Центробанки на службе «хозяев денег» - Валентин Юрьевич Катасонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 4
Народный банк Китая (НБК): запуск юаня на мировую орбиту
Валютная политика НБК[296]: запретить нельзя разрешить
Февраль 2016 года
В прошлом году китайская экономика пережила серьезные стрессы. Один из них – резкое падение индексов на фондовых биржах Китая, сначала в июне, а потом в августе. В августе было зафиксировано несколько коротких, но достаточно энергичных падений курса юаня, что заставило усомниться в устойчивости китайской денежной единицы, которая претендовала на официальный статус резервной валюты. Падение юаня наблюдалось и в первых числах нынешнего года.
Причиной (а также проявлением) кризисных явлений в китайской экономике стал устойчивый чистый отток капитала из страны. По итогам 2015 года он составил более 1 трлн долл. Народный банк Китая (НБК) спасал репутацию китайской валюты, прибегая к активному использованию международных резервов (513 млрд долл, в прошлом году). В январе 2016 года Центробанк израсходовал 99,5 млрд долл, на валютные интервенции для поддержания юаня.
Международные резервы Китая начали таять с середины 2014 года. К настоящему моменту их объем упал до минимального за последние четыре года уровня – 3 трлн долл. В прошлом году, несмотря на замедление темпов развития экономики и внешнеторгового оборота Китая, активное сальдо торгового баланса страны достигло колоссальной величины 594,5 млрд долл. Это абсолютный мировой рекорд! Отток капитала в прошлом году «съел» все это активное сальдо и кроме того почти 15 % международных резервов.
Народный банк Китая и в этом году намерен спасать репутацию юаня, который уже де-юре стал резервной валютой (решение МВФ было принято 30 ноября 2015 г.). В начале февраля текущего (2016) года юань находился на уровне пятилетнего минимума – 6,6 китайских единиц за 1 долл. США. В середине февраля юань несколько подрос. Некоторые скептики утверждают, что это лишь своеобразная PR-акция Центробанка Китая накануне встречи министров финансов и глав Центробанков «Большой двадцатки» 26–27 февраля 2016 г. в Шанхае (в этом году Китай председательствует в G-20). До этого важного мероприятия Китай будет, что называется, «сохранять лицо». Другие говорят, что НБК будет «держать марку» (точнее, юань) до сентября, когда в Китае будет проходить саммит «Большой двадцатки». Некоторые считают, что временным рубежом будет 1 октября, когда должно вступить в силу решение МВФ о включении юаня в «корзину» резервных валют. После чего, мол, можно «расслабиться».
Впрочем, ряд китайских ортодоксальных руководителей к вопросу о будущем юаня относятся очень серьезно и «сознательно», руководствуясь буквально решениями правительства и коммунистической партии Китая, рассчитанными на долгосрочную перспективу. В конце октября 2015 года проходил очередной пленум ЦК КПК, утвердивший экономический план КНР на 2016–2020 годы. На пленуме было заявлено о курсе государства на либерализацию юаня и одновременно о его интернационализации. Правда, все было на уровне лозунгов. Не очень, например, понятно, как можно добиваться интернационализации юаня, если, скажем, в результате валютной либерализации курс юаня начнет понижаться. Никому в мире еще не удавалось сделать денежную единицу по настоящему мировой валютой при падающем курсе. Подобная невнятность валютного курса КПК, конечно, может быть объяснена тем, что партийные руководители, мол, не очень хорошо разбираются в тонкостях валютной политики. Но, думаю, причина не в этом, а в том, что в руководстве нет единства в понимании того, как в принципе должна развиваться китайская экономика, какое общество строится в Поднебесной. Отсюда странные «компромиссы», которые никого не устраивают. Компромиссы, которые принято называть «противоречивой» и «непоследовательной» политикой.
До лета прошлого года Китай более или менее последовательно проводил курс на либерализацию экономики. Хотя делал это весьма осторожно и не спеша. Выскочившие в 2015 году, как черт из табакерки, экономические проблемы заставили руководство Китая действовать рефлексивно, в том числе применяя административно-командные меры, прямо противоположные либеральным мерам. Возникла эклектическая смесь, которую можно выразить крылатой фразой: «Казнить нельзя помиловать». Применительно к валютно-финансовой сфере ее можно переформулировать следующим образом: «Разрешить нельзя запретить».
К мерам, не запрещенным канонами либерализма, например, относятся валютные интервенции Центробанка для поддержания курса национальной денежной единицы. В феврале нынешнего года председатель НБК Чжу Сяочуань заявил, что Центробанк Китая планирует прекратить практику плавного опускания курса юаня, как это было в прошлом, когда Поднебесная с помощью «мягкого» валютного демпинга завоевывала «место под солнцем» на мировых товарных рынках. Новый статус юаня «обязывает». Ему уже не положено участвовать в валютных войнах, не пристало заниматься валютным демпингом. Желательно, чтобы курс новоявленной резервной валюты даже умеренно подрастал. Максимум, на что можно рассчитывать при такой политике, – сохранение хотя бы бездефицитного торгового баланса. Что ж, заявления руководителя НБК выдержаны в духе решений Компартии Китая. Есть только одно маленькое «но». При таком курсе (как Компартии, так и юаня) о дальнейшем наращивании китайского товарного экспорта надо забыть. И тогда возникает резонный вопрос: за счет чего поддерживать (и тем более повышать) курс юаня? Как бы ожидая подобного вопроса, председатель Народного банка Китая Чжу Сяочуань заявил, что у Китая хватает международных резервов для того, чтобы в обозримом будущем не допускать падения юаня. При разных сценариях и допущениях развития событий (интенсивность оттока капитала, изменение торгового баланса и т. д.) можно прикинуть, что сегодняшние астрономические 3 трлн долл, резервов могут иссякнуть через 3–4 года. Так что одних резервов для проведения в жизнь долгосрочной валютной линии КПК явно недостаточно.
С учетом этих соображений власти Китая главную ставку в продвижении юаня на мировой арене в будущем делают уже не на торговлю, а на участие в международном движении капитала. Имея в виду, что постепенное сокращение положительного сальдо торгового баланса Китая будет компенсироваться нарастающим положительным сальдо баланса международных капитальных операций. Еще несколько лет назад в руководстве КПК стали осторожно говорить о необходимости такого разворота. Правда, при этом со страхом осознавая риски разворота: усиление позиций иностранного капитала в китайской экономике и возможную утрату компартией контроля над страной.
Курс на активизацию привлечения иностранного капитала в китайскую экономику был взят в марте прошлого года. На проходившем тогда заседании высшего законодательного органа страны – Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) был
