Девичьи сны - Евгений Войскунский

С этими торжественными словами Афанасий поднялся. Я поблагодарила его за предупреждение. Он легкой походкой двинулся к двери, но вдруг остановился — и негромко так, через плечо:

— А Светлана где сейчас, не знаешь случайно?

Я разозлилась, крикнула:

— Это ты должен знать!

Впервые сказала ему «ты». С трудом удержалась, чтобы не обложить его матом.

Я пересказала Джамилю разговор с Афанасием. Он усмехнулся:

— Тоже мне, предупреждальщик! Ну, сеть паевых супермаркетов выставляет свои акции на продажу. Я их покупаю, почему бы нет? Что, не могу диверсифицировать свои вложения? А насчет угроз… Клянусь, ни одного серьезного бизнесмена нет в России, кому бы не угрожали.

— А перед уходом, — сказала я, — он спросил, не знаю ли я, где сейчас Светлана. Может быть, ты ответишь на этот…

— Да пошел он к черту! — Джамиль дернул головой как от удара в челюсть. — Опять Светлана! Сто раз говорил, ничего у меня с ней нет. Сколько можно одно и то же…

— Но он явно подозревает.

— Пусть подотрется своими подозрениями!

Никогда я не видела Джамиля таким разозлившимся. Никогда таких слов от него не слышала.

— Работаю как верблюд! — бушевал он. — А приедешь домой — вместо отдыха подозрения!

— Успокойся, Джамиль…

— Я бы тоже мог тебя спросить кое о чем! Кто тебе шлет письма из Испании? С праздником поздравляет, приглашает в Марбелью!

— Ах вот ты как… Да, у деловых партнеров в Европе принято поздравлять по праздникам, — говорю, а у самой в голове прямо-таки кипит: кто из моих служащих лазит в мой компьютер и докладывает ему?..

Новый год мы, как обычно, встретили на даче в Купавне. Приехали близкие друзья, три пары. Светлану и Афанасия я не пригласила — не хотела их видеть за своим столом, портить себе настроение. Вообще-то настроение было не из лучших: старый год уходил в историю под знаком разгрома «Юкоса», всполошившего российский бизнес. Пили за то, чтобы наступающий год был спокойным, благоприятным для семейной и деловой жизни.

Внешне все шло нормально. Работа со своим выверенным ритмом и информационными качелями. Посещение выставок, презентаций и прочих тусовок, на которых надо бывать обязательно: noblesse oblige. Но что-то было не так, как обычно. Женским, что ли, чутьем я ощущала некую нараставшую тревогу, словно разлитую в воздухе. Возможно, у Джамиля что-то не ладилось в делах. Нет, он мне ничего не говорил, он и вообще был довольно скрытный, но — я чувствовала: что-то его тревожит. Всю жизнь он прекрасно спал, а тут — стал просыпаться ночью, вставал и уходил к себе в кабинет. Что делал там? Диссертацию незаконченную листал? Или просто так сидел, думая о чем-то? Не знаю.

Как-то вечером мы сидели в кухне, ужинали, вдруг зазвонил телефон. Джамиль, с нацепленным на вилку кружком поджаренного баклажана (он очень любил баклажаны, называл их по-бакински: «демьянки»), слушал довольно долго. Слушал, мрачнея лицом. Потом сказал, что неясно с гарантиями. Собеседник, наверное, очень настаивал, но Джамиль повторил, что без серьезных гарантий не может принять предложение: он все понимает, но — «Извини, не могу», — сказал и дал отбой. «Вечно недоволен, — пробормотал он. — Надоел, черт его побери». — «Кто звонил?» — спросила я. Он сказал: «Неважно». И занялся «демьянками», запивая крепко заваренным чаем.

Я почти не сомневаюсь, что звонил Афанасий. Наверное, пытался заинтересовать Джамиля очередным проектом, а уж проекты его только одну цель и преследовали: крупное вложение денег. Но Джамиль, раньше помогавший Афанасию, вытаскивавший его из провалов, теперь не хотел выбрасывать в прорву большие деньги.

Спустя два дня его убили.

Убили, убили моего Джана.

Страшная тоска сдавила мне горло… О, какая тоска…

Но — надо было держаться. Надо соответствовать.

Адиль, прилетевший из Баку, энергично помогает следствию. Поклялся, что убийцы будут найдены, схвачены. Я в это не верю. Почти никогда у нас не находят киллеров, а уж заказчиков — и вовсе никогда.

Вдруг каким-то образом Олег вычислил одного из убийц. Я давно знаю Олега, очень даже знаю, он всегда был со странностями, его «закидоны» подчас раздражали меня. Непредсказуемые люди не вызывают доверия, я поняла это, когда Олег обрушил мои надежды… мою любовь… да, я любила его, любила… но он был занят только собой, своими вечными фантазиями — он их называл «познанием жизни». Что было делать, я вычеркнула Олега из своей жизни.

Много лет пролетело, прежде чем я увидела его на похоронах Джамиля. Олег выглядел неважно — похудевший, плохо одетый, и его глаза, когда-то вспыхивавшие синим огнем, показались мне погасшими. С ним была Катя, подруга, когда-то привезенная из Испании, из клуба La Costa, где они вместе работали, — милая девочка Катя, которую я устроила на работу в турагентство. Как она, бедная, выдерживает разболтанный характер Олега?

Так вот, когда Адиль рассказал, что Олег вычислил одного из убийц, я была поражена. Он что же — ясновидящий? Как герой какого-то фильма по роману Стивена Кинга?

Но еще больше поразило меня то, что этот Величко — охранник из агентства Афанасия Тимохина. Черт побери, господа! Черт побери… У Джамиля было немало завистников, это обычная вещь в бизнесе, всегда завидуют тем, кто более удачлив, предприимчив. Среди них были и такие, которые ненавидели Джамиля за азербайджанское происхождение. Хотя он только по имени-фамилии азербайджанец, даже языка не знает, кроме двух десятков расхожих фраз. Но если к зависти примешана еще и ревность…

Афанасий, наверное, знал — ну уж точно подозревал, что Светлана сошлась с Джамилем. Не знаю, были ли у него объяснения со Светкой (он и поколотить ее мог, хотя это спорно: она бы не стерпела, ушла бы от него). Но желание отомстить Джамилю наверняка жгло Афанасия. И могло завести далеко…

С самого начала меня оглушила мысль, что заказать убийство Джамиля мог Афанасий. Но я гнала… не допускала… Когда же возник охранник из агентства Афанасия… близкий, видимо, ему человек, тоже бывший скалолаз… Черт побери!

Оперативник угрозыска, допрашивавший меня, спросил прямо: «Мог ли Тимохин заказать своему охраннику Величко вашего мужа?» Я растерялась. Промямлила: «Не знаю…» Этот Мирошников, глядя в упор, ожидал продолжения ответа. И я сказала: «Мог». Трудно было выговорить это короткое слово. Но ведь «мог» не значит «да, заказал». Я сообщила Мирошникову о своем разговоре с Афанасием — о его предупреждении относительно крутых людей из управляющей компании, недовольных тем, что Джамиль скупал акции. Мирошников выслушал и сказал: «Мы работаем с этой компанией, но пока ничего подозрительного не нашли». И задал очередной вопрос: «Могли ли быть у Тимохина мотивы личного характера против вашего мужа?» И опять я ответила: «Могли».