Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот почему бытие «не поддается устранению». Как раз в этой, последней фразе заключен весь смысл превратного понимания бытия. А именно, смысл присутственного характера бытия «всякого сущего» (Хайдеггер), того бытия, которое мы должны «увидеть» за присутствующим сущим. То есть за этим сущим мы должны «увидеть» тот исток, из которого оно когда-то возникло. Иначе говоря, должны «увидеть» идею, память о чем давно угасла, оставив некий фон. Таким образом, бытие в метафизике стало неким фоном, объяснить происхождение которого так никто и не удосужился, потому что, не имея представления о том, что является истоком (началом) возникновения сущего, объяснить это вообще невозможно. На самом же деле бытие – это не то, что когда-то было и оставило свой след в виде как возникшего сущего, так и исчезнувшей памяти об истоке его возникновения, Бытие – это процесс, который всегда происходит в настоящем. Оно всегда здесь и сейчас.
У Бытия нет прошлого. Можно сказать что Бытие – это возникновение новизны, у которого (и у которой) никогда нет прошлого. Есть только возникшее, то есть существующее сущее. Оно и есть его след в настоящем, в присутствующем. Но следом Бытия, конечно же, можно считать и ту идею, благодаря которой некогда возникло существующее сущее. Но этот след уже не является бытием. Канув в лету, он стал достоянием истории, как достоянием истории стали «Эврика!» Архимеда, яблоко Ньютона, пасьянс, приснившийся Менделееву, змея, кусающая свой хвост, Кекуле. Это всего лишь отголоски тех моментов истинного «чистого» Бытия, когда этим авторам являлись их судьбоносные инсайтные идеи. И если мы говорим о рукотворных сущих, то Бытием является процесс возникновения интеллектуально-материальной новизны, процесс, сопровождаемый пониманием смысла явившейся нам идеи и психосоматическим отреагированием нашего организма в виде испытания чувства удовольствия-удивления.
Так что метафизика не смогла объяснить происхождение «своего» «реликтового фона» только потому, что она не знала механизма возникновения искомого сущего из идеи, и не знала она этого потому, что ей была неведома структура идеи. Как видим, дух идеи как того, что обеспечивает саму возможность возникновения сущего, так и того, из чего проявляется это сущее, так вот, дух идеи, рожденный гением Платона, уже со времен Античности витал в воздухе. Но до раскрытия сущности самой идеи дело так и не дошло.
Вот теперь мы достигли, можно сказать, хотя бы частичного понимания в том, что явилось причиной того, что метафизика так и не вышла на стезю осмысления бытия, намеченную досократиками. А именно, понимания бытия как сомовозникновения-самовозрастания (φυσιζ) и несокрытости (αληθεια). А не вышла она на этот путь только потому, что:
– во-первых, после Платона, верно усмотревшего в идее двойственную ее сущность, не была разработана концепция идеи как комплекса соединенных сущих, того комплекса, который выдвигает из своей среды искомое (подручное) сущее, обладающее той сущностью, посредством которой оно способно исполнять свою функцию производства определенного Продукта,
– а во-вторых, метафизика взяла на вооружение представление о бытии как о чем-то, оставившем свой «реликтовый» след и фон от возникшего сущего, вместо того, чтобы склониться к пониманию возникновенческого характера самого бытия, то есть бытия как процесса возникновения и смысла новой идеи и самого сущего, наделяемого в этом процессе сущностным свойством.
Вот так мы добрались – по наводке Хайдеггера – к истоку той причины, где начинается так называмое забвение бытия. Да, действительно, досократики своими понятиями природы (φυσιζ) и Истины – не-сокрытости (αλεθεια) дали верное направление метафизике. Платон, как нельзя точно, подхватил это направление. То есть он за древнегреческими понятиями природы и истины увидел тот феномен, который трансформирует, «переводит» их в нечто умственно постигаемое и реально существующее, в то, чем можно было бы оперировать на интеллектуальном уровне. А именно, он увидел идею, которая, обладая двойственностью, не только предоставляет саму возможность проявиться сущему, но и выделяет и формирует из самой себя это сущее (см. цитату Хайдеггера выше). То есть он увидел, что в идее уже заключена и духовная, и материальная возможность существования сущего. Но, к сожалению, Платоном не был разгадан сам механизм возникновения сущего из идеи. А не был он им разгадан только потому, что в те времена еще не был известен структурно-функциональный состав самой идеи. Догадайся он об этом составе, ему бы не пришло в голову размещать свои идеи так далеко – в занебесной сфере – от вещей материального мира. Отсюда и началось, как верно определил Хайдеггер, забвение бытия, то есть забвение истинного смысла древнегреческих понятий Природы и Истины. Но началось не только их забвение, но и искажение их смысла, что и было великолепным образом проанализировано Хайдеггером все в том же «Европейском нигилизме» и других работах.
P. S. I. Кстати, уж если мы затронули понятие блага, то следует сказать следующее. Фундаментальный принцип Античности, сформулированный в виде тезиса: «все существующее стремится к благу», конечно верен. Но в нем, в этом тезисе, заключена лишь половина истины. И действительно, все существующее стремится к тому, чтобы наилучшим образом исполнять то единственное, к чему оно предназначено. Но для того чтобы оно смогло это делать, оно сначала должно возникнуть и сформироваться как в своей форме, так и в своей сущности. Ведь последние не падают с неба сами собой. Они возникают только при посредничестве нашего Бытия. А вот это и является самым трудным и самым неуловимым для познания. Уже существующее сущее постоянно находится перед нами в своей неизменности. Оно может быть воспринято и нашими чувствами и в нашем представлении, оно может быть нами познано.
Что же касается возникновения сущего, то все здесь находится в процессе сотворения новизны, в процессе поиска и изменения, в процессе переплетения духовного и материального, логического и интуитивного, прошлого и настоящего, настоящего, нацеленного на будущее. Все здесь «растянуто» во времени и пространстве, все находится в стадии неопределенности. Вплоть до того момента, когда искомое сущее будет сотворено и продемонстрирует эффективность своей сути в действии. Именно отсюда возникают все трудности восприятия Бытия самого по себе и «бытия» сущего, поскольку все здесь зыбко, неоднозначно и трудноуловимо. И даже не столько трудноуловимо, сколько трудноопределимо в каких-либо известных нам терминах, понятиях, словах и т. д. Здесь мы
