05-Мой престол - Небо (Дилогия) - Сергей Абрамов

— Ну, и что ты знаешь, маленький тактик?

— Про апостола Павла слыхали?

— Он-то здесь при чем? Насколько я помню, при жизни Христа его не было. Он возник позже.

— Отлично! Возьмите с полки бублик… Он действительно возникнет позже, но станет одной из ведущих фигур в истории христианства. Причем работать будет за пределами Палестины — в мало-азийских и греческих землях. Практически постоянно. И всегда — самостоятельно. Автономно. Чем не вариант?

— Объект согласен? — Дэнис залпом допил коньяк и снова налил.

Петр знал: это был симптом волнения. Чем-то, выходит, Петр его зацепил.

— Согласится. Он понимает, что факт Вознесения перечеркивает его существование в роли Христа в числе живых. А конкретно о новой роли я с ним не успел побеседовать. Он только вчера ночью прочел текст Нового Завета.

— Вчера ночью, третьего дня… Оставь ты эти свои меры для местного употребления… — Дэнис явно начинал раздражаться. Отчего? Что-то знает и это знание ему не нравится? Или как?.. — А если он не согласится взять на себя иную роль? Ты что, выхода не видишь? Он же прямо валяется под ногами и орет о себе! Ну-ка, назови, назови, не верю, что не думал…

— Почему не думал? Думал. Вы о Втором Пришествии?

— О нем, родимом! Я хоть и не маленький тактик, но заветы ваши драгоценные прочел со вниманием. И не из пустого любопытства, а с конкретной целью: найти в них дыры для Объекта. И дыр там навалом. Да, считается, что время Христа не равно времени его простых современников. В каком-то из псалмов, не помню точно, прямо говорится, что для него тысяча лет — как вчерашний день. Ладно, хрен с ним, с псалмом, он написан задолго до рождения Объекта. Но все апостолы, в том числе и твой Павел, любили утверждать, будто Второе Пришествие надолго не отложится. Им это было выгодно? Ясный перец! Какой дурак пойдет за ними и еще денежки принесет, если обещанный Христос никогда не вернется? Дураков мало, и никому они не нужны. Тем более апостолам. Как там у Иоанна Богослова: «Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающий написанное в нем: ибо время близко». Я не наврал в цитате, а, маленький тактик? Мы же стратеги, нам не дано знать тексты ротных приказов… Но к делу. Вот ключ: «время близко»! А там таких пророчеств хватает, хотя есть и осторожные. Но Объекту-то зачем осторожные? Ему в самый раз: вознестись, передохнуть пару месяцев и вернуться. Как раз к разброду в Иерусалимской общине. И все опять взять в свои руки… Что, тактик? Считаешь, стратег перестраховывается? Да, перестраховываюсь. Иначе вы таких дров наломаете с вашими дурацкими тайм-синдромами…

— Он не вернется, — тупо сказал Петр.

Дэнис все сам продумал — в отличие от Петра, которому понадобилась подсказка Иоанна. Хотя, не исключено, он опирается на разработки экспертов, не показанные Петру. Той же Клэр, к примеру. Но почему непоказанные?..

— А где гарантии? Гарантии где? — наступал Дэнис.

— Я могу с ним остаться. Я могу повлиять на его выбор… Я вообще могу возвращаться туда регулярно, дождаться естественной кончины Объекта, а потом повести работу по написанию синопсисов такими, какими они уже дошли до нас. И в них никакого Второго Пришествия не останется… Если это чересчур дорого или противоречит корпоративным интересам, могу работать самостоятельно, без помощи Службы.

— Во-первых, так тебя твой Объект и послушался. Много он тебя до сих пор слушал, как же… А во-вторых, так я тебя и отпустил из Службы. Размечтался! Небось уж заявление об уходе сочинил? Так, мол, и так, не готов разделять принципы Службы Времени, прошу уволить… Ты впервые в таком длинном броске, парень. Тебе все эти годы везло, твой максимальный уход, если я не запамятовал, — полтора года, Франция, восемнадцатый век… Ну, еще два раза по году в твоем любимом двадцатом. И ни одной ликвидации Объекта! Ты ж раньше про тайм-синдром только слышал. А на долгих дистанциях он, синдром этот, обязателен. А если еще Объект приговорен — тут же морда наискосок и заявление на стол. Исключений — ни разу! Гуманисты, мать вашу! Мастера, интеллигенты сопливые! Повидал я вас на своем веку. И ведь что характерно, Мастер: как только лекари синдром снимут, все тут же о заявлениях забывают. Как не было! И все прекрасно дальше работают, что характерно. А я эти бумажки храню, храню. Очень поучительные документы. Хорошо, что вы, Мастера, редко встречаетесь, не получается по душам поговорить. Да и не умеете вы здесь — по душам. Это — к лучшему. К общему спокойствию. Так что забудь, выброси дурь из головы, трудись. Сообщишь, когда понадобится Исполнитель.

Петр более всего был потрясен тем, что идея ухода из Службы и выбор условного заповедника для утишения страстей — не его оригинальное душевное изобретение. Были предшественники. Да, тайм-синдром до сих пор его миловал. Так что же, все его нынешние боли и переживания — результат обыкновенной профессиональной болячки? Этакий проходящий психизм? Не верилось, но и не до того сейчас было. Придет время обдумать и взвесить. А пока Дэнис времени не давал, явно приглашал закругляться. Надоел ему маленький тактик до зла горя.

Значит, стоило задать стратегу еще один вопрос — на прощание. Пусть потерпит, прокуратор…

— Кто кому, интересно, яйца крутит? — намеренно неторопливо поинтересовался Петр. Даже в кресле не пошевелился. — Давайте начистоту, Майкл. Дело ведь не в Объекте как таковом. Был бы он простым Объектом, вы бы легко поверили, что я справлюсь с ним. Как всегда верили, и я вас не подводил. Но он непростой, Он с довеском. И именно довесок этот вас пугает так, что коленки дрожат. Верно, Майкл?

— Ты о чем? — спросил Дэнис.

Просто так спросил. Петр видел, что он понял вопрос. Именно видел: в Службе Мастерам запрещалось слушать и коллег, и друг друга. Существовал официальный Кодекс Мастера, который, среди прочего, включал в себя и это положение. А соблюдался Кодекс — непреложно.

— О матрице, — сказал Петр. — О чем же еще? Как я понимаю, вы ее закопали навсегда? Не было ее вовсе, да? Не изобретали, не производили, не внедряли в Объект?..

Дэнис молчал. Снова слазил куда-то под стол, как в ящик иллюзиониста, достал оттуда чудовищную «коибу-лансеро» ручной скрутки с кокетливым хвостиком на конце, некуртуазно откусил хвостик и плюнул в угол кабинета. Вынул из кармана форсунку «Дюпон», долго раскуривал сигару, пускал дым, вонял, заглушая столь отвратный ему запах Палестины. Тянул время.

Петр терпеливо ждал. Театр есть театр, паузу Дэнис умел держать.

— Вообще-то не твоего это ума дело… — медленно, нехотя начал Дэнис, пыхтя «коибой», запах которой для Петра был тоже отвратным, — но раз пошла такая пьянка… Короче, ты верно просек. Мы закрыли все разработки, связанные с матрицей. Мы уничтожили все винты с записями о ней. Мы почистили память всех, кто с ней работал. Кроме, естественно, Главного Умника, но он сам первым все понял, сам запаниковал, похороны матрицы с его подачи начались. Точнее, с его расчетов… Реально сегодня остались двое, которых мы не трогали…