История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Находившийся в Сицилии патриций заключил в 813 г. десятилетний мир с сарацинами, уплатив им дань; судьба прекрасного острова была, однако, решена военной революцией в начале 827 г. Поднял восстание византийский генерал Евфимий; он был, однако, прогнан в Африку войсками армянина Палаты, оставшегося верным греческому императору. Тогда изменник посоветовал овладеть Сицилией властителю Кайравана Зиадат-Аллаху и предложил для этого свою помощь с условием, что он будет провозглашен императором. Арабы, берберы и беглые испанские магометане, цвет африканского населения, направились на парусном флоте к берегам Сицилии и 17 июня 827 г. высадились у Мазары. Палата был разбит; победители двинулись к Сиракузам, но, не будучи в силах овладеть этим укрепленным городом, бросились на Палермо и завладели им 11 сентября 831 г.

С покорением Сицилии пал оплот, который еще ограждал Италию от сарацинов. С той поры южные провинции Италии стали ареной кровавой борьбы между императорами Востока и Запада и африканскими султанами. Весть о тем, что остров пал и недалекий от Рима Палермо сделан врагами христианства столицей арабского государства, должна была возбудить в папе опасения и за сам Рим. Со стороны моря город был доступен врагу; развалившиеся стены Порто и Остии не могли быть преградой для врага, если бы он вздумал подняться по р. Тибру. В развалинах крепостей помещался еще римский гарнизон, но число жителей быстро убывало вследствие их бегства. В то время Остия была оживленнее Порто, так как корабли которым еще случалось заходить в Рим, шли по левому рукаву Тибра, остававшемуся судоходным. В Остии, среди развалин древних храмов, терм и театров, стояла церковь Св. Аврии и здесь же жил епископ, наиболее уважаемый из всех пригородных епископов, так как ему по преимуществу принадлежало право посвящения в папы. Григорий сначала предполагал только укрепить Остию, но, видя полное разрушение древнего города, решил, что лучше выстроить город заново. Новый город был построен из материалов старого, и потому все древние памятники были уничтожены до основания; крепкие стены окружили новый город, и на их башнях были поставлены метательные машины. Сам папа назвал город Григориополисом; однако это громоздкое имя не удержалось. Год основания Новой Остии неизвестен; но нет сомнения, что она была основана вскоре после завоевания Палермо мусульманами.

В то время, когда христианский мир был таким образом озабочен возможностью нападения мусульман, пагубные раздоры потомков Карла друг с другом возбуждали сомнение, может ли империя явиться в этом случае надежной охраной для христианства. Казалось, новая Римская империя была уже готова распасться; корона ее великого основателя была обесчещена собственным его сыном и внуками. После Карла снова наступили времена Меровингов; властолюбие, корысть и чувственность — свойства, присущие прежней франкской династии, — были причиной гибели и нового рода государей; дети поднялись против отца, и это противоестественное восстание, как пожар, охватило всю империю. Появление Великого Карла казалось похожим на молнию, которая среди ночи на мгновение освещает землю и оставляет ее затем в еще более глубоком мраке.

В 819 г. Людовик Благочестивый во второй раз сочетался браком с Юдифью, дочерью герцога Вельфа Баварского, первого князя того имени, которое имело такое роковое значение для истории Италии. Вторая жена Людовика родила ему в 823 г. сына Карла, и это возбудило неудовольствие принцев Лотаря, Пипина Аквитанского и Людовика Баварского. Первоначальный раздел империи был отменен, и юный принц получил часть империи. В отношения между слабым, вполне подчиненным духовенству отцом и непокорными сыновьями вмешался смелый министр Бернгард, герцог Септимании, воспитатель юного Карла и, как говорила молва, любовник императрицы. Все это привело к восстанию сыновей против отца. В 830 г. Лотарь поднял оружие в Италии, а Пипин напал на императора во Франции. Когда же Людовик был взят в плен, оба сына потребовали от отца, чтобы он отказался от престола и ушел в монастырь; но народ вернул Людовику престол, а между братьями возник раздор. В 833 г. между ними состоялось соглашение, и война снова была начата. Противники расположились лагерем друг против друга в Эльзасе, и Лотарь призвал или привел с собой сюда также папу как лицо, при посредстве которого мог бы быть заключен мир. Но Григорий IV явился для франков только нарушителем мира, державшим сторону мятежных сыновей. Полный недоверия, старый император принял папу без соответственных почестей; а епископы, принадлежавшие к партии императора (они все еще боролись против признания римского престола главенствующим), объявили даже, что папа должен быть сам отлучен, если он явился с целью отлучить императора. Таким образом вмешательство Григория не привело к цели, и он вернулся в Рим «без всякого почета».

Главе церкви пришлось быть только свидетелем, как отец, покинутый подкупленной свитой, был взят в плен сыновьями и как их неосновательные политические притязания, лишенные всякого действительного значения, поддерживались епископами. Затем папа услышал, что собор в Компьене отлучил от церкви свергнутого с престола императора. И все, что сделал в таких обстоятельствах папа, сводилось лишь к весьма сомнительному посредничеству, в результате которого было умаление престижа папы. Призванный к исполнению великого дела священства положить конец мировой борьбе любовью, водворить согласие между государями и народами, Григорий IV оказался человеком, которому было доступно только себялюбивое понимание личных выгод.

Когда братья поделили между собой империю и между ними снова возник раздор причем император с помощью Людовика германского снова вернул себе престол, Лотарь направился в Италию. Не решаясь публично одобрить действия забывшего Бога Лотаря, папа принужден был обратиться к нему с увещиванием; тогда Лотарь напал на церковные имения, а его служащие стали даже убивать папских людей. Император имел намерение сам отправиться в Рим и там, у апостольского гроба, найти облегчение своей душе, удрученной грехами и несчастиями; но, не будучи в силах выполнить это намерение, он отправил послов к сыну и к папе. Григорий также послал нунциев во Францию, но Лотарь прогнал их, и письма папы могли быть переправлены через Альпы только тайно. Таковы были события 836 г. Историку приходится останавливаться на них, чтоб сколько-нибудь рассеять густой мрак, окутывающий историю города Рима в ту эпоху.

Несчастный Людовик умер 20 июля 840 г., и Лотарь, которому отец передал корону, скипетр и государственный меч, остался единым императором. Раздор возобновился, однако, с новой силой; началась дикая междоусобная война, которую Григорий тщетно старался прекратить. Лишь после того, как Лотарь, поднявший меч против своих братьев во имя единства монархии, был разбит в кровавой битве при Оксерре (25 июня 841 г.), враждующие партии пришли наконец к соглашению: в Вердене, в 843 г., состоялся раздел, составивший эпоху. В силу этого раздела монархия Карла распалась на отдельные народности, и положено было начало обособлению Германии, Италии и Франции. Император Лотарь получил все итальянские государства с «римским городом» и вслед за тем провозгласил королем Италии своего сына Людовика П. Таково было положение, в котором оказалась империя Карла Великого, — теократическое государство, основанное на началах христианства, — уже через одно поколение после коронования великого императора.

5. Страстное влечение к обладанию реликвиями. — Святые мощи. — Перенесение их. — Особенности пилигримства того времени. — Григорий IV строит заново базилику Св. Марка. — Он восстановляет Aqua Sabbatina. — Он строит папскую виллу Draco. — Смерть Григория IV в 844 г.

Историку Рима за этот период приходится довольствоваться анналами франкских летописцев, дающими лишь весьма скудные сведения, да жизнеописаниями пап, также содержащими в себе почти одни только указания на то, какие были возведены постройки и какие были сделаны пожертвования. Поэтому для историка нет надежды дать картину гражданской жизни Рима того времени, и мы скажем лишь несколько слов о религиозных интересах, которыми главным образом наполнялась эта жизнь.

Как во времена Айстульфа и Дезидерия, Рим продолжал распространять реликвии на Западе, и христианский мир охватила новая, исключительная страсть обладания мощами святых. В ту эпоху все более сгущавшегося мрака эта страсть, поддерживаемая корыстью священников и их жаждой власти, росла все более и более и достигла наконец степени полного неистовства. Мы с ужасом вглядываемся в то время когда на алтаре воздвигался скелет человека и перед этим скелетом человечество изливало свою скорбь, мольбы и восторг. С практической сметливостью римляне сумели обратить в источник своего дохода запросы Запада и стали в то время вести формальную торговлю мощами, реликвиями и образами; к этому, да еще к продаже древних рукописей сводилась вся римская индустрия того времени. Бесчисленные пилигримы, покидая священный город, всегда уносили с собой какой-нибудь священный предмет как напоминание о Риме. Они покупали реликвии в катакомбах, как покупают современные посетители драгоценные камни, картины и скульптурные произведения. Но раздобыть целые мощи было по средствам только государям и епископам. Кладбищенским сторожам приходилось проводить целые ночи в постоянной тревоге, как бы в ожидании нападения геенн, так как кругом отовсюду прокрадывались воры, прибегавшие ко всяческим хитростям, чтобы достигнуть своей цели. Но и сами воры часто оказывались обманутыми: смеясь в душе, священники подделывали мертвецов и снабжали их какими угодно надписями.