Лучший способ спрятаться - Екатерина Майская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот про еду-то я и не подумала. Есть пока правда не хотелось. На нервах видимо.
— Любезный, любезный!
Мужчина посмотрел на меня немного мутным взглядом, но потом быстро проснулся.
— Да?
— Мне нужно на железнодорожный вокзал. Сколько?
Цена может и была высокой — не знаю, но главное, что денег хватало. Погрузившись в закрытую карету вместе с сумкой, я жадно смотрела в окно осматривая город. Ну не настолько у меня большая сумка, чтобы класть ее в багажное отделение! Да и выпускать ручку из рук — не хотелось. Все же я очень волновалась, поэтому вцепившись в ручку уговаривала себя, что все хорошо и все идет по плану. При этом я старалась думать, о чем угодно, кроме того, что могло мне угрожать.
Долгими вечерами, обдумывая свои действия, я решила не сразу ехать к поверенному. Пусть опекун и не узнал у меня имя поверенного, но думаю, при желании, это было бы не сложно разузнать. Особенно если он подаст заявление в жандармерию, и они начнут мои официальные поиски. Поэтому, пусть пока все думают, что я уехала из города на паровозе. Была даже идея купить билет куда-нибудь, но потом я от неё отказалась. Билеты очень дорогие, а денег у меня не так уж и много.
Потом я планировала подождать какое-то время на вокзале и нанять другого извозчика, который и отвезет меня по адресу нотариальной конторы.
Двухэтажные дома с небольшими парками или без них, но с высокими кованными заборами сменились на высокие в 4–5 этажей дома, без заборов, без огороженной территории. Прямо под окнами домов шли дорожки для пешеходов, слегка поднятые над дорогой. Дома, стоящие так плотно друг к другу, что казалось поддерживали друг друга стенами. Цвета были неяркими, но достаточно насыщенными. Преобладали различные оттенки коричнево-красного, цвета охры.
Улицы, уходящие вбок, позволяли увидеть либо такие же высокие дома, либо двух-трех этажные дома, огороженные забором. Но там было ясно, что они отличаются от домика Венюковых так же, как дом Венюковых от собачьей будки. Другой стиль, другой уровень, другая весомость. Они говорили о том, что те, кто в них живут здесь надолго, что они обладают властью и силой. Серьезные такие дома…
Опустив голову вниз, я поняла, что уже какое-то время мы едем вдоль рельсов, утопленных в брусчатке дороги. Рельсы? В городе? Замотав головой, я захотела увидеть поезд, который должен был проезжать здесь, но увидела лишь провода, натянутые над дорогой, и странную повозку без лошадей и локомотива. Вагон ехал сам по себе! Даже два, сцепленных друг с другом вагона!
То ли в воспоминаниях детства железнодорожные вагоны были больше, то ли с тех пор много что поменялось, но это вагон казался легче, как-то тоньше и невесомее. Хотя по бокам от него, уцепившись за поручни, как гирлянды на елке, висели люди. Не только мальчишки, но и солидные дядечки в рабочей одежде.
Я думала, что таким ранним утром улицы будут абсолютно пустыми! Однако я ошиблась. Скромно одетые мужчины и женщины куда-то спешили, а некоторое и ехали на этом странном виде транспорта. Я даже высунулась в окно, услышав негромкие ругательства извозчика.
— Понастроили тут всяко. Транамваи всякие, нормальному извозчику работы совсем не осталось…
— Любезный, а что это за транспорт?
Мужчина вздрогнул, он похоже и не понял, что разговаривал сам с собой вслух. А тут я, такая вся любопытная.
— Так ведь построили ветку из одного конца города в другой. Трана… трамо…, в общем, транамваи. Билеты дорогущие, а все остальные цепляются за дверцы и катаются, вместо того, чтобы нормально извозчика нанять! Ну кто так делает!
И действительно, громыхающий вагон, на котором с внешней стороны, зацепившись за металлические боковые приваренные ручки, стоя на приступке ехали несколько мужчин одетых в рабочие робы некоторое время ехал параллельно нам. Или мы параллельно ему. Вагон-то точно никуда свернуть не мог. Я видела кондуктора внутри этого транспортного средства и только одного пассажира. Хмурого мужчину в мундире. То ли на работу, то ли с работы… в пять утра.
На вокзале я расплатилась с немного оттаявшим извозчиком, который продолжал ругать нерадивых пассажиров, которые предпочитают проехаться бесплатно, лишая его работы. Он наверняка теперь точно запомнил и меня, и куда меня привез.
Взяв свою сумку, я медленно двинулась внутрь огромного светлого здания, состоящего из светлого кирпича, больших окон и металлических перекрытий. Вот странно: дома по большей части темные, а вокзал светлый, почти белый. Во всяком случае с фасада.
Около вокзала и внутри дежурили жандармы. Я боялась, что народу будет мало, и я буду выделятся посреди зала, как дерево посередине пруда. Но переживала я зря. Вокруг сновали люди с чемоданами, носильщики с тележками, работники вокзала, судя по одинаковой черной униформе с серебристыми нашивками. Все куда-то спешили.
Оглядываюсь на огромное табло в центре зала. На нем показывали номер пути, время отправления и конечную станцию. Я встала напротив этого табло и совершенно забыла, что вообще-то я хотела только скрыться с глаз извозчика, а потом выйти и найти другого. Как завороженная я смотрела на меняющиеся строчки. На самом верху те, что уходят в ближайшие 10 минут, ниже, те что позже. Время на самых нижних строчках — 10 часов дня. Ого, это же еще через 5–6 часов.
Я скользила взглядом по строчкам пытаясь найти… Действительно, а что я пыталась найти? Новоселы! Соседняя станция! Туда, куда мы с отцом ездили в город!
Появилась мысль купить билет и поехать в поместье, «родное гнездо», в котором я была счастлива с родителями, и откуда меня забрали после их гибели. Поместье, которое нельзя продать, пока я не подпишу бумаги, но которое можно превратить в пустыню, продав оттуда все, что там есть. Надеюсь до такого мой опекун не опустился, он же еще надеялся продать поместье? Лучше состояние — больше денег. Ну или меня туда потом сплавить, с мужем. Или без него, но подальше от столицы.
Взглядом я даже уже нашла кассы: несколько комнаток, одна из стен которых представляла собой огромное окно, возле которого сидели девушки-кассирши. Через окошечки они разговаривали с пассажирами и передавали им разноцветные билеты. Свой класс обслуживания — свой цвет билета. Розовая с золотистым тиснением бумага — первый класс, голубая —
