У Адских Врат - Итан Блэк

Страсть к борьбе въедается в кровь.

На грубой коже капитана Макгриви следы от удаленных раковых опухолей и бородавок. Бледные зрачки увеличены толстыми линзами; кажется, он так часто смотрел на солнце, что глаза выцвели. Парализованная нога, как узнал Воорт, — результат обрыва троса пятнадцать лет назад.

На руках шрамы от острых, как бритва, ограждений на лодках.

— Грег обещал, что вы поможете.

Воорт опускается на колени, чтобы быть ниже старого моряка, чтобы смотреть на него снизу вверх, а не сверху вниз.

— Рассказывайте так, как хотите, сэр.

В любом человеке всегда есть что-то, не поддающееся старости. Волосы. Легкие. Зрение. Чувство юмора. В случае Макгриви голос по-прежнему кажется сильным, как у диктора. Он говорит тем уверенным тоном, какому посторонние люди повинуются во время чрезвычайных ситуаций, какой может успокоить толпу, если надо без толкотни вывести ее из задымленного театра.

— Четыре утра, — произносит он нараспев, словно теперь до конца дней будет пересматривать фильм о своей жизни. — К этому времени они уже всегда на причале. Первым Бад. Кевин спит дольше. Помощником был Бэрд Марти. Мы работали с ним много лет.

Покрытая старческими пятнами рука Макгриви дрожит. В ней зажат бланк договора страхования — со штампом «ОТКАЗАНО».

— В пять они должны были тащить подъемный кран в Бруклин—на работы по ремонту пирса.

Внезапно он замолкает.

Воорт ждет пару минут, потом подсказывает:

— Они собирались готовить буксир к работе?

— Мистер Кларк Вейль из «Самого надежного страхования» толкует это по-другому. Он утверждает, что мои мальчики не собирались работать. Говорит, что они пришли, чтобы сжечь корабль. Мы кругом в долгах, мистер Воорт. А он заявил, что Бад и Кевин рассыпали катализатор по камбузу, в котором выросли. По рубке, в которой играли. До самых коек, на которых спали. Вейль сказал, что у них было самодельное устройство с реле времени. Никто не отрицает, что кто-то использовал катализатор. Судя по тому, как там выгорела вся палуба, это действительно был поджог.

— Что еще вы знаете об устройстве?

Макгриви повышает голос, начинает сердиться.

— Всякие хозтовары, мистер Воорт. Обычные невинные вещества. Вейль обнаружил рядом две желатиновые капсулы и заявил, что мои мальчики наполнили одну старым добрым глицерином, а другую такими пилюлями, какие используют врачи. Средства от головной боли и антисептики. Вейль нашел и то и другое в аптечке Бада.

— Просто в бутылочках? Или в капсулах?

— Тоже мне доказательство, — фыркает Грег. — Пилюли от головной боли.

— Химикалии безвредны, если их не смешивать друг с другом, — произносит Макгриви. — А смешаешь — и через шестьдесят секунд они раскаляются добела.

— Черт, у меня в аптечке тоже есть пилюли от головной боли, — рычит Грег. — Может, я тоже сожгу свою лодку.

— Заткнись, — огрызается Воорт, глядя в окно на еще один военный вертолет, проносящийся вдали над берегом. — Кэп Макгриви, что было дальше?

— Ну, тут всевидящий и всезнающий Вейль начинает путаться. Он говорит, что мои сыновья случайно слишком рано открыли вентиль на трубе, по которой на камбуз подается пропан из бака снаружи, хотя хотел бы я знать, как это можно случайно открыть вентиль, который так просто не открутишь. Он сказал, что взорвалась маленькая горелка плиты. Это всего лишь одна из проблем в его версии.

— Ваши сыновья погибли от взрыва? — мягко спрашивает Воорт.

Макгриви несколько раз моргает. На мгновение Воорту кажется, что старик сейчас заплачет. Потом он говорит:

— Они задохнулись в дыму. Вейль считает, что первым свалился Кевин, а двое других попытались вытащить его. Кевин был в самом низу.

— Простите, что спрашиваю, сэр, но что еще не так в этой истории? Вы сказали, что есть и другие проблемы.

— Ну зачем сжигать собственную лодку в четыре утра, когда все на свете знают, что ты именно там? Все начинают работать на буксирах в четыре утра.

Воорт кивает, словно это хороший довод, но про себя думает, что, будь глупость основанием для снятия подозрений, половина заключенных Синг-Синга там бы не сидели.

«Может быть, сыновья планировали устроить пожар, а потом объявить это несчастным случаем, но все обернулось против них же. Такое уже случалось».

— А еще, — продолжает Макгриви, — они всегда перед работой заходят в «Столовку Фреда». Пьют кофе там, а не на лодке. Сами они варят кофе гораздо позже.

«Ну и что? Они не могут сварить кофе два раза?» — думает Воорт.

— Деньги, Джек, — вмешивается Грег.

Мгновение Макгриви пристально смотрит в лицо Воорту, потом тянется вниз и достает откуда-то из-под кресла обувную коробку.

— Скажите, пожалуйста, детектив. Зачем сжигать любимую лодку, когда не спишь по ночам, пытаясь придумать, как ее сохранить? Зачем творить такое ради денег, если у тебя уже есть вот это?

Это, разумеется, интересная мысль, особенно в сочетании со смертью Колина Минса.

Глаза Макгриви моргают — блестящие, широко раскрытые, мокрые от слез.

Воорт не дотрагивается до денег. Лучше не оставлять на них своих отпечатков.

— Кто-нибудь видел других людей возле вашего буксира перед тем, как начался пожар?

— В это время прочие экипажи на канале занимались собственными лодками. Нет.

— Кто-нибудь из соседей заметил другие лодки на канале?

— Нет.

— Были какие-то следы присутствия на буксире кого-то еще, кроме ваших сыновей и помощника?

— Если и были, все сгорело, — отвечает Макгриви. — Как они и хотели.

— Кого вы называете «они»?

В первый раз старик смотрит на Воорта сердито.

— Не надо быть гением, чтобы связать это с коробкой.

— Есть идеи, откуда Кевин это взял?

Макгриви с отвращением кивает на Грега. Воорт решает, что потом проверит рапорты пожарной охраны и полиции о пожаре. Заглянет на другие лодки. Проверит документы Береговой охраны, чтобы посмотреть, не поступало ли каких-либо сообщений с канала Килл-ван-Калл примерно тогда, когда начался пожар.

Макгриви произносит:

— Им за что-то заплатили. Как по-вашему?

«Наркотики?»

В 8.45 Воорт сидит за круглым столиком в «Шарушкарии», бразильском дворце жареного мяса к западу от Бродвея. Свеча озаряет романтическим ореолом пустую тарелку напротив. Сам Воорт набрасывает заметки, поджидая Микки, но у него противно сосет под ложечкой. Пятьдесят минут назад Микки ответил на звонок по мобильнику и сказал, что скоро будет. «Скоро» пришло и ушло.

— Попробуйте кашасу, Воорт. За счет заведения.

— Спасибо, Фабио, но я на работе.

— А где ваш напарник, этот биржевой гений, который дал мне дурной совет про «Телемакс саут»?

— Если узнаешь, сообщи мне.

«Контрабандные сигареты?» — пишет Воорт.

Он рассматривает имена и схемы в блокноте. Слова «Колин Минс» обведен кружком. «Макгриви» и «помощник» тоже. Кружки соединены линией, как будто в реальной жизни они были связаны. Но Воорт добавляет еще один знак вопроса над линией.

«Клад?»

Даже писать это кажется глупым.

— Буксиры в порту видят все — но и не видят. Понимаете, о чем я? — вспоминает Воорт слова старого капитана Макгриви.

Мысленно Воорт возвращается в маленький дом, слышит слова Грега.

— Ты ведешь допрос, кузен. Все время.

«Шарушкарию» заполняют горластые едоки, рассаживаются за большими круглыми столами. Огромный шведский стол с салатами тянется на помосте вдоль всего зала. Ресторан специализируется на мясе — в огромных количествах, жареное, ешь, сколько влезет. Воорт смотрит, как мимо проплывают стейки, куски телятины и колбаски на шампурах. Мясо шипит на костях. Истекает жиром. Сверкают ножи — это официанты ловко отрезают сочные куски горячего мяса в тарелки.

— Желаете ребрышек, сэр?

— Я жду друга.

8.55.

— Женщины всегда опаздывают, — сообщает услужливый официант, пребывающий в невинном заблуждении. Люди всегда будут толковать жизнь неправильно.

Телефон Воорта жужжит. Он вытаскивает трубку и смотрит на номер, но это не Микки. Хейзел всегда работает допоздна.

— По адресам, которые ты дал, нет ни Маркуса Сандерса, ни вообще никакого Сандерса.

— Какая неожиданность.

— Я также проверила все связанное с «Гусаром». Ты был прав, Воорт. Штат выдал разрешение на его поиски три недели назад. «Селвидж экспертс интернэшнл». Так называется организация. Разрешение дает им право обыскивать всю Ист-Ривер.

— Адрес компании?

— На Каймановых островах, как и у всех корпораций, оберегающих свои финансовые и деловые секреты.

Воорт вздыхает:

— Кто-то же должен был подписать заявление. Кто?

— Просто их юрист. Подожди, найду имя. Я где-то записывала. Вот оно! Теодор Стоун! Из Нью-Йорка.