К далеким берегам (без иллюстраций) - Михаил Васильевич Муратов

В конце сентября ветры со снегом перешли в шторм. Маленькие кочи не смогли держаться вместе на разбушевавшемся море.

«Федота со мною, Семейкою, на море разнесло без вести. И носило меня, Семейку, по морю после Покрова богородицы всюду неволею», писал впоследствии Семен Дежнев якутскому воеводе.

Ветры вынесли коч Дежнева из пролива в Тихий океан.

В ночной темноте или в тумане с коча могли даже не заметить большой залив, в который впадает река Анадырь ниже Чукотского полуострова. А через некоторое время волны выбросили судно на каменистый берег. Коч разбился, но люди уцелели.

Земля, на которую они сошли, казалась почти безжизненной. Только местами видна была побуревшая трава и торчали черные прутья кустов, уже потерявших листву. На невысоких голых горах лежал снег, кое-где покрывавший и равнину.

Шел уже октябрь. Нужно было попытаться во что бы то ни стало добраться до большой реки, на берегах которой могло оказаться человеческое жилье.

Семен Дежнев и его товарищи догадывались, что устье Анадыря осталось позади. Они сделали из разбитого судна несколько длинных, узких саней — нарт — и лыжи. Потом нагрузили на нарты остатки провизии, котлы и топоры, пищали, боевые доспехи и все, что можно было взять с собою. А когда выпал снег, впряглись в нарты и пошли без дороги по гористому берегу на север.

«А было нас на коче двадцать пять человек. И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы», писал Семен Дежнев через несколько лет якутскому воеводе, вспоминая пережитые опасности и лишения.

Семен Дежнев и его товарищи шли десять недель, несмотря на мороз и холодные ветры. Нужны были сверхчеловеческие силы, чтобы семьдесят дней тащить до изнеможения нарты, недоедать, ночевать в ямах, вырытых в снегу, а наутро опять шагать без дороги по снежным сугробам. Несколько человек умерло в пути.

Когда наконец дошли до реки Анадырь, уже скованной льдом, увидели такой же пустынный белый берег, на котором рос лишь невысокий тальник.

В окрестностях не было никаких признаков близости человеческого жилья. Продолжать путь дальше вверх по замерзшей реке, пытаясь найти юрты юкагиров, нехватало сил. Семен Дежнев решил строить зимовье.

На берегу Анадыря валялись покрытые снегом большие деревья, принесенные течением откуда-то сверху еще во время половодья. Из них сложили небольшую избушку. В крыше сделали дыру для дыма, а под нею на земляном полу положили камни для очага. В стене прорубили окошко и вставили в него кусок чистого речного льда вместо стекла.

Дым от дров, горевших на очаге, ел глаза, льдина в окошке едва пропускала свет, но избушка все-таки защищала от ветра и снега, а у огня можно было согреться.

Люди отдыхали, несмотря на голод и тревожные мысли о том, что будет дальше: запасы пищи скоро должны были кончиться.

Прошло несколько дней, после того как Семен Дежнев с товарищами добрел до реки Анадырь. Начали заживать стертые ноги, перестали ныть плечи, стала проходить слабость во всем теле, одолевавшая в конце пути.

Чтобы не погибнуть от голода, нужно было найти юрты юкагиров или дойти до лесных мест, где водятся олени.

Промышленник Фома Пермяк с одиннадцатью товарищами, взяв пищали, луки и немного пищи, пошел на лыжах вверх по Анадырю. Семен Дежнев и восемь казаков остались в избушке.

Двадцать дней брел Фома Пермяк с товарищами и не нашел ни юкагирского жилья, ни аргишниц, как назывались тропинки в юкагирской земле. Не было и леса. Только мелкий тальник да кусты ольхи поднимались над снегом.

Изнемогая от голода, пошли назад. Но когда оставалось еще три дня пути, люди совсем потеряли силы. Несколько человек стали копать ямы в снегу. В таких ямах обычно ложились на ночлег двое или трое рядом.

— Пойдемте к стану, к товарищам. Оставаться нам тут нечего, — уговаривал Фома Пермяк спутников.

— С голоду ослабли вовсе. Идти нет мочи. Проси Семена Ивановича, пусть пошлет, чем бы нам напитатися и к стану добрести, — отвечали ослабевшие.

Только двое пересилили слабость и дошли до избушки с Фомой Пермяком.

Семен Дежнев послал еду и одежду.

«Последнее свое постеленко и одеялишко послал к ним с Фомкою», вспоминал потом Дежнев.

Когда Фома Пермяк вернулся к тому месту, где оставил товарищей, он не нашел никого. Только белая пелена снега была там, где остались девять человек. Фома Пермяк не нашел их тела. И никто не узнал, умерли ли они от истощения в снежных ямах или все-таки побрели к избушке, но от слабости не смогли дойти.

Теперь в избушке на берегу Анадыря осталось всего двенадцать казаков и промышленников. Только они уцелели из девяноста человек, вышедших в море с Семеном Дежневым и Федотом Алексеевым.

Неизвестно, как Дежнев с товарищами сумел пережить зиму. Может быть, им удалось убить нескольких тюленей в Анадырском заливе. Возможно, что они смогли наладить ловлю рыбы подо льдом, не удававшуюся сперва. Так или иначе, они дожили до весны. А когда начал таять снег, прилетели утки, лебеди, гуси, стало и совсем легко прокормиться.

Потом вскрылась река, и густо пошла к верховьям метать икру жирная красная рыба — кета. Из прутьев тальника сплели ловушки — верши, похожие на длинные, круглые и узкие корзины. Кеты было столько, что едва опускали в воду верши, как рыба набивалась битком.

Люди оправились после трудной зимовки. Семен Дежнев решил плыть вверх по реке до тех мест, где растет лес и живут юкагиры или другие иноземцы. Несмотря на то что русских было всего двенадцать человек, они твердо верили, что в предстоящих схватках победят.

Из валявшихся на берегу деревьев, принесенных водою, сделали лодки и весла. Потом долго плыли по Анадырю, то гребя против течения, то таща лодки лямками.

Чем больше удалялись от устья, тем выше становились тальник и ольха на берегах. Затем появились береза и осина. Но настоящего леса все еще не было.

Семен Дежнев с товарищами прошел около трехсот верст вверх по Анадырю.

Наконец однажды услышали отдаленный собачий лай и поняли, что недалеко жилье. Тогда вытащили