Философы от мира сего - Роберт Хайлбронер

     Смит также познакомился с обаятельным и умным американцем, неким Бенджамином Франклином. Тот не только сообщил ему множество фактической информации об американских колониях, но и внушил чувство глубокого уважения к той роли, что им рано или поздно суждено сыграть. Влияние Франклина отчетливо просматривается в строках Смита о колониях как стране, "чьи размеры и величие, по всей видимости, сделают ее одной из самых выдающихся в истории человечества".

     Наконец в 1776 году "Богатство народов" было опубликовано. Два года спустя Смит был назначен комиссаром эдинбургской таможни - эта не требовавшая особых усилий должность приносила шестьсот фунтов годового дохода. Смит продолжал вести мирный, тихий образ жизни в обществе своей матери, дожившей до девяноста лет. Безмятежный и довольный всем, он, скорее всего, оставался рассеянным до самого конца.

     А что же его книга?

     Ее называли "исповедью не просто замечательного ума, но и целой эпохи". Впрочем, книгу нельзя назвать "оригинальной" в строгом смысле этого слова. Очень многие до него приближались к смитовскому пониманию мира - Локк и Стюарт, Мандевиль и Петти, Кантильон и Тюрго, не говоря уже о Кенэ и Юме. Смит не стеснялся заимствовать у каждого из них, и в трактате названы поименно более сотни авторов. Но если другие лишь разок закидывали удочку, Смит расставлял свои сети очень широко; если другие разъясняли отдельные пункты - Смит освещал лучом своего интеллекта весь пейзаж. Может, "Богатство народов" и не абсолютно оригинальный труд, но, безусловно, шедевр.

     Прежде всего - перед нами удивительная панорама общественной жизни. Книга открывается знаменитым пассажем о разделении труда на булавочной фабрике, и автор умудряется коснуться таких разных тем, как "недавние беспорядки в американских колониях" (по-видимому, Смит считал, что к моменту выхода книги Война за независимость уже закончится), праздность студенческой жизни в Оксфорде и статистика улова сельди с 1771 года.

     Один взгляд на подготовленный Кеннаном для более позднего издания предметный указатель дает представление о начитанности Смита и многосторонности его интересов. Вот двенадцать пунктов под буквой "А":

          Аббасиды, процветание Сарацинского государства в их правление

          Авраам, взвешивающий шекели Абиссиния, соляные деньги

          Актеры, получающие плату за презрение, сопровождающее их профессию

          Африка, где могущественный король куда беднее европейского крестьянина

          Пивные, их количество, не являющееся истинной причиной пьянства

          Послы, первостепенная причина их назначения Америка (далее перечень упоминаний на целую страницу)

          Ученичество, объяснение причин этой рабской зависимости

          Арабы, их манера ведения войны

          Армия, не способная уберечь монарха от настроенного против него духовенства

     Набранный мелким шрифтом указатель занимает шестьдесят три страницы и охватывает все: "Богатство, главное удовлетворение приносит при выставлении напоказ"; "Бедность, иногда толкающая народы на путь бесчеловечных обычаев"; "Желудок, чья потребность в еде ограничивается его размерами"; "Мясник, занимающийся жестоким и низким делом". По прочтении девяти сотен страницу нас перед глазами возникает живая картина Англии 1770-х годов: подмастерья и ремесленники, недавно возникшие капиталисты и землевладельцы, священники и короли, мастерские, крестьянские хозяйства и внешняя торговля.

     Перед нами не самое легкое чтение. В книге заметна вдумчивость энциклопедического ума, но напрочь отсутствует точность, какую проявил бы человек, склонный к порядку. В те времена авторы не удосуживались снабжать свои мнения разнообразными "если", "и" и "но", а интеллектуал масштаба Смита вполне мог полностью овладеть всеми доступными человечеству знаниями. Как следствие, "Богатство народов" ни от чего не уклоняется, ничего не сбрасывает со счетов, ничего не боится. Несносная книга! Не раз и не два Смит терпеливо, на протяжении полусотни страниц, приближается к умозаключению, но оказывается не способным изложить его в одной несложной фразе. Аргументы настолько изобилуют деталями и наблюдениями, что читатель вынужден постоянно отбрасывать мишуру в поисках не дающей мысли распасться стальной конструкции. Переходя к серебру, Смит тратит семьдесят пять страниц на "очерк" о нем, а говоря о религии, посвящает целую главу отступлению на тему социологии морали. И все же, несмотря на свою пестроту, книга на редкость проницательна, полна остроумных наблюдений и ловко ввернутых фраз, вдыхающих жизнь в этот великий трактат. Именно Смит окрестил англичан "нацией лавочников", и он же заметил, что "ученый по своему уму и способностям и наполовину не отличается так от уличного носильщика, как дворовая собака от гончей"[31].О разорявшей восточные земли Ост-Индской компании он писал: "Что это вообще за странное правительство, если каждый член его администрации стремится поскорее уехать из страны... если каждому члену администрации на другой же день после того, как он уехал и увез с собою свое состояние, совершенно безразлично, что вся страна будет уничтожена землетрясением"[32].

     "Богатство народов" ни в коем случае нельзя считать учебником. Адам Смит обращался не к своим студентам, а к своей эпохе; он излагает доктрину, которая должна помогать при управлении империей, а не пишет наполненный абстракциями трактат для распространения среди ученых. Драконы, с которыми он сражался (вроде меркантилистской философии, испустившей дух после двухсотой страницы борьбы с ней), пусть и не находились в расцвете сил, были не только живы, но и вовсю изрыгали пламя на его современников.

     Наконец, эта книга по-настоящему революционна. Конечно, сам Смит вряд ли одобрил бы переворот, призванный свергнуть правящие классы и поместить на трон обыкновенных бедняков. И тем не менее в его труде содержалось множество радикальных мыслей. Считается, что Смит был апологетом напористой буржуазии; это не так. Как мы увидим, он восхищается деятельностью ее представителей, но подозрительно относится к их побуждениям и, кроме того, ни на минуту не забывает о нуждах огромных масс трудящихся. Вообще, он не считал своей целью защиту интересов конкретного класса. Его заботило создание богатства всего народа. А согласно Адаму Смиту, богатство состоит из благ, потребляемых всеми членами общества, пусть, разумеется, и в разных объемах. Система совершенной свободы предполагает существование как богатства, так и нищеты.