Стеклянная башня - Роберт Силверберг

Обескураженный, потерявший опору под ногами, пролетариат от поколения к поколению быстро сходил на нет. Этому дарвинистскому процессу способствовали сначала неявно, а потом и открыто доброжелатели из числа должностных лиц, следившие за тем, чтобы никто из граждан не оставался в неведении относительно достоинств благословенной контрацепции. Когда бывшие массы превратились в меньшинство, были приняты генетические законы.

Тот, кто бесполезен для общества, больше не имел права на продолжение рода, тот, кто вписывался в нормы, имел право завести на семью двоих детей, но не более того, а уж тот, кто нормы перекрывал, мог сколько угодно продолжать род человеческий. Таким образом рост населения был стабилизирован, и умные наследовали Землю.

Эти общественные изменения происходили во всемирном масштабе. С появлением трансмат-сообщения мир превратился в одну большую деревню. Все ее жители говорили на одном языке – английском – и даже думали одинаково.

Культурно и генетически они тяготели к смешению рас. Для развлечения туристов тут и там еще оставались фрагменты исторически чистого прошлого, но к концу XXI века жители Карачи, Каира, Миннеаполиса, Афин, Аддис-Абебы, Рангуна, Пекина, Канберры и Новосибирска как внешне, так и по поведению практически не отличались. Национальные границы и древние концепции суверенных государств с появлением трансмат-сообщения отмерли сами собой за очевидной абсурдностью.

Но этот грандиозный общественный переворот, принесший с собой всеобщее счастье, покой и комфорт, также привел к колоссальной и постоянной нехватке рабочей силы. Со многими задачами роботы, управляемые компьютерами, просто не могли справиться: из роботов получались великолепные дворники или придатки к конвейеру, но как слуги, сиделки, повара или садовники они оказались малополезны. Так сделайте роботов, которые будут лучше, говорили одни, другие же думали об искусственных людях. Эктогенез – искусственное развитие зародыша вне тела матери или даже зародыша, полученного в пробирке искусственным оплодотворением материнской яйцеклетки – практиковался давно, в основном женщинами, которые не хотели, чтобы их гены канули в забвение, но предпочитавшими избежать риска, связанного с беременностью и родами. Эктогены были слишком близкими родственниками человека, чтобы использовать их как инструменты.

Тогда почему бы не сделать еще один шаг и не произвести на свет андроидов?

Это сделал Краг. Он предложил миру синтетических людей, гораздо более разносторонних, чем роботы, долговечных, умелых и беспрекословно подчиняющихся Человеку. Их не нанимали на работу, а покупали, и по всеобщему согласию они считались не людьми, а предметом собственности.

Короче, они были рабами. Мануэль нередко задавался вопросом: может, было бы проще обойтись одними роботами? Андроиды до неприятного походили на людей, и не ясно, будут ли они вечно довольствоваться ролью вещей.

Под прозрачной кабиной возникал и пропадал в темноте один «инкубаторный» зал за другим. Все залы были пустыми, если не считать одиноко сидящего за пультом андроида. Все искусственные люди проводят первые два года жизни в таких герметичных камерах, пояснил Бомпенсьеро. В простирающихся под плывущей в воздухе кабиной залах «дозревали» андроиды самых разных возрастов – от нескольких недель до двенадцати месяцев и более. В некоторых залах камеры были открыты, и группы техников-бета готовили их к приему новых зигот на стадии затравки.

– А в этом зале, – сказал Бомпенсьеро, когда Мануэль уже потерял счет одинаковым цехам, – содержатся андроиды на самой последней перед «рождением» стадии. Как насчет того, чтобы спуститься и понаблюдать процесс вблизи?

Мануэль кивнул.

Бомпенсьеро щелкнул тумблером. Кабина перешла с одного рельса на другой и по спиралевидным направляющим медленно съехала на пол. Они вышли, и возле одной из инкубаторных камер Мануэль увидел целую армию гамм.

– Питательный раствор из камеры откачан. Уже минут двадцать «новорожденные» дышат воздухом – впервые в жизни, кстати. Вот, видите открываются створки люка. Подойдите поближе, мистер Краг, подойдите поближе.

Створки люка разошлись в стороны. Мануэль заглянул внутрь.

Он увидел двенадцать взрослых андроидов – шестеро мужчин и шесть женщин, безжизненно распростершихся на металлическом полу. Рты у них были безвольно приоткрыты, в глазах застыло бессмысленное выражение, руки и ноги еле заметно подергивались. Они казались совершенно беспомощными.

Лилит, подумал Мануэль, Лилит!

– За два года в «инкубаторе», – прошептал Бомпенсьеро, – андроид достигает полной физической зрелости. У человека на это уходит тринадцать-пятнадцать лет. Это еще одно генетическое усовершенствование, предложенное вашим отцом в целях экономии. Так что андроидов-младенцев вы здесь не увидите.

– Прошу прощения, – обернулся к нему Мануэль, – но разве я не слышал где-то, что мы выпускаем детей-андроидов для усыновления женщинами, которые не могут…

– Пожалуйста, – оборвал его Бомпенсьеро, – не надо, мы не обсуждаем…

– Он осекся, словно вспомнив, с кем он разговаривает, и продолжил уже спокойней: – Я впервые слышу о таком. У нас на заводе ничем подобным на занимаются.

Гаммы вынесли двенадцать «новорожденных» из камеры и усадили каждого в странное приспособление – что-то среднее между инвалидным креслом и рыцарскими доспехами. Мужчины – «новорожденные» все как один были высоки и мускулисты, женщины – стройные и с высокой грудью. От их беспомощности веяло чем-то жутким. Голые, влажно блестящие андроиды безропотно позволили усадить себя в странные металлические кресла. Через прозрачное шлемовидное стекло оставались видны только ничего не выражающие лица.

– Они еще не умеют пользоваться своей мускулатурой, – пояснил Бомпенсьеро. – Они не знают, как стоять, ходить, – ничего не знают. В этих тренажерах, развивающих мышцы, они проведут месяц и полностью обретут контроль за своим телом. Теперь, если мы вернемся…

– Эти андроиды, которых мы только что видели, – поинтересовался Мануэль, – конечно же, гаммы?

– Альфы.

– Но они казались такими… такими… – ошарашенно выдавил Мануэль, – …слабоумными.

– Это же «новорожденные», – пояснил Бомпенсьеро. – А вы как думали: альфы только выходят из «инкубатора» и сразу за компьютер?

Они возвратились к кабине. Лилит!

Мануэлю показали, как молодые андроиды учатся ходить. Как они спотыкаются, падают, смеются, и в следующий раз у них получается уже лучше. Ему показали класс, в котором андроидов обучали контролировать анальный сфинктер. Ему показали гипнопедический класс, где несколько десятков бет дремали с шлемами на головах. Он позволил торжественно облачить себя в такой шлем и прослушал урок английского языка. Как услужливо пояснил Бомпенсьеро, происходило что-то сродни Божественному акту вдыхания души: в чистый мозг вкладывалось то, из чего должна была сложиться личность. Обучение, услышал Мануэль, длится у гамм один год, у бет – два и у альф – четыре. Таким образом, путь от «зачатия» до полной зрелости андроид проходит максимум за шесть лет. Мануэль никогда раньше не задумывался об этом. Раньше ему бросались в глаза в андроидах только знакомые человеческие черты. Теперь они отошли на второй план, и выступила явная чужеродность. Это что же получается? Тор Смотритель, который, как иногда кажется, знает и умеет все, – ему всего девять-десять лет от роду?