«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер

– Ух ты, – сказал Фессье. – Предположим, я последую твоему совету.

– Тогда этого не произойдет.

– Но произойдет что-нибудь похуже?

– Не думаю… нет. С вашей точки зрения, по всем признакам результаты обещают быть лучше для всех заинтересованных лиц. – Тут телепатическая речь перешла в шепот: – Даже для меня.

Сью думала о своем:

– А мне можно поучаствовать? Мне хотелось бы сделать успешную карьеру.

– Все, что мне под силу, – это подсказать, как обойти кое-какие естественные препятствия, которые при обычном течении событий помешали бы тебе. В следующую среду вечером отправляйся в «Chez coq» к десяти и надень зеленую шляпку.

– И все?

– Нет. Напейся. А теперь мне нужно отдохнуть.

Существо закрыло глаза и умолкло.

Оно побывало в бесчисленных мирах. В различных континуумах время текло по-разному, и существо уже не могло бы сказать, сколько лет, веков или тысячелетий миновало с тех пор, как иГланны дали ему жизнь. Внутри своей стеклянной глыбы оно лежало недвижимо, на человеческий взгляд. Однако на самом деле оно находилось не в глыбе. Глыба была лишь трехмерным окном, через которое оно могло смотреть в мир, который узнало первым.

Маленькое странное существо, менее чем в фут высотой, коричневое и сморщенное, точно корень, и столь же неподвижное. Оно покоилось, утомленно наблюдая и выжидая.

Но Фессье читал старинную книгу и штудировал Пикассо, критское искусство и прочие вопросы. В четверг вечером он сидел дома, когда раздался звонок в дверь. Это оказалась Сью Дейли, раскрасневшаяся и веселая.

– Скрести пальцы! – воскликнула она. – Похмелье было жутким, но дело того стоило. Где ты был весь день? Я звонила.

– В Метрополитен-музее, – сказал Фессье, гася сигарету. – Делал наброски. Что случилось?

Сью уселась и коснулась книги, лежавшей на кофейном столике возле нее, – небольшого томика, из которого торчало несколько десятков бумажных закладок.

– Это… а-а-а. Где наш талисман?

– Я запер его в шкафу. Он еще спит.

– Он же не знает, что такое сон, – сказала Сью. – Ты забыл? Ладно, я хотела рассказать тебе, что случилось вчера вечером.

– Да уж, неплохо бы. Раз уж ты не согласилась взять меня с собой. – В голосе Фессье послышались ревнивые нотки.

– И правильно сделала. Я познакомилась с одним человеком. Со смешным толстячком, который до ужаса сентиментален.

– Ага. И он собирается дать тебе миллион долларов?

– Не совсем, – ответила Сью. – Он был пьян в стельку. Да и я тоже, иначе не стала бы с ним разговаривать. Он подошел к моему столику и представился. Похоже, ему приглянулась моя шляпка – такая зеленая. Для него это символ. В двадцатые годы все сходили с ума по арленовской «Зеленой шляпке»[42], и такая была на его жене, когда они познакомились. Теперь они развелись, но Пончик только что не таскает повсюду ведерко, чтобы лить туда слезы, вспоминая старые добрые деньки.

– Пончик?

– Ну да, – фыркнула Сью. – Он такой. Его зовут Роберт Коуэн Кук, и он только что купил фирму, которая делает какую-то химию. Растворитель для чернил или что-то в этом роде. Там все слишком сложно, но Пончик хочет организовать рекламную кампанию для своей новой фирмы, и когда он узнал, что я этим занимаюсь, то решил, что меня послало ему само небо. Сегодня он должен был встречаться с моим начальником, и я думаю, из этого может что-то выйти.

– Класс, – отозвался Фессье нарочито равнодушным тоном.

Сью поспешно поднялась и поцеловала его:

– Ну, Сэм!.. Не будь таким букой.

– Точно, – ухмыльнулся он. – Ты разбогатеешь и прославишься, и мне придется жениться на тебе ради денег.

– И что, не женишься?

– Еще как. Но я бы предпочел…

– Ты тоже разбогатеешь и прославишься. Помнишь? Впрочем, что я говорю? – оборвала себя Сью. – Это все совпадение. Иначе быть не может.

Фессье водил угольным карандашом в альбоме для эскизов.

– Надо думать. Я верю в нашего… крошку, но не в его способности. Пока не верю. Он позабыл убедить меня в них.

– Может, это ему не под силу. У него ведь есть свои ограничения, помнишь?

– Бедный старичок, – сказала Сью. – Он дал бы иГланнам сто очков вперед, но здесь ему приходится тяжко. Должно быть, люди кажутся ему странными.

– Все человеческое ему чуждо. – Фессье нарисовал кривую линию, стер ее, нарисовал заново.

Сью вытянула шею:

– Что это? А? – Она прищурилась. – Что-то новенькое?

– Не знаю. У меня появились кое-какие идеи. Та книжка, которую посоветовал наш талисман…

– Это она и есть? «Тристрам Шенди»[43]. Никогда не читала.

– И я тоже, – заметил Фессье. – Любопытная книжица. Автор написал ее в точности так, как и задумывал. У него был очень своеобразный взгляд на мир. Такой… чудной, знаешь ли.

Он вдруг вскочил, отпер шкаф и вытащил прозрачный куб. Поставил его на кофейный столик.

– Он… оно спит, – сказала Сью.

– Ты же сама говорила, он не знает, что такое сон.

– Значит, отдыхает.

Фессье потер куб. Человечек не шелохнулся.

– Значит, терпение и труд, да? – сдался Сэм некоторое время спустя. – Ладно. Окажем уважение табличке «Не беспокоить».

СверхиГланн отправился обратно в шкаф – до лучших времен.

Пончик, он же Роберт Коуэн Кук, воспылал огромным, хотя и платоническим интересом к Сью. Девушка приложила к этому все усилия. «Кук кемикалс инкорпорейтед» была на рынке новичком и нуждалась в рекламе. Толстяк решил, что Сью – единственная, кто способен воплотить его идеи, и настоял, чтобы рекламную кампанию отдали в ее полное ведение. Начальнику девушки это пришлось не очень-то по вкусу, но контракт был слишком выгодным, чтобы упускать его из-за недостатка дипломатичности. И потом, шеф считал, что сможет держать Сью в узде.

Он просчитался. Девушка выстроила свою кампанию в совершенно нетрадиционном духе, разрабатывая замыслы, которые за долгие годы скопились в ее записной книжке. У нее оказались недюжинные способности к рекламному делу, и, получив полную свободу действий, она развернулась так, что ее начальник рвал бы на себе волосы, будь он на двадцать лет моложе, однако с тех пор от прически у него остались одни воспоминания. Роберт Коуэн Кук сиял, одобрял все, что бы Сью ни делала, и радовался, что чутье не подвело его. И результат не заставил себя ждать. Сью Дейли определенно делала успехи и поняла это, когда другие агентства начали наперебой пытаться залучить ее к себе.

Дела Сэма Фессье тоже потихоньку шли в гору. В глубине души его всегда точил червячок сомнения, оживлявшийся всякий раз, когда Сэм заглядывал в шкаф, однако один издатель изъявил желание выпустить альбом его избранных карикатур. Ранние работы Фессье издателя не заинтересовали, а новых пока не хватало