В когтях у хищника - Дороти Иден

Как бы там ни было, из голоса Айрис совершенно исчезли резкие нотки, и она чуть не мурлыкала от удовольствия, словно сытая кошка. Антонии стало ясно, почему Саймон влюбился в нее.

Айрис показала ей свое приданое и откровеннее, чем когда-либо, заговорила:

— Знаешь, теперь у меня впервые будет настоящий дом. Поэтому я так с ним и ношусь. Мой отец умер, когда я еще была маленькой, и маме пришлось немало помыкаться…

Ее лицо тотчас помрачнело. Антония догадалась, что в жизни этой женщине, пожалуй, пришлось несладко.

Айрис поспешно улыбнулась, как будто уже сожалела, что сболтнула лишнее:

— Еще тогда, в детстве, я решила, что в один прекрасный день у меня будет такой дом, какой мне захочется. Я немало поскиталась по гостиницам, и в основном не самым лучшим. В общем, я решила, что когда-нибудь сама стану хозяйкой отеля.

— Да ты честолюбива, — заметила Антония.

— Пожалуй. Но обычно каждый получает то, что хочет, если, конечно, как следует постарается. — Айрис на минуту ушла в себя, но тут же отвлекшись от каких-то неприятных мыслей, весело спросила: — Как ты думаешь, понравлюсь я Саймону в этой шляпке?

— Саймону ты в чем угодно понравишься.

— Это точно. Какой он милый — совсем потерял из-за меня голову, — самодовольно добавила Айрис.

Антония попыталась вернуть разговор в прежнее русло:

— Скажи, а почему вы не стали искать себе дом в Окленде?

Склонившись над открытым ящиком, Айрис Доставала белье:

— Нам гам просто не понравилось. В Окленде так жарко. К тому же тогда как раз болела ваша тетушка… Мне не хотелось оставаться в этом городе. Я и так долго не могла оправиться после похорон.

Неожиданно Антония вспомнила, как ждала маленьком грязном ресторанчике незнакомца с хрипловатым голосом, который одновременно казался ей и зловещим, и чем-то озабоченным. Ей снова стало не по себе. Оказывается, не так просто выбросить этот случай из головы. Надо бы что-то предпринять… Ведь, судя по всему, этим дело не закончится. Зачем ему тогда вообще понадобилось ей звонить?

В четыре часа пришел Саймон. Он сильно спешил и, вопреки своей привычке, даже не остановился возле клетки поболтать с птичками.

— Айрис! — крикнул он на весь дом. — Айрис!

На лестнице тут же появилась Айрис. Казалось, встревоженный голос Саймона напугал ее.

Да она вся как на иголках, подумала Антония. Еще бы — ведь несколько месяцев этой молодой женщине пришлось ходить за умирающей. Бедняжка, она по праву заслужила все, что ей досталось.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказал Саймон.

Айрис сбежала вниз, а Антония отправилась к себе и подошла к окну. От солнца комната казалась золотой. День выдался очень теплый. Трава на холме так высохла, что сквозь нее, словно кости, проступал камень. Узкая дорожка, петляя, бежала к блестевшим на солнце крышам Самнера. Море окаймляло кромку залива белой пеной. Там, на скалах, рыбачил Гасси. Айрис пожалела, что была с ним перед завтраком слишком строга, и сказала, что — раз уж такой чудесный день — она дает ему выходной и разрешает посвятить его любимому занятию. В конце концов, он ведь еще только ребенок. Нельзя ожидать от мальчишки слишком многого.

Антонии показалось, что при этих словах Айрис, наверное, вспомнила собственное тяжелое детство.

Белла гремела на кухне посудой, а из холла слышался несмолкаемый птичий щебет. Уединившись в столовой, Айрис и Саймон закрыли за собой дверь. О чем они там совещались, Антонию не интересовало. Она вдруг подумала, что сейчас впервые за весь день оказалась одна. Пожалуй, не стоит упускать прекрасную возможность еще раз заглянуть в ту загадочную комнату в пустом крыле, где прошлой ночью кто-то кричал.

Девушка бесшумно сбежала вниз по лестнице и, пройдя через холл, оказалась возле заветной двери в другое крыло. Теперь она нисколько не боялась. Все двери были открыты. Сегодня приходили рабочие. Они бы непременно заметили в комнатах что-нибудь странное.

Сквозь опущенные жалюзи в комнату пробивалась лишь узкая полоска света. Антония чуть-чуть приподняла их, чтобы получше все разглядеть. Ей казалось очень странным, что в комнате совершенно нет мебели — а ведь вчера кто-то провел здесь целую ночь.

В пыли на полу виднелись чьи-то следы, впрочем, их вполне могла оставить утром она сама, Айрис или, чуть позже, рабочие. Наклонившись, Антония коснулась пола — пыль оказалась перемешанной с песком. Как странно ведь здесь, на вершине холма, совсем нет песка. Конечно, его могли здесь просто рассыпать. Но зачем он понадобился в комнате? И кто мог бы случайно рассыпать его здесь? Если, конечно это и в самом деле произошло случайно…

Она провела пальцем по каминной доске и внимательно осмотрела его. Весь палец покрылся серой пылью, к тому же к нему прилип длинный седой волос.

Антония брезгливо стряхнула его. Но затем снова подняла и задумалась. Волос был дюймов одиннадцати длиной и слегка вился. Похоже, он принадлежал пожилой женщине.

Но ни одна такая женщина в Хилтопе не жила, тем более седая. У Айрис волосы почти белые, а у нее самой — рыжие. Даже у Беллы не было в волосах седины.

Конечно, этот волос мог остаться тут от прежних обитателей пансиона. Но Айрис говорила, что дом пустовал целых полгода, а перед этим в нем жила какая-то семья.

Антония почему-то чувствовала, что ее неприятная находка оставлена здесь совсем недавно. Она вспомнила слова Гасси: «Вон как вчера ночью разошлась». Айрис сказала, что он имел в виду ее. Но Айрис не кричала и не хлопала оконной рамой. Тогда кто же?

Стоя здесь в полной тишине, Антония ощутила страх. Ей показалось, будто тот несчастный голос где-то рядом и молит о помощи. Девушка лихорадочно соображала, к кому, если понадобится, может обратиться она сама.

На ум сразу пришел Дугал Конрой. Впрочем, после ее рассказа о злоключениях в Окленде, они вряд ли ей теперь поверит. Как бы в противовес своей матери с ее богатым воображением и фантазией, сам он, похоже, был слишком прозаичен. Уж если и обращаться к нему за помощью, так только с какими-нибудь неоспоримыми доводами.

Пока же у нее не было ничего, кроме телефонного звонка с предложением рассказать о смерти тети Лауры.

Как неприятно, что, стоя в таинственной комнате с неизвестно кому принадлежащим волосом в руках, она вспомнила сейчас именно тот зловещий голос в телефонной трубке.

Саймон и Айрис все еще были в столовой. К Антонии пришло вдруг неожиданное решение. Вчера Айрис уже показывала ей большую и немного старомодную кухню. Там стояла электрическая плита и стол, возле которого, казалось, всегда можно было найти Беллу. Она вечно смешивала какие-нибудь пудинги, готовила овощи или, ссутулясь, мыла посуду.