, что сделало бы необязательным привлечение немецкой армии. Такая задача была поставлена перед министерством иностранных дел Германии. В начале октября Риббентроп и его сотрудники оказывали давление на Венгрию, настоятельно рекомендуя ей требовать своей доли территории Словакии. Однако, когда Венгрия, аппетит которой не надо было подогревать, предложила захватить Словакию немедленно, на Вильгельмштрассе топнули ногой. Там вынашивали иные планы относительно будущего этой территории. Чешское правительство, сформированное в Праге сразу после Мюнхена, предоставило Словакии широкую автономию. Министерство иностранных дел Германии посоветовало относиться к сложившейся ситуации терпимо… до поры до времени. Немецкие планы касательно Словакии наиболее полно отразил д–р Эрнст Верман, директор политического отдела министерства иностранных дел, в своем меморандуме от 7 октября. «Независимая Словакия, — говорилось в меморандуме, — будет конституционно слабым государством, что облегчит Германии задачу проникновения и расселения на Востоке».

Наступил новый поворотный момент в истории третьего рейха. Впервые Гитлеру предстояло завоевать ненемецкие земли. На протяжении предшествующих шести недель он убеждал Чемберлена — публично и в частных беседах, — что Судетская область его последнее территориальное притязание в Европе. И хотя британский премьер, приняв слова Гитлера на веру, проявил непостижимую недальновидность, были тем не менее основания полагать, что немецкий диктатор остановится, только полностью «переварив» тех немцев, которые раньше жили за пределами рейха, а теперь оказались в пределах его границ. Разве Гитлер не повторял неоднократно, что не потерпит чехов в третьем рейхе? Разве не писал он в «Майн кампф», не упоминал в своих выступлениях, развивая нацистское учение, что для того, чтобы Германия была сильной, ей необходимо стать чистой в расовом отношении страной, избавившись от других народов, особенно славян? Упоминал. Но он заявлял также, о чем в Лондоне, вероятно, забыли, чуть ли не на каждой странице «Майн кампф», что будущее Германии связано с завоеванием «жизненного пространства» на Востоке завоеванием земель, более тысячи лет принадлежавших славянским народам.

Осень 1938 года в истории нацистской Германии стала еще одним поворотным моментом. Произошло событие, которое позднее в партийных кругах получило название «недели битых стекол».

7 ноября семнадцатилетний беженец Гершель Гриншпан, немец еврейского происхождения, стрелял в третьего секретаря немецкого посольства в Париже Эрнста фон Рата и смертельно ранил его. Отец этого юноши попал в число 10 тысяч евреев, подлежавших депортации в Польшу. Поступок Гриншпана явился актом мести за отца и всех преследуемых в нацистской Германии евреев. Он пришел в немецкое посольство с целью убить посла графа Иоганнеса фон Вельчека. Третий секретарь вышел узнать, что нужно молодому человеку, и Гриншпан выстрелил в него. Ситуация, как выяснилось, сложилась парадоксальная, так как Рат находился под наблюдением гестапо из–за своих антинацистских настроений. Во всяком случае, он никогда не разделял антисемитских воззрений правителей третьего рейха.

8 ночь на 10 ноября, вскоре после того, как партийные бонзы во главе с Гитлером и Герингом отпраздновали очередную годовщину «пивного путча» в Мюнхене, в стране начался погром, какого третий рейх еще не знал. Согласно заявлениям Геббельса и немецкой прессы, это были «стихийные» выступления немцев, узнавших об убийстве в Париже. После войны из захваченных секретных нацистских документов выяснилось, насколько эти выступления были «стихийными».

Согласно секретному донесению председателя партийного суда майора Вальтера Буха, д–р Геббельс издал инструкцию о «стихийных демонстрациях», которые необходимо было организовать и провести в течение ближайшей ночи. Истинным же организатором демонстраций был угрюмый Рейнхард Гейдрих, человек номер два в СС после Гиммлера, шеф секретной службы СД и гестапо. Среди трофейных документов обнаружены и его приказы, отправленные по телетайпу накануне вечером.

В 1.20 он отправил по телетайпу срочное послание в штабы и участки полиции и СД с приказом «обсудить организацию демонстрации» совместно с руководителями партии и СС.

«а) Должны приниматься только такие меры, которые не будут представлять опасности для жизни и имущества немцев (например, синагогу можно поджечь только в том случае, если не существует угрозы, что пожар перекинется на соседние дома).

б) Деловые и частные дома евреев могут быть разрушены, но не разграблены…

г) …

2) полиция не должна разгонять демонстрации…

5) арестовано может быть столько евреев, особенно богатых, сколько их поместится в имеющихся тюрьмах… После их ареста надлежит немедленно связаться с соответствующим концентрационным лагерем, чтобы препроводить их в этот лагерь в кратчайшие сроки».

Ужасной была эта ночь в Германии. Горели синагоги, дома евреев, магазины. Несколько мужчин, женщин и детей были застрелены или убиты иным способом при попытке выбраться из своих горящих жилищ. На следующий день, 11 ноября, Гейдрих конфиденциально докладывал Герингу о предварительных результатах.

«Результаты разрушения еврейских магазинов и домов пока сложно выразить в точных цифрах… 815 разрушенных магазинов, 171 сожженный или разрушенный дом — это только часть уничтоженного вследствие поджогов… 119 синагог было сожжено, 76 полностью разрушено… Арестовано 20 тысяч евреев. По донесениям, убито 36 человек, столько же серьезно ранено. Все убитые и раненые — евреи…»

Принято считать, что точная цифра, отражающая число убитых той ночью евреев, в несколько раз превосходит предварительные сведения. На следующий день в докладе Гейдриха фигурировала цифра 7500 — столько еврейских магазинов было разграблено. Имели место случаи изнасилования. Партийный суд под председательством майора Буха, по его собственному признанию, считал эти преступления более тяжкими, чем убийства, так как в этом случае нарушались Нюрнбергские расовые законы, по которым арийцам запрещалось вступать в сношения с евреями. Нарушителей этого закона исключали из партии, и они представали перед гражданским судом. Члены же партии, которые убивали евреев, не могли быть наказаны, как доказывал майор Бух, поскольку они просто выполняли приказ. «Абсолютно все, — писал он, — понимают, что политические движения, вроде событий 9 ноября, организовывались и проводились партией, признается это или нет».