Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

Командир шел долго. Слишком долго. Надим откровенно нервничал. Дуло автомата маячило перед ним слишком близко, а молодой, темнокожий боец казался уставшим и измотанным, чтоб так долго держать его на прицеле. Его рука может дрогнуть.

Нет, Надим не собирался умирать. Не сейчас. Он выживет любой ценой.

Командир явился, когда нервы Надима были натянуты до предела.

Он вошел в дом, окинул помещение оценивающим взглядом, насмешливо усмехнулся чему-то. Командир был альбиносом, как многие знатные Капи. Невысокий, коренастый, с крупными мясистыми чертами лица. Он окинул брезгливым взглядом Надима и спросил:

— Что ты хотел мне сказать?

— Хотел пригласить вас к столу, предложить свой дом, в качестве пристанища вам и вашим бойцам. Вы наверняка измотаны, война не располагает к отдыху… — слишком торопливо выпалил Надим.

— Говори прямо, — оборвал его командир, — нам не нужны твои подачки. Все, что нам нужно мы и сами возьмём. Без тебя, трусливый пес.

Командир глядел на него суровым, злобным взглядом. Надим почти простился с затеей договориться с ним.

— Я хотел проявить свою доброжелательность к вам, предложить дружбу и помощь, — растерянно промямлил Надим. — Я знаю, когда в город придет подкрепление, я могу разузнать все. Могу задержать, могу… Я готов служить Капи! — в сердцах выпалил Надим.

Командир смотрел на него и усмехался.

— Я могу узнать ваше имя, командир? — заискивающе спросил Надим.

— Мое имя? — насмешливо спросил командир. — Меня зовут Дженго, я из правящего рода Таонга.

— Рад знакомству, Дженго Таонга. Это большая честь для меня! — Надим поклонился и протянул руку командиру. — Я же Надим Люмб…

— Кто ты такой, я знаю, — оборвал его командир, презрительно взглянув на протянутую руку и так ее и не пожав. — Надим Люмб, городской управляющий Форхада, тамас. Так что, Надим? Говоришь, готов предать свой клан? — насмешливо поинтересовался он, жестом велев бойцу опустить автомат.

Надим с облегчением проследил за опускающимся дулом, выдохнул.

— Предать — слово то какое, — поморщился Надим. — Сорахашер несправедливо поступили со мной и моей семьей. Халы, Игал — они всегда относились к роду Люмбов как какому-то отребью. А наш род не менее древний и славный, чем их, мы заслужили лучшего отношения. Вот и теперь, сопляк Игал не успел явиться, как решил наводить тут порядки. Наплевал на весь тот труд, на все добро, что сделала моя семья для его города и выгнать меня с места управляющего, как безродную собаку. Можете считать это предательством, но я всего лишь хочу справедливости. И считаю, что Капи куда более благородный и честный клан, чем Сорахашер.

— Неужели все Люмбы так считают? Насколько я наслышан, ваш род весьма многочисленный. Неужели все Люмбы готовы присоединиться к Капи? — командир вскинул вопросительно брови, с интересом разглядывая Надима. Надим таращил глаза, судорожно соображая, что ответить.

— Что же мы стоим здесь на пороге? Пройдёмте в дом, за стол, и там все обсуди! — спохватился Надим, решив таким образом уйти от вопроса.

Дженго усмехнулся и, кивком велев бойцам следовать за ним, зашагал вглубь дома. Надим семенил рядом, не в силах справиться с нервной дрожью.

Рабы успели подготовить стол, все в лучшем виде. Морепродукты, деликатесы, лучшие напитки из запасов Надима. По правилам этикета первым за стол садился хозяин дома, но Надим, расплывшись в улыбке, жестом предложил сесть первым Дженго. Командир усмехнулся, сел во главе стола, налил себе диплиский арак до краев, рукой ухватил кусок мяса и положил в тарелку, кинул в рот корзинку с икрой, отпил из бокала и посмотрел на Надима, который в свою очередь сидел, не смея шелохнуться.

— Так что, Надим, весь ли твой род со всеми его землями, людьми и богатствами готов присоединиться к Капи?

— Нет, не все. Только моя семья, — побледнев, ответил Надим, хотя и в этом он сомневался. Отец не предаст клан, слишком уж честолюбив. — В нашем роду семь семей и больше ста двадцати человек. Моя семья не самая влиятельная и богатая, но я могу вам помочь. Как я уже говорил, вскоре Зунар Хал пришлет сюда подкрепление, скорее всего они прибудут на рассвете. Я же могу вам помочь избавиться от них самым простым способом, практически без потерь и…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что ты хочешь взамен? — Дженго наколол на вилку маринованного кальмара и, держа его у рта, в ожидании уставился на Надима.

— Хочу стать частью Капи, хочу новое имя, хочу основать новый род, — сказал Надим, не решаясь продолжить.

Дженго продолжал смотреть на него белесыми почти прозрачными глазами, холодный взгляд, в любую секунду готовый из насмешливого стать жестким и беспощадным.

— Я хочу, чтоб Форхад и все прилегающие территории остались мне, — на одном дыхании выпалил Надим.

Дженго не сводил с него холодного взгляда, громко клацнул зубами по вилке, проглотив кальмара, он продолжал жевать и смотреть на Надима.

— И большего мне не надо, — виновато улыбнулся Надим, почувствовав себя неуютно под этим взглядом.

— Нет, — отчеканил Дженго. — Отдать тебе Форхад? Чтоб ты при первой же возможности сдал источник Игал обратно Сорахашер?

— Но я не стану это делать! Я присягну Капи…

— Как присягнул когда-то Сорахашер, — скептично заметил Дженго. — Нет. Ты не получишь Форхад. Проси что-нибудь другое.

Надим растерянно уставился перед собой, на кону его жизнь и сейчас было не до торгов, но и остаться ни с чем он не мог.

— Возможно другие земли. Капи могут предложить мне земли? — исподлобья, затравленно, будто подбитая собака, взглянул на Дженго Надим.

Дженго улыбался, ему явно доставляло удовольствие наблюдать, как Надим унижается.

— Это решать не мне. Если нара Абрао решит, что твоя помощь оказалась ценной для Капи, если ты докажешь свою преданность, он дарует тебе земли и возможность основать свой род. А до тех пор…

— Я докажу, — покладисто закивала Надим, — я докажу, вот увидите. Могу я только простить еще об одном небольшом одолжении?

— О каком же?

— Я хочу увидеть, как горит родовое поместье Игал.

— Что ж, — хохотнул Дженго, накалывая вилкой креветку, — это ты увидишь. Очень скоро увидишь.

Объединенные Республики Милосердия, Республика Криви, провинция Хоштрома.

Адара держала Ниту на руках, малышка крутилась на коленях матери, с опаской поглядывая на незнакомца. Перед ними сидел странный, чужой мужчина. От него пахло, как от монахов из храма, а еще Нита чувствовала от него затаенный страх. Он чего-то боялся.

— Знаете, — сказала Адара, крепче прижав к себе Ниту, — моя девочка такая же, как и обычно. Если бы в ней пробудилась Бодхи Гуру, я бы заметила.

Адара растерянно улыбалась, а мужчина будто и не слушал ее. Он был неимоверно серьёзен:

— Мы должны провести ритуал, для того, чтоб убедиться в этом.

— Да, хорошо, — часто закивала Адара, нехотя отпустила дочь, подтолкнув ее к столу. Тем временем мужчина постелил на столе сиреневый платок и начал на нем выкладывать разные предметы. Яркие бусы, маленькая тряпичная кукла, серебристая ложка с красным камнем, золотой гребень для волос. Много ярких, красивых предметов. Нита с интересом осмотрела каждый.

Нита несмело взяла золотой гребешок с изумрудным драконом на рукояти, прижала его к груди.

— Молодец, — расплылся в улыбке Рахас, резко вскочил с места и упал ниц, уткнувшись лбом в ноги Ниты. — Великая Бодхи, ты снова с нами! Хвала великому духу Авалокитешвары, Манипадме — милосердной душе просвещенной!

Нита отступила на шаг, выронила гребень, робко позвала:

— Мама.

— Это ошибка, моя дочь не Каннон! — возразила Адара и резко встала, чтоб забрать ребенка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это она, сомнений нет! Она выбрала именно тот предмет, который принадлежал Каннон.

Рахас оказался быстрее. Он схватил Ниту на руки, ребенок захныкал, заупирался, протягивая ручки к матери. Больше всего Рахас ненавидел именно эту часть перерождения Бодхи.

— Она могла выбрать случайно, — не унималась Адара, она с отчаяньем глядела на Рахаса и тянула руки к Ните, пытаясь забрать дочь.