Тёмный день - Ирина Сербжинская

— М-да, — неопределенным тоном сказал Крынкин и снова уткнулся в газету, в сотый раз перечитывая скупое описание «экзотического зверя».

И вдруг он почувствовал, как сердце в груди стукнуло и появилось ощущение близкого чуда, совсем, как перед новым годом, когда встаешь утром, выбегаешь в соседнюю комнату, а там — стоит невесть откуда взявшаяся красавица-елка, вся в сверкающей мишуре и золотых шарах.

Крынкин поднял глаза на Варвару.

— А ну-ка, — сказал он. — Расскажи-ка, кого ты видела? Поподробней только. Как чудище-то это выглядело?

Примерно через час, распрощавшись с приятелем, Крынкин побрел к остановке. От волнения он почти не замечал окружающий его мир. На своей остановке он сошел и направился к дому.

Во дворе Крынкин остановился и окинул пятиэтажки задумчивым взглядом.

— У кого бы спросить… — задумчиво промолвил он, сдвигая кепку на затылок. Потом взгляд его остановился на балконе третьего этажа. — Ага… — сказал Крынкин, снял кепку, засунул ее в карман и решительно зашагал к подъезду. На площадке третьего этажа, Крынкин потоптался, поколебался, но потом все-таки решился и позвонил в дверь.

Открыл темноволосый парень в джинсах и синей футболке.

— Привет, дядя Крынкин, — весело сказал он. — Вы к отцу? Насчет батарей, наверное? А он на даче, завтра приедет.

— Нет, — Крынкин неловко кашлянул. — Слышь, студент… дело у меня к тебе есть.

Глава 3

…Почти всю ночь Тохта не спал: не до сна было. Сидел в кресле на балконе и время от времени тревожно принюхивался, не учует ли что-нибудь новенькое. Ночной ветер нес привычные уже запахи: бензиновых выхлопов, тополиной листвы, людей, человеческой еды. Но кобольду казалось, что сегодня в воздухе витает еще один запах — близкой опасности. От этого шерсть его поднималась дыбом, а по телу пробегала нервная дрожь. Он спрыгивал с кресла, просовывал морду между прутьев балконной решетки и окидывал настороженным взглядом пустой темный двор. Никого.

Но успокоиться было невозможно. Тохта ждал, что вот-вот учует магию фей: запах железа, крови и еще чего-то неуловимого и не поддающегося определению. Но еще страшней, если вдруг, среди летнего дня, повеет морозным ветром, стужей, от которой холод проберет до костей, и враз онемеют лапы — значит, где-то близко появились драконы. При одной мысли об этом, кровь в жилах у кобольда застыла.

Тохта вернулся в кресло и решил не думать пока что о драконах, а сосредоточиться на феях. Кобольда грызла такая тревога, что хоть помирай или беги, куда глаза глядят. Но и бежать особо было некуда, да и не убежишь от фей. С ними разговор короткий будет, а с драконами — и того короче.

Дарин, когда кобольд ему вчера растолковывал, что дело — дрянь, все больше молчал и думал о чем-то. Видно, не знал, что делать дальше, а вот Тохта знал: погибать. Сражаться бессмысленно, надо только, как люди говорят, «постараться продать свою жизнь подороже». Но насчет «подороже» у кобольда имелись очень большие сомнения: кто феям противостоит? Сказать смешно, двое смертных, парень и старая женщина. Феям на один зубок.

Тут Тохта вспомнил «зубки» фей и беспокойно заерзал в кресле. Ну, правда имелся еще один кобольд, чьи предки были отважными и неустрашимыми воинами, настоящими боевыми кобольдами! Их-то не запугаешь чужой магией, они и сами…

Тохта решительно встряхнулся. Что это он, в самом деле?! Он не просто какой-нибудь там меняла, он — смелый и отважный воин, смертельно опасный кобольд-одиночка, вот так-то!

Он снова поднял острую мордочку и принюхался к воздуху: нет, чужой магией пока что и не пахло. Потом спрыгнул с кресла, проверил свои запасы, надежно припрятанные за пачками газет и журналов в углу балкона. Все оказалось в целости и сохранности: целенькая, нетронутая крыса и половина кошки. Прикрыв запасец еще одной газетой, Тохта вернулся на место и раскрыл книжку с яркими цветными картинками. Книжка называлась «Волшебник Изумрудного города», ее Дарин вчера вечером выпросил у кого-то из соседей: уж очень хотелось кобольду про злую волшебницу Гингему разузнать. Вначале читать было трудновато. Незнакомые буквы, мелкие, как муравьи, никак не желали складываться в слова, но Тохта пыхтел, сопел, щурил глаза, в общем, старался изо всех сил — и дело пошло на лад. Конечно, Дарин помогал, подсказывал, да долго не выдержал и спать пошел. Но к тому времени Тохта уж постиг премудрости чужого языка — кобольды быстро все новое осваивали, была у них такая особенность — и погрузился в чтение. Наступила ночь, на дворе стало тихо и темно, хоть глаз выколи, но темнота кобольду совершенно не мешала, он и во тьме прекрасно видел и, знай себе, перелистывал страницу за страницей. Далеко за полночь оторвался от книги, привстал в кресле, принюхался: вроде, пока все спокойно. Тохта подумал немного, шмыгнул в комнату, на цыпочках прокрался мимо спящего Дарина, выскользнул за дверь квартиры и прислушался — тихо. Ну, значит, никто под лапами путаться не станет, а то работы сегодня — невпроворот! Первое правило кобольда: если грозит опасность, делай свое жилище неприступным!

В условиях чужого непривычного мира сделать нору Дарина неприступной было трудновато, но отступать Тохта не привык. Выполнил, что мог: сперва ступеньки хорошенько маргарином натер, потом веревки в подъезде натянул, поразмышлял немного, куда бы воткнуть острые колья, да так и не придумал. Эх, знать бы заранее, что так дело повернется, можно было бы и арбалетов парочку прихватить! Конечно, ни фей, ни, тем более, драконов, это не остановит, но пусть не надеются, что храбрый и бесстрашный кобольд, потомок грозных воинов, сдастся без боя!

Закончив работу, вернулся в квартиру.

От трудов что-то есть захотелось, пришлось пробраться за диван и осторожно, чтобы не разбудить Дарина, вытащить оттуда пару косточек и полуобглоданную крысиную лапку. На балконе Тохта забрался в кресло и принялся закусывать, разглядывая картинки в книжке. Гингема, злая и могущественная волшебница, очень ему понравилась. Вот бы ее сюда — и никакие феи не страшны!

С настоящей же Гингемой встреча была назначена утром, в ее дворце, который Дарин называл университетом. Она обещала порыться в книгах, узнать что-нибудь о феях и, может быть, разведать, каким образом здесь, в этом мире, от них можно избавиться. Он, Тохта, конечно, не думал, что Гингема ему что-то новое о феях сообщит, да и неизвестно пока, кто в этом мире оказался, но она, услыхав его слова, так сверкнула глазами, что кобольд тут же умолк. Сел тихонько в стороне и подумал, что Дарин-то, прав был: лучше с ней не спорить.

А Дарин сказал: