Рената Витали (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

— И ты можешь это сделать?

Я подумал о Рен. Она говорила, что ей тяжело слышать, как меня бьют, а я вот тут, замышляю новые издевательства. Черт, она только смыла мою кровь, а я уже планировал новые отметины. Как только я понял, что думаю о ней, я отогнал все мысли.

Это был мой синдикат.

Это было мое будущее.

Это было то будущее, которого я хотел.

… И в нем не было Ренаты Витали.

ГЛАВА 15

Доверять трудно. А знать, кому доверять, еще сложнее.

Мария В. Снайдер

РЕНАТА ВИТАЛИ

В Девилс-Ридж время текло странно. Дни казались длинными, а ночи проходили слишком быстро. Когда речь заходила о наших вечерах в библиотеке, они не могли наступить достаточно быстро. В будние дни было легче. У меня была школа, которая занимала все мое время, пока водитель Де Лука не подвозил меня обратно к особняку, а остаток дня я проводила за домашними заданиями, дремала и ждала, когда наступит утро.

Выходные были хуже всего. У меня не было никакой электроники, чтение я откладывала на вечера в библиотеке с Дамиано, а спать я могла только так. Мне нечем было заняться, чтобы скоротать время. Дамиан почти все выходные проводил вне дома.

Но на этой неделе Анджело уехал в Оклахому заключать очередную нефтяную сделку, и я не слышала, чтобы Дамиан выходил из своей комнаты. Домработницы даже приносили ему завтрак и обед к двери. Но никто из нас так и не подошел к нему. Я провела день, лежа в постели и глядя в потолок. В тишине. Так много тишины.

В джунглях тишина — признак опасности. Животные знают, что нужно молчать, когда приходит хищник. Мир мафии очень похож на джунгли, и я должна была думать об этом с каждой секундой.

И тут я услышала это.

Первое кряхтение.

Сначала я подумала, что мне послышалось, но потом это повторилось. Звук доносился из-за стены, которую мы с Дамиано делили. Я вскочила с кровати и подошла ближе. Еще одно ворчание. Подтащив тумбочку к вентиляционному отверстию, я встала на нее.

Анджело здесь не было. Это не могло быть избиением. А когда я заглянула в вентиляцию и увидела размытое изображение Дамиана в постели, то поняла, что это точно не Анджело. Не в силах разглядеть четкое изображение через вентиляцию, я сползла с тумбочки на кровать.

Я натянула на себя одеяло, как будто оно могло защитить меня от образа, пронизывающего мой мозг.

Снова мычание, но на этот раз он добавил:

— Блядь, да.

Женские стоны наполнили мою комнату, и она задыхалась:

— Да, папочка. Быстрее.

Дамиан простонал:

— Так хорошо.

Я засунула руку под простыню и стала теребить обрезки трусиков. Я попаду в ад. Дамиан снова застонал, и мои пальцы погрузились под ткань, дразня мой клитор. Слушать Дамиана с другой женщиной не должно было причинять мне боль, но она причиняла. Это опустошало меня. И все же я не могла перестать ласкать себя.

— Да, пожалуйста. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Я так близко.

Господи, их было двое.

Две. Девушки.

Это чувство могло отправиться в ад. Дамиан мне не принадлежал. Нет, я даже не хотела его. Верно? Но от звуков его стонов у меня перехватывало дыхание, и прогнать это вожделение казалось невозможным. Я пыталась вытеснить его из головы, задаваясь вопросом, что, черт возьми, я делаю.

— Сильнее, — взмолилась одна из девушек.

Я ввела в себя два пальца и представила Дамиана над собой. Его рука лежала на моей груди, шее, волосах, повсюду витал его запах. Я была уже близко. Я слышала его стоны из своей комнаты, и я кончила. Задыхаясь. Со стоном. Слишком громко.

Определенно, я попаду в ад.

Мои щеки горели, когда я спускалась с высоты, не в силах поверить в то, что я только что сделала. Я испачкала руку, поэтому соскользнула с кровати, чтобы пробраться через холл в ванную. Дверь Дамиана открылась в тот же момент, что и моя.

Я решила притвориться, что не заметила его, но решила, что это будет слишком очевидно. Я повернулась к нему лицом и скрестила руки.

— У твоего отца запрет на гостей, и я не хочу его злить. Не то чтобы ты был рядом и видел это, но в последнее время он на взводе.

Его глаза опустились, и он прошелся ими по моему телу.

— Он причинил тебе боль?

— Нет. — Я обвела его взглядом, стараясь как можно незаметнее заглянуть в комнату.

— В комнате никого нет, принцесса.

— Но я слышала… — замялась я, не желая, чтобы мой голос звучал жалко. — Там была девушка…

— Порно, принцесса. Это было порно. Ты никогда не смотрела его? — Его веселье заставило меня переосмыслить последние двадцать минут. Он знал, что я слышу его через вентиляцию. Неужели он сделал это специально?

Я покачала головой.

— Я слышала…

На его губах заиграла ухмылка.

— Это называется дрочить. Ну, знаешь, самоудовлетворение. Мастурбация. Расслабление.

— Ладно, я поняла.

— Красить потолок. Играть на кожаной флейте. Душить циклопа.

— Дамиан.

— Доить ящерицу. Прыжки лягушки.

— О, Боже.

— Стрелять из мушкета в плоть. Дать грязное рукопожатие. Поджаривание окорока.

— Клянусь Богом…

— …Взять в заложники колбасу. Опустошить кэш. Очистить историю браузера.

— Тебе нравится трогать свой пенис. Я поняла.

Будь на его месте кто-нибудь другой, он бы рассмеялся над этими словами. Никто из нас не смеялся, даже когда мы подшучивали друг над другом и нажимали на кнопки. Дамиан протрезвел. Тишина между нами напоминала мне джунгли. Только он был хищником, и он уже пришел.

— Анджело вернется сегодня позже. — Глаза Дамиана снова пробежались по мне, методично и почти отстраненно, изучая мое тело. Как будто его мытья в ванной и не было. А потом он сказал самую неожиданную вещь. — Если мой отец попытается причинить тебе вред, найди меня.

Такие мелочи говорили о том, что ему не все равно.

А жалкий стук моего сердца говорил о том, что мне тоже.

ГЛАВА 16

Любовь — это прыжок со скалы и вера в то, что определенный человек будет рядом, чтобы поймать тебя на дне.

Джоди Пиколт

ДАМИАНО ДЕ ЛУКА

— Я думаю, это нереально. Даже невозможно.

Кто бы мог подумать, что между нами двумя Принцесса окажется пессимисткой, а я — идеалистом?

Я смотрел на статью о прапрадедушке Людовико на стене, стараясь не смотреть на Рен. Я прекрасно понимал, что мне слишком нравятся наши ночные литературные дебаты.

— Ты считаешь, что в людях нет врожденной доброты, чтобы объединиться ради общей цели?

Журнал показался мне тяжелым. Не потому, что это был "Плейбой", и не потому, что это был ограниченный тираж 1984 года, а потому, что это было единственное, что удерживало меня от того, чтобы пройтись по деревянному полу библиотеки и поцеловать Принцессу. Кровь Витали или нет, но я хотел ее. Жаждал ее так, как никогда бы не позволил себе. В конце концов, она была Витали. А я, в конце концов, был ничтожным принцем Де Лука.

— Подумай вот о чем. Порядочные люди не совершают тяжких преступлений и не всегда следуют правилам. Они проскальзывают по полосе для машин или превышают скорость, когда не следует, но они не убивают людей на улице. Они не жертвуют все свои вещи первой необходимости, но время от времени работают волонтерами в местном приюте для животных. Они просто… нормальные. Уравновешенные. Стараются прожить свою жизнь как можно лучше, но иногда лучшее — не лучшее. — Она села на диван напротив меня и отложила свой экземпляр "Конвектора Тойнби".

Ее взгляд метнулся к моему "Плейбою", в котором хранился оригинал рассказа, который мы обсуждали.

— Допустим, в мире существует нормальное распределение доброты, и в среднем 50 % людей — порядочные люди. Это означает, что есть 34 % менее чем порядочных людей, 13,5 % плохих и 2,5 % ужасных. Это миллиарды людей, которые даже не являются порядочными. Думаешь, они смогут собрать все это добро, чтобы создать утопию, основанную на безумных разглагольствованиях самопровозглашенного путешественника во времени?