Фокус с зеркалами - Агата Кристи

— То есть как?

— Ведь я подъехал к дому как раз в то время. Сейчас все это проверяют и высчитывают, и оказывается, я слишком задержался на пути от въездных ворот до дома. А это значит, по их мнению, что я мог успеть, оставив машину, обежать вокруг дома, войти через боковую дверь, застрелить Кристиана и бегом вернуться к машине.

— А как было на самом деле?

— Мне всегда казалось, что девочек сызмала учат не задавать нескромных вопросов. Я несколько минут простоял как идиот, глядя на фары в тумане и соображая, как добиться такого эффекта на сцене. Для постановки моего нового балета «Ночи в порту».

— Ты можешь им сказать это!

— Конечно. Но ты же знаешь, что такое полицейские. Они тебя вежливенько поблагодарят, все запишут, но поди догадайся, что они о тебе думают… Эти ребята не очень-то доверчивы…

— Забавно было бы увидеть тебя в кутузке, — сказал Стивен со своей тонкой, немного жесткой улыбкой. — Вот я — вне всяких подозрений. Я весь вечер не уходил из Зала.

— Не могут же они подозревать кого-то из нас! — воскликнула Джина.

Ее темные глаза испуганно округлились.

— Только не говори, что это сделал некий бродяга, — сказал Алекс, щедро накладывая себе джему. — Слишком банально.

В комнату заглянула мисс Беллевер:

— Мисс Марпл, когда вы окончите завтрак, пройдите, пожалуйста, в библиотеку.

— Опять вас, — сказала Джина. — Раньше нас всех. Она как будто была этим немного обижена.

— Слышите? Что это? — спросил Алекс.

— Не слышу, — сказал Стивен.

— Пистолетный выстрел.

— Стреляют в комнате, где убили дядю Кристиана, — сказала Джина. — Не понимаю зачем. И в парке тоже.

Дверь снова открылась, и вошла Милдред Стрэт. Она была в черном платье — и в ожерелье из оникса.

Ни на кого не глядя, она пробормотала «доброе утро» и села.

Потом сказала приглушенно:

— Чаю, Джина, пожалуйста. Нет, есть я не буду. Только немного тостов.

Она деликатно промокнула нос и глаза носовым платком. Потом подняла глаза на братьев, но словно не видела их. Стивену и Алексу стало не по себе. Они перешли на шепот, а вскоре встали и вышли.

Обращаясь не то к мисс Марпл, не то к пустому пространству, Милдред Стрэт сказала:

— Хоть бы черные галстуки надели!

— Не думаю, — извиняющимся тоном сказала мисс Марпл, — что они заранее знали о готовящемся убийстве.

Джина как-то подозрительно пискнула, и Милдред Стрэт сурово на нее взглянула.

— Где же Уолтер? — спросила она. Джина покраснела.

— Не знаю. Я его еще не видела.

И потупилась, как провинившийся ребенок.

Мисс Марпл встала.

— Пойду в библиотеку, — сказала она.

В библиотеке у окна стоял Льюис Серроколд. Больше там никого не было.

Он обернулся к входившей мисс Марпл, подошел к ней и взял ее руку в свои.

— Надеюсь, — сказал он, — что потрясение было не слишком сильным. Столкнуться с убийством — а это несомненно было убийство — тяжелое испытание для тех, кто видит это впервые.

Скромность не позволила мисс Марпл ответить, что она вполне привыкла к подобным испытаниям. Она сказала только, что жизнь в Сент-Мэри-Мид вовсе не столь чиста и безгрешна, как думают те, кто там не живет.

— В деревне случаются весьма нехорошие вещи, уверяю вас, — сказала она. — Вот где можно наблюдать жизнь и людские нравы, не то что в городе.

Льюис Серроколд слушал ее с вежливым, но рассеянным видом. Потом сказал напрямик:

— Мне нужна ваша помощь.

— Я готова, мистер Серроколд.

— Дело касается моей жены Каролины. Я знаю, что вы очень к ней привязаны.

— О да! Ее любят все.

— Я тоже так думал. Но, оказывается, я ошибался. С разрешения инспектора Карри я сообщу вам то, чего другие еще не знают. Вернее один-то точно знает.

И он кратко повторил ей то, что сказал накануне вечером инспектору Карри.

Мисс Марпл пришла в ужас.

— Не могу поверить, мистер Серроколд. Не могу поверить!

— Мне тоже не верилось, когда я услышал это от Кристиана Гулбрандсена.

— Я думала, что у милой Керри-Луизы нет ни одного врага.

— Невероятно, но похоже, что есть. Вы понимаете, в чем дело? Ее травят, методично подсыпая небольшие дозы, такое возможно только дома. Значит, это делает кто-то из нашего тесного семейного круга…

— Если это действительно происходит. А вы уверены, что мистер Гулбрандсен не ошибался?

— Кристиан не ошибался. Он был слишком осмотрительным человеком, чтобы сказать такое, не имея оснований. К тому же полиция взяла бутылку с лекарством и то, что было в стакане. И там и там обнаружен мышьяк — а в рецепте его не было указано. Будет сделан еще количественный анализ, это требует больше времени. Но что касается ингредиентов, найденных в микстуре.., здесь нет никаких сомнений.., мышьяк!

— Значит, ее ревматизм и то, что ей трудно ходить, все это…

— Судороги в ногах — очень типичный симптом, насколько я знаю. Перед вашим приездом у Каролины было раз или два что-то похожее на острый гастрит. Но мне и в голову не приходило, пока Кристиан…

Он не договорил. Мисс Марпл тихо сказала:

— Значит, Рут была права.

— Рут? — удивленно переспросил Льюис Серроколд. Мисс Марпл покраснела.

— Я кое-чего не сказала вам. Мой приезд сюда не случайность. Сейчас объясню. Боюсь, что я неважный рассказчик. Пожалуйста, наберитесь терпения.

Льюис Серроколд слушал, а мисс Марпл рассказывала ему, как тревожилась Рут и как торопила ее ехать.

— Поразительно! — сказал он. — А я ничего не подозревал.

— Все было очень неясно, — сказала мисс Марпл. — Рут и сама не знала, откуда у нее такие опасения. Я все допытывалась. Я по опыту знаю, что причина всегда есть. Но Рут только твердила: «Что-то у них там неладно».

Льюис Серроколд мрачно заметил:

— Что ж, она, как видно, была права. Теперь вы понимаете мое положение, мисс Марпл. Надо ли сказать Керри-Луизе?

— О нет! — выпалила мисс Марпл, но, вспыхнув, с сомнением взглянула на Льюиса. Он кивнул:

— Значит, и вы так считаете? Так же, как считал Кристиан Гулбрандсен, да и сам я так думаю. А если бы дело касалось обычной женщины?

— Керри-Луиза — необычная женщина. Она живет своей верой в людей. Боюсь, что я плохо выражаю свою мысль. Но пока мы не знаем, кто…

— Да, в этом вся трудность. Ведь если ничего ей не говорить, мы рискуем…

— Поэтому вы хотите, чтобы я оберегала ее?

— Вы единственный человек, которому я могу довериться, — сказал Льюис Серроколд. — Здесь все как будто преданы ей. Но так ли это? А вашей дружбе уже столько лет.

— И я приехала всего несколько дней назад, — очень кстати добавила мисс Марпл. Льюис Серроколд улыбнулся.

— Вот именно.

— Прошу прощения за такой меркантильный вопрос, — сказала мисс Марпл. — В случае смерти нашей милой Керри-Луизы, кто ее наследники?

— Деньги! — с горечью сказал Льюис. — Неужели все в конце концов сводится к ним?

— Пожалуй, в данном случае, да. Керри-Луиза такой очаровательный человек, что трудно представить себе, чтобы у нее мог быть враг. Значит, все сводится именно к деньгам. Надо ли мне говорить вам, мистер Серроколд, что из-за денег люди часто готовы на все.

— Да, наверное, это так.

Он продолжал:

— Разумеется, инспектор Карри уже занялся этой стороной дела. Сегодня приедет из Лондона мистер Джилфой, который может дать подробную информацию. «Джилфой, Джилфой, Джеймс и Джилфой» — это очень известная адвокатская фирма. Отец нынешнего мистера Джилфоя был одним из первых попечителей. Они составляли завещание и для Каролины и для Эрика Гулбрандсена. Я объясню вам суть дела насколько можно проще.

— Благодарю вас, — сказала мисс Марпл. — Юридический язык очень сложен, так мне всегда казалось. Эрик Гулбрандсен оставил своему Фонду очень большие средства на стипендии ученым и на другие благотворительные цели. Своей дочери Милдред и приемной дочери Пиппе (матери Джины) он завещал равные суммы. Остаток своего огромного состояния он оставил попечителям, с тем, чтобы проценты выплачивались Каролине пожизненно.

— А после ее смерти?

— После ее смерти все эти деньги должны быть разделены поровну между Милдред и Пиппой, или их детьми, если они умрут раньше Каролины.

— То есть, между миссис Стрэт и Джиной.

— Да. У Каролины есть и немалое собственное состояние, хотя конечно его не сравнить с деньгами Гулбрандсена. Половину всех своих денег она перевела на мое имя четыре года назад, десять тысяч фунтов завещала Джульетте Беллевер, а остальное, поровну, своим пасынкам Алексу и Стивену Рестарикам.

— Боже! — сказала мисс Марпл. — Вот это плохо! Очень плохо!

— То есть?

— Это значит, что у каждого из них есть мотив — деньги.

— Да. И все же я не могу поверить, что кто-либо из них способен ее убить. Просто не могу… Милдред — ее дочь, и без того хорошо обеспечена. Джина обожает свою бабушку. Она легко и щедро тратит деньги, но ради них уж точно не станет брать грех на душу. Джолли Беллевер фанатически предана Каролине. Братья Рестарик любят ее как родную мать. Собственных средств у них нет, но Каролина из своего дохода финансирует их предприятия, особенно Алекса. Я просто не могу поверить, что кто-то из них двоих способен отравить ее ради того, чтобы наследовать ее деньги. Нет, я не могу этому поверить, мисс Марпл.